Жизнь без смыслов

Человечество перешло в безкнижную фазу своего развития, куда его завели современные технологии. Книги ушли, а с ними ушли и смыслы, ради которых люди готовы были жить и умирать. Мозги стали другими.

В свое время Книга создала человечество: его образование и науку, его философию, его мозги в целом. Даже во времена Бисмарка считали, что победу в войне принес школьный учитель. То есть новый тип образования создал в результате сильную страну. Если изменить эту формулу, получим то, что имеем: чем хуже образование, тем слабее страна. Украина попала в ситуацию, когда все великие свершения остаются в далеком прошлом. Можно иметь неработающую Академию наук (что, конечно, тоже плохо), но нельзя иметь неработающее образование.

Сегодня часть смыслов из книг перекочевала в телесериалы. Теперь они остаются единственным, что может удерживать внимание миллионов. Но мы, как правило, смотрим чужие телесериалы, и значит живем в мире чужих смыслов. А они небольшие нам помощники, потому что чужие...

Человек без великих смыслов стоит на пути переселения в животную жизнь. Раньше смыслы могли нам подбрасывать великие философы или публичные интеллектуалы. Но сегодня их нет с нами. Они уходят из нашей жизни подобно динозаврам. Те тоже были большими и в маленьком мире для них нет места.

Технологически мир действительно уходит вперед, но кто туда захватит нас? Технологии оказались сделанными «на вырост», под других людей, поэтому сегодня все хотят их обуздать, поставить в управляемое цифровое «стойло».

Мы всегда хотим жить в мире завтрашнего дня, поскольку у нас слишком много претензий ко дню сегодняшнему. Нам кажется, что хуже уже быть не может. Но жизнь опровергает эти радужные надежды. Раньше были нелегальные казино, теперь — нелегальные дома престарелых. С первыми боролась полиция, вторыми сейчас занимаются пожарные.

Но это изменение в худшую сторону. В лучшую сторону государство пока знает только один способ: печатать новые красивые марки, новые яркие банкноты, чеканить новые блестящие монеты. Они всегда радуют глаз правителей, служа доказательством того, что мы — не хуже.

На наших глазах рождается новый уклад мира без книг. Но книги всегда создавали мозги, а мозги создают новую экономику. Причем экономика жива там, где есть разнообразие. Не зря Силиконовая долина всегда была рада приезду эмигрантов, поскольку у них другие мозги. Кстати, в США за Байдена голосовало городское население, а не глубинка, поскольку там — тоже другие мозги. И молодежь за него голосовала — они тоже уже другие.

Без новой экономики, порожденной иными мозгами, нет и не будет новой страны. Нет экономики — нет денег. Государству уже мало старых налогов, оно, как короли из сказок, хочет собирать все новые и новые, все больше и больше. И даже гуляющий по городам дракон Коронавирус их не останавливает, а наоборот провоцирует на новые налоги.

Сегодня мы видим новости двух типов: сколько заболело/умерло и на сколько повышаются налоги и тарифы.

Печатание новых банкнот не является решением экономических проблем. Это помогает только печатникам, чьи станки будут загружены. А люди ищут место под солнцем, но другим. Пока люди будут пытаться эмигрировать, страны не будет. Уезжают те, кто чувствует свою силу. Остаются те, кто привязан к государству. Они всегда хорошо и правильно голосуют, но это оплачивается государством, так как они от него зависимы и никуда не будут уезжать. Если сильные уедут, госуправление только выиграет, поскольку останутся те, кто будет молчать.

Государство разводит руками, ему нечего сказать в ответ. Все уже устали от войны, пандемии и молчания власти. Современная власть научилась ничего не сказать, даже говоря. Никто не может утверждать, что она молчит. С экрана не сходят профессионалы говорения. Последние наши президенты — мастера этого жанра. Но от их слов не становится легче.

При этом часть телеканалов профессионально удерживает критический настрой, и поэтому власть не может переиграть оппозицию. Государство создается коммуникациями. Те, кто говорит громче и убедительнее, становятся властью. Все украинские майданы, сформировавшие современное государство, были именно такими «громкими голосами».

Коммуникация «нарушает» две физические константы, преодолевая ограничения пространства и времени. Можно разговаривать через океаны и беседовать с прошлым или будущим, как это делают книги. Но это произошло с появлением новых технологий, которые перенесли человека из пещеры в современный мир, делая это шаг за шагом. Лифт может перенести меня на другой этаж, но в другой мир можно перенестись только трансформируя имеющийся.

Коммуникация может нарушать и социальную константу: говорение власти должно быть сильнее говорения оппозиции. Когда этого нет, власть отдают оппозиции, потому что там находятся более яркие и более убедительные слова и люди. Но со временем мы понимаем, что перед нами все время люди одного театра, пусть политического, но все равно театра. Эти люди-актеры ходят между разными партиями, время от времени становясь министрами, а потом снова исчезают. За это время они учатся говорить правильные слова, за которыми ничего не следует. Украина стала государством говорения, а не делания.

Коммуникация также является определенным фильтром или цензором, поскольку мы все передаем другим не «случайное», а «системное», то есть в результате коммуникации происходит накопление все более важного и важного, а ненужное отсеивается. Таким образом коммуникация создает новый мир из фрагментов старого.

Одновременно выполняется несколько задач. Литература, которая тоже является технологией коммуникации, работает не только на развлечение, но и меняет мозги, и человек становится другим. Развлечение замыкается на целях конкретной минуты, выполняя тактические задачи. Изменение человека — это стратегические цели.

Человек на протестном митинге тактически выражает себя в данной точке пространства—времени, но его цели носят стратегический характер, простираясь за пределы этого времени. Он смотрит вперед и оперирует завтрашним днем, сегодняшний день для него важен только как переход в правильный завтрашний. Но такое создание завтрашнего дня государство устраняет двумя путями: а) нереагированием вообще, б) разгоном протестов. Очень редко это приводит к смене чиновников, еще реже — к смене первого лица.

Но на протестном митинге человек чувствует себя другим. С одной стороны он становится частью массы, элементом толпы, теряющим свою индивидуальность. С другой — в нем рождается новый вид энергии — активного протеста. И это может быть для него единственным лучиком надежды.

У власти цель — выжить, но и у населения та же цель — выжить. Тут мы все близнецы-братья. Главное не довести и тех, и других до ощущения, что мы — на «Титанике». Люди власти отнюдь не глупы, просто их выживание зависит от других параметров. С точки зрения ответственности власть абсолютно анонимна. Если падает потолок в подземном переходе Киева, для нас виноват Кличко. Но он справедливо возражает, что не может отвечать за каждую улицу. В результате власть оказывается размытой, народное недовольство направлять некуда. А до следующего года голосования даже не все избиратели доживут...

Власть — это деньги, которые то и дело растворяются в пространстве. Миллиарды и миллиарды улетают... куда-то в теплые края, как птицы. Потом люди возвращаются, а миллиарды — нет. Они не умеют летать в обратную сторону.

Единственное наказание — не переизберут. Ну и пусть... Никто и никогда не попадает за решетку, поскольку доказать ничего нельзя. Особняки и машины, оформленные на маму и жену, не рассматриваются. У проверяющих тоже есть мамы и жены, которым тоже хочется жить в особняках.

Когда-то у нас было самое образованное население. Сегодня даже этого не будет, поскольку старшие классы остаются только для четверти учеников. Кстати, на следующем витке это приведет и к снижению количества студентов и вузов. Но в этом будет один плюс: ректора должны хранить и любить каждого студента как зеницу ока.

Это высшее искусство: говоря — молчать, то есть ничего не сказать. Или наоборот — молчать и этим своим молчанием говорить многое. Постепенно мы потеряли борьбу за смыслы, хотя майданы как раз говорили смыслами, которые были сильнее слов власти, за которыми смыслов не было.

Слова разговаривают с конкретными людьми, а смыслы способны увлечь за собой все население, поскольку это разговор не с индивидуальным сознанием, а со всем массовым сознанием сразу. Они открывают души, а не просто мозги...

У смыслов всегда есть будущее, поскольку они и приходят откуда-то оттуда, являясь мостиком перехода в завтра. Вчерашние смыслы давно лежат на свалке истории. Новому поколению нужны новые смыслы. Плохо, когда они находят смыслы только в другой стране.

Пандемия рано или поздно уйдет, но это убьет нас еще больше, потому что у нас нет планов, каким должен быть новый мир. Мы опять примемся открывать мосты и дороги на земле, пока илоны маски осваивают космос.

Как писал Довженко: кто-то видит внизу лужу, а кто-то — звезды, отражающиеся в ней...