Смерть во львовском СИЗО

Подвергнут нечеловеческому обращению, нарушено право на жизнь.

Из решения в деле «Матушевский и Матушевская против Украины»,

Европейский суд по правам человека, 23 июня 2011 г.

Смерть Игоря Матушевского констатировали врачи скорой помощи, прибывшие 22 мая 2008 года на вызов во львовское СИЗО. Предварительная причина смерти - закрытая черепно-мозговая травма. Это грозило рядом серьезных проблем для всех: от сокамерников и врачей следственного изолятора до его работников и администрации. Через несколько месяцев комиссия экспертов устанавливает окончательную причину смерти: острая сердечно-сосудистая недостаточность. А если так, то и ничьей вины нет. Умер своей смертью. Но отец Игоря в это не верил. Петр Матушевский настаивал: сына убили. Игорю было только тридцать.

И.Матушевский оказался в СИЗО в феврале 2008 года, за несколько месяцев до смерти. При поступлении был осмотрен медицинской комиссией, серьезных заболеваний выявлено не было. Арестовали Игоря будто бы за хранение наркотиков. Но эти обвинения расходятся с выводом медиков от 7 февраля, которым была установлена нестабильная ремиссия от наркотической зависимости.

Уголовное дело с самого начала «не пошло». В инкриминированном преступлении Игорь не сознавался и настаивал: наркотики ему подбросили. Фран­ковс­кий суд г. Львова дважды направлял дело на дополнительное расследование. Странным образом это совпадало по времени с постоянным перебрасыванием Игоря из одной камеры следственного изолятора в другую. До очередного судебного заседания парень не дожил несколько дней. По версии работников СИЗО и прокуратуры Львовской области, Игорь упал с верхних нар, потерял сознание. Из медицинской документации следует, что медперсонал следственного изолятора сделал И.Матушевс­кому несколько инъекций, в частности кофеина и атропина. Но Игорь не приходит в сознание, в СИЗО вызывают бригаду скорой помощи. Медики бессильны, врач констатирует смерть. Предварительная причина - закрытая черепно-мозговая травма. Она же и фигурирует в сообщении администрации СИЗО, направленном во Франковский районный суд.

…Утром 23 мая Петру Ма­тушевскому позвонил неизвестный. Он якобы заявил, что Игорь был убит. Родители сразу связываются с моргом, где им подтверждают: труп вашего сына есть. Но показать тело семье Матушевских отказали.

Половину следующего дня П.Матушевский провел под стенами морга, - продолжалось вскрытие. Присутствовать на нем родственникам тоже запретили. Впоследствии в заявлении в Евро­пейский суд по правам человека Петр Матушевский напишет, что тогда возле морга он видел врача СИЗО и работников этого учреждения. Кроме этого якобы слышал, как один из них говорил по телефону: «Все нормально, гематомы были удалены и синяки за ушами ретушированы». У П.Матушевс­кого сложилось впечатление, что разговаривали о его сыне.

После вскрытия бюро судебно-медицинской экспертизы выдает свидетельство о смерти. В графе причина смерти запись: «предварительно не уточнена». О черепно-мозговой травме ни слова. После вскрытия тело Игоря отдали родителям. По словам П.Мату­шевс­кого, он обнаружил, что грудь, плечи, руки, ноги, а также паховый участок сына покрыты синяками; кончики пальцев были голубого цвета, мизинец на левой руке сломан, лицо опухшее, спинка носа деформирована, волос на висках не хватало, словно их вырвали, пятна крови имелись на мочках ушей. В объяснениях помощнику прокурора Львовской области П.Матушевский сообщил: когда впервые увидел сына после вскрытия и дотронулся к голове, почувствовал, что у него переломлен череп.

В тот же день чета Мату­шевс­ких нашла в своем почтовом ящике анонимное письмо (так называемую маляву) от арестанта из СИЗО. В ней, в частности, отмечалось, что во львовском СИЗО «созданы специальные камеры, в которых совершается психологическое и физическое давление на арестованных». Как следовало из письма, из-за недостаточности доказательств в уголовном деле против И.Матушевского один из работников СИЗО получил задачу добыть их всеми возможными способами.

Он якобы поручил «отработать» Игоря осужденному Т. В анонимке отмечалось, что тот «начал драку, напав на Матушевского, и нанес ему удар, которым проломил основание черепа».

Телефонный звонок, «малява», большое количество синяков и повреждений, причина смерти (установленная врачом скорой помощи), не уточненная причина смерти (в свидетельстве морга) укладывались в один логический и последовательный пазл и подтверждали уверенность отца: сын умер не «своей» смертью. Нега­тивный прогресс в расследовании против Игоря и отсутствие признания, два направления на доследование уголовного дела и систематический переброс из камеры в камеру усиливали подозрения. Более того, правилами содержания в СИЗО вообще, даже теоретически, исключается возможность общего содержания осужденных и тех, относительно кого приговор еще не вынесен.

В неоднократных жалобах в прокуратуру Львовской области П.Матушевский обращал внимание и на непоследовательные объяснения начальником СИЗО причин смерти Игоря: «упал с кровати», «заболел», «упал в душе». Разве не является подозрительным то, что руководитель следственного изолятора каждый раз предоставлял отцу разную информацию о причинах смерти?

В акте судебно-медицинского исследования от 3 июня указано, что во внутренних органах трупа Игоря обнаружили органическое вещество, которое может быть отнесено к группе амфетаминов. И уже 18 июня с помощью другого судебно-медицинского исследования установлена и причина смерти - острая сердечная недостаточность. А к ней привела интоксикация… веществом из группы амфетаминов. И все будто бы хорошо - комар носа не подточит. Вот только одна деталь разрушает объяснение медиков и прокуроров. Как помним, незадолго до смерти Игорю ввели инъекции атропина и кофеина. Об этом есть и соответствующая запись в медкарте И.Матушевс­кого. Но судебно-медицинским исследованием, с помощью которого было выявлено органическое вещество из группы амфетаминов, четко констатируется, что этих двух веществ или их следов в теле Игоря не выявлено. И до сегодняшнего дня разногласия в медицинских записях не согласованы. Ни прокуратура, ни медики не могут этого объяснить. Если судебно-медицинское обследование не установило совершенного факта наличия в организме атропина и кофеина (что действительно имело место) - можно ли верить в вывод этого обследования о наличии амфетамина?

Кроме этого, ни медики, ни прокуроры не могут убедительно объяснить наличие большого количества телесных повреждений, кровоизлияний, вырванных волос на висках, огромные синяки за ушами и на разных частях бедер Игоря. А имелись и внутренние кровоизлияния в мозг, виски и почки. И многочисленные медицинские экспертизы установили, что телесные повреждения были причинены незадолго до смерти. Понятно, что уточнение возникновения травм имеет важное значение для установления обстоятельств смер­ти. И здесь следует обратить внимание на то, что Евро­пейский суд по правам человека (далее - Суд) не убедили объяснения об образовании травм, предоставленные правительством Украины. В частности, синяки за ушами Игоря медики объясняют тем, что уши усиленно терли ему сокамерники, пытаясь привести того в сознание. По словам заключенных, они предоставляли первую помощь считанные минуты. Суд отмечает, что описание того, как сокамерники это делали, со временем менялось и становилось более подробным. Так, на начальном этапе они утверждали, что лишь положили Игорю на голову мокрое полотенце, и не указывали на то, что растирали его. Только через неделю после смерти И.Ма­тушевского сокамерник Т. впервые сообщил, что заключенные растирали руки, ноги и уши Игоря. В дальнейшем эта информация была поддержана и другими заключенными, и наконец - медицинским экспертом, чтобы быть правдоподобной. Но Суд не согласился, что попытки в течение нескольких минут привести Игоря в сознание могли вызвать такие крупные синяки за ушами, кровоизлияние в виски, вырванные с обеих сторон волосы.

Не убедили Суд и объяснения со стороны власти механизма образования других гематом на теле И.Матушевского. Так, в акте судебно-медицинского обследования трупа от 27.10.2008 года комиссией установлено, что большинство телесных повреждений вызваны неоднократным ударно-сотрясательным действием на тело пострадавшего тупых твердых предметов, что не исключает их образования вследствие ударов кулаками, ногами или другими предметами. Вместе с тем медики выяснили, что некоторые повреждения могли образоваться и в результате падения. Последняя версия образования повреждений на теле Игоря становится доминирующей. То есть, по логике медиков, Игорь получил травмы во время случайного падения с кровати, ударившись сначала об стол, потом об лавку и, наконец, об пол. Но, по мнению Суда, образование последовательных и широких (с учетом размера) синяков на обоих бедрах и на передней части левого бедра во время такого падения маловероятно. Следовательно, наличие довольно серьезных повреждений у И.Матушевского и невозможность проведения со стороны государства эффективного расследования причин этих травм представляли, с точки зрения Суда, нарушение статьи 3 Европейской конвенции по правам человека (свобода от истязаний).

В деле И.Матушевского проведено шесть судебно-медицинских исследований, ряд экспертиз. Несколько раз прокуратура Львовской области выносила постановление об отказе в возбуждении уголовного дела из-за отсутствия состава преступления в действиях служебных лиц СИЗО и заключенных. И столько же раз прокуратура отменяет свои постановления и направляет материалы на дополнительную проверку. В последний раз это было сделано 8 февраля 2010 года. А в апреле назначена очередная судебно-медицинская экспертиза. По состоянию на 23 июня 2011 года (дату вынесения Судом решения), информацию о результатах проверки правительством Украины не предоставили.

Как утверждает Европейский суд по правам человека, «когда лицо берут под стражу в удовлетворительном состоянии здоровья, а позже находят мертвым, государство обязано предоставить правдоподобное объяснение причин смерти». В деле И.Матушевского экспертиз, проверок, объяснений много. Вот только в их правдоподобие поверить крайне сложно. Как и в эффективность и тщательность проверок, проведенных правоохранителями. К Игорю не применялись никакие незаконные действия, настаивают в прокуратуре Львовской области. Вот только в Страсбурге пришли к другому выводу: нарушено право на жизнь; Игорь Матушевский был подвержен нечеловеческому обращению в местах лишения свободы; не было проведено и эффективного расследования его смерти. Это установил Евро­пейский суд по правам человека 23 июня 2011 года. Отцу и матери Игоря государство должно заплатить 12 тыс. евро за моральный ущерб и оплатить судебные издержки.

Руслан Тополевский, кандидат юридических наук, эксперт Центра правовых и политических исследований «СІМ» (Львов): « В деле «Матушевский и Матушевс­кая против Украины» так и не были установлены лица, виновные в смерти их сына. Впрочем, одной из особенностей вынесения решений Судом является необязательность нахождения государством виновного лица, поскольку нарушение соответствующего права осуществлено представителями государства. Так, Суд признал нарушение как материальной, так и процессуальной составляющей права на жизнь, которое защищается статьей 2 Европейской конвенции по правам человека. Практика Суда предусматривает обязанность государства предоставить обоснованное и непротиворечивое объяснение событий и причин, приведших к смерти лица, которое было взято под стражу в нормальном состоянии здоровья (материальный аспект права на жизнь).

Государство также обязано провести эффективное расследование такой смерти (процессуальный аспект права на жизнь). Расследование должно базироваться на всестороннем, объективном и непредубежденном анализе всех соответствующих элементов дела. Надо, к сожалению, заметить, что к тому времени, пока украинская прокуратура не будет в состоянии проводить расследование таких дел в соответствии с упомянутыми выше требованиями, Суд будет продолжать констатировать невыполнение Украиной своих обязательств провести надлежащее расследование. Более того, действия работников прокуратуры или милиции, которые приводят к невозможности в дальнейшем провести эффективное расследование, будет составлять, очевидно, нарушение процессуального аспекта права на жизнь».

Олег Мыцик, адвокат: «Европейский суд по правам человека однозначно, в абсолютном большинстве случаев, признает виновным поведение государства, когда речь идет о смерти под стражей. С момента заключения человека государство несет за лицо ответственность, а потому все загадочные моменты и неясности истолковываются в пользу истцов. Жаль, что этого не понимают представители правоохранительных органов во время проведения проверок. Следует отметить, что в случае с И.Ма­тушевским государство в который раз наступило на те же грабли: не было проведено эффективного расследования его смерти, что то и дело случается при загадочных смертях украинцев в участках милиции или других местах во время полного контроля правоохранителей над задержанным».