Игры в парламентаризм

Политический кризис 2007 года в Украине и досрочные выборы в Верховную Раду отнюдь не первое подобное явление в мировой истории. Оглянувшись назад, увидим: конфронтация по линии парламент—президент (или парламент—монарх) за властные полномочия под соусом защиты народных интересов возникла одновременно с внедрением конституционного строя в Российской империи. Ярким примером подобного противостояния стал роспуск I Государственной думы в 1906 году, проработавшей всего два месяца.

Россия во власти хаоса

В 1905 году пороховая бочка неразрешенных проблем, на которых сидела империя (социальное и экономическое неравенство, катастрофа Русско-японской войны, столкновение молодого капитализма с закостенелой самодержавной системой), наконец-то взорвалась. По стране прокатились массовые крестьянские восстания, бастовали рабочие, активизировались террористы левых партий (в основном эсеры), устроившие охоту на высокопоставленных чиновников, подняли голос представители либеральной общественности.

Правительство и прогрессивно настроенное царское окружение понимали простую истину: на этот раз, в отличие от крестьянских восстаний в Украине в 1902 году, силовыми методами буйство народной стихии не подавить. Нельзя было и всецело положиться на военные части, зачастую отказывающиеся принимать участие в «зачистках». Да и народ уже почувствовал запах крови и добычи. Все говорило о том, что пришло время провести не косметический, а «евроремонт». Основным штрихом декора должна была стать конституция, гарантирующая переход к парламентаризму, уровень коего следовало определить в ходе дискуссий между всеми заинтересованными сторонами — властью, оппозицией, интеллигенцией. Соглашался с необходимостью перемен и Николай II, хотя особой радости от будущего прокрустова ложа для неограниченной власти династии не испытывал.

Первым шагом для успокоения общественности стал царский Манифест от 17 октября 1905 года. Он предусматривал «даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов». А также провозглашал введение народного представительства — Государственной думы, без которой «никакой закон не мог воспринять силу».

Политреформа-1906

Однако правительство решило действовать методом кнута и пряника. И если «пряники» в виде необходимых законопроектов готовил премьер, то «кнут» применял глава МВД Петр Дурново, выступавший за жесткие карательные акции в регионах и военные суды (а значит, смертную казнь) для бунтовщиков. Кстати, именно из-за методов Дурново в преддверии открытия Думы Витте, понимавший, что в парламенте получится взрывоопасная смесь, подал в отставку.

Работа над новым законодательством проходила крайне сложно. Первым делом требовалось принять новый избирательный закон. А следовательно, определиться, кто же составит ядро парламента. Закон от 11 декабря 1905 года отдал предпочтение крестьянству, получившему максимальные квоты на делегатов в парламенте. «Крестьянам чужда мысль об ограничении царской власти, а в самодержавии крестьянство видит для себя естественную и единственную защиту», — говорил Витте.

Следующим важным вопросом стало конституционное разграничение полномочий властного треугольника царь—Дума—Совмин. Николай II был готов поделиться властью, но в пределах разумного. В компетенции императора осталось назначение премьер-министра, утверждение членов правительства, военная сфера и окончательное подписание или ветирование принятых законопроектов. Форма правления приобретала характер дуалистической конституционной монархии. Совмин же получил всю полноту исполнительной власти, право законодательной инициативы и сохранил подотчетность только императору.

Разногласия вызвал вопрос взаимоотношений Государственного совета и Государственной думы — для принятия того или иного закона требовалось согласие обеих палат. Если Дума теоретически была народным представительством, то Госсовет (верхняя палата) состоял из высокопоставленных чиновников и дворян, назначаемых Николаем II и однозначно настроенных против думцев. Премьер Витте, прогнозируя противостояние двух палат, предлагал следующую схему: одобренный Думой и Госсоветом закон подписывался императором, а отклоненный той или иной палатой попадал бы на стол Николаю II и рассматривался в индивидуальном порядке. «Государственный совет — учреждение аристократическое: крестьяне в него не войдут. Они и смотрят на Думу так — найдем через нее доступ к царю. А так скажут: думали, найдем, что будет доступ, а между тем чиновники отделили нас от государя», — пытался донести свою позицию Витте. Эта идея не получила отклика. Ряд царедворцев не хотели «подставлять» императора. Мол, пусть наиболее негативные решения принимает именно Госсовет — такой себе барьер между царем и народом. И в окончательном варианте Конституции (точнее, обновленном варианте Основных Законов), опубликованном в апреле 1906 года, было отмечено, что отклоненные Госсоветом законопроекты государю не поступали.

Война за государственный руль

Торжественное открытие Госдумы состоялось 27 апреля 1906 года. Николай II пожелал народным избранникам успешной работы во благо страны и пообещал полную поддержку. Но думцы были настолько радикально настроены, что ни о какой плодотворной работе не было речи.

Надежды экс-премьера Витте на благонадежность крестьянства как наиболее патриархальной части общества не оправдались. Да, они получили достаточно много мест в I Госдуме (около 100), однако вместо поддержки существующего строя примкнули к радикально настроенным парламентским фракциям, отправившимся в крестовый поход против «Конституции из Царского Села».

Первую скрипку в Госдуме играла фракция конституционных демократов (кадетов), получившая относительное большинство мандатов (178 из 499), сформировавшая президиум и забронировавшая пост спикера для профессора Сергея Муромцева. Второй по величине была фракция «трудовиков» (102 депутата), баллотировавшихся в Думу с одной целью — нагнетать ситуацию в стране, упражняясь в антиправительственной риторике с трибуны парламента. Правительство рассчитывало на конструктивное сотрудничество с кадетами, включившими в партию передовые умы державы. Не получилось. Причина — в склонности политиков к популизму, слабых познаниях в госменеджменте и боязни брать на себя ответственность за непопулярные решения.

Одной из основных причин конфронтации кадетского большинства Думы и Совета министров стало различное толкование конституционного строя. Кадеты надеялись на классический вариант английской конституционной монархии — с Совмином, формируемым парламентским большинством (и ему же под­отчетным), максимальными законодательными полномочиями и чисто номинальной ролью властителя. Принятая же действующей властью Конституция еще до открытия Думы поставила сей орган в ограниченные рамки, заранее спровоцировав нигилистический настрой у депутатов.

Первое думское «фэ» раздалось во время открытия парламента. В обращении (адресе) Думы к Николаю II в крайне резкой форме высказывалось требование упразднить Госсовет, предоставить Думе право формирования Совмина, а также исключить из ведения императора военную сферу. Думцы огласили и основные пункты своей реформистской программы — амнистия для всех политзаключенных, отмена смертной казни, передел земли помещиков в пользу крестьян в духе будущих «лучших» большевистских лозунгов «все взять и поделить».

Естественно, ни о какой конструктивной работе законодательной и исполнительной ветвей власти не могло быть и речи. Правительство постаралось сгладить углы, все же зачитав 13 мая 1906 года свою стратегическую программу в «думской крепости» — Таврическом дворце. Правда, подходы Совмина и Думы в тактике реализации похожих задач (аграрный вопрос, амнистия) во многом отличались. Так, премьер-министр Горемыкин сразу дал понять: принудительной конфискации земель у крупных землевладельцев не будет. «Государственная власть не может признавать права частной собственности за одними и в то же время отнимать это право у других», — отметил премьер под недовольный гул народных избранников. Крайне резко правительство прореагировало на идею думцев перетащить «одеяло властных полномочий», посоветовав не прыгать выше своих конституционных прав.

В ответ, находясь в состоянии коллективного азарта и прикрываясь интересами народа, Госдума дружно приняла вердикт: Совет министров отправлен в отставку. С этого момента действующее правительство Дума публично называла нелегитимным. Ну а члены Совмина в Таврический дворец наведывались только в крайнем случае. И то лишь самые мужественные, вроде главы МВД Петра Столыпина.

Популизмом единым

Много шума из ничего. Приблизительно так можно охарактеризовать два месяца деятельности Госдумы. Парламентарии проявляли минимум законодательной инициативы и занимались самолюбованием в подконтрольных СМИ.

Ситуация с бездеятельностью парламента пояснялась несколькими причинами. Во-первых, от Думы народ ожидал всего и сразу. Говоря лозунгом одной из нынешних политических партий, надеялись на улучшение жизни уже сегодня. Это был популизм, но думцы не хотели публично данную истину признавать, предпочитая кормить народ обещаниями и переводить «стрелки» на Совмин, якобы тормозивший все благие начинания законодателей. Характерный пример — аграрный вопрос. Ведь кадеты прекрасно понимали, что нельзя просто отобрать землю у помещиков и поделить среди бедных крестьян, поскольку данный прецедент положит начало анархии в стране (1917 год тому подтверждение). Но на практике руководствовались двойными стандартами: одно на уме, иное на языке.

Во-вторых, собравшиеся в Таврическом дворце «творцы законов» просто не знали, что значит реально управлять страной. Среди думцев в лучшем случае были теоретики, но никак не практики. Это прекрасно проиллюстрировали законопроекты, инициируемые Госдумой. В основном документы состояли из декларативных инициатив-тезисов (например, в стране должно быть равенство или землю надо поделить), далеких от классического понятия «закон».

Отдавать законопроекты для детальной правительственной проработки Дума демонстративно отказалась, переправляя их в парламентские комиссии. А там сидели «специалисты», так и не выдавшие на-гора ни одного нормативного акта. Кстати, существует миф о том, что правительство игнорировало Думу, внося откровенно второстепенные законы вроде выделения денег на строительство оранжереи и прачечной. На самом же деле Совмин подготовил большое количество необходимых державе новаторских законопроектов (судоустройство, печать, аграрная реформа), переданных на рассмотрение Госдумы. И… затерявшихся в думских комиссиях.

С каждым днем недовольство Думой в окружении царя возрастало. На Николая II со всех сторон давили консерваторы, призывая просто разогнать парламент. Соответствующие призывы якобы от имени народа услужливо организовывали газеты «черносотенцев». Николай II колебался. Члены Совмина также все больше склонялись к досрочному роспуску. Даже Столыпин долгое время оставался единственным оптимистом, рассчитывающим все же найти компромисс с Думой. Он вел тайные переговоры с лидером кадетов Петром Милюковым о формировании коалиционного правительства — лишь бы «разморозить» процесс утверждения законов. Но после того как Милюков потребовал отдать кадетам практически все портфели, а себе лично пост премьер-министра, переговоры были завершены. И Столыпин стал яростным борцом против Госдумы.

И все же к июню 1906 года царь принял решение распустить парламент. Уж слишком дестабилизирующим фактором становилась риторика думских деятелей в державе, еще находящейся в состоянии революционной стихии. Требовалась лишь формальная причина для роспуска. В обращении к народу от 20 июня Совмин изложил свою программу аграрных реформ, особо подчеркнув: никто бесплатно землю крестьянам передавать не будет. В ответ Дума обратилась со своим аналогичным обращением (6 июля) — только парламент решает, каким образом землю будут делить. В Царском Селе подобную формулировку расценили как посягательство на царскую власть и Конституцию. И уже через два дня — 8 июля 1906 года — появился Манифест Николая II о роспуске I Госдумы и назначении досрочных выборов.

Любопытно, что подобная судьба постигнет и II Думу. А вот третий созыв соберет в Думе людей, в большинстве своем готовых послушно голосовать за любое предложение Совмина и царя. Как результат — Российская империя, не сумев воспользоваться реальным парламентаризмом, вновь вернулась все к тому же самодержавию, прикрывающемся лаком конституции.