"Мы душою цвели..."

В октябре 2016 г. певцу Петру Билиннику исполнилось бы 110 лет.

В стремительном течении времени несколько притупилось внимание ко многим славным именам прошлого, юбилеи которых выпали на 2016-й.

Среди таких, к сожалению, оказался выдающийся певец Петр Сергеевич Билинник, чьим голосом в свое время восхищались меломаны во всех республиках бывшего Союза и далеко за его пределами. Песни и романсы, оперные партии в его исполнении воспроизведены более чем на двухстах пластинках. Поверьте на слово: в то время малостоящее, лишенное изысканного голоса в такие записи не попадало.

Сколько помню себя, звенит в моем сердце светлый, мягкий и широкий голос Петра Билинника. В юности и сам пробовал петь "под Билинника", принимая участие в художественной самодеятельности. Житель сельской глубинки, я, конечно же, никогда не думал, что когда-то с глазу на глаз встречусь с ним, выдающимся нашим артистом. Со временем, став киевлянином, неоднократно слушал его со сцены, а еще больше - видел в концертных залах: как зритель он не пропускал ни одного значительного художественного события. К сожалению, близко познакомился я с Петром Сергеевичем только в начале 90-х. Было это во Владимирском соборе, в пресвятую Пасхальную ночь. Вокруг разливалось пение мощного хора, серебряно звенели кадила, пахло пасхой... Весь сияющий, Билинник внимательно прислушался к пению певчих и сам подтягивал за ними сложные церковные мелодии.

Когда вышли на улицу, где вокруг собора пламенной рекой полыхали тысячи свечей, освещая корзины с пасхальной едой и выхватывая из полутьмы тысячи и тысячи лиц, Билинник сказал мне вполголоса:

- Никак не могу понять, почему наша старая власть так настойчиво боролась с церковью. Ведь здесь столько добра, искренности, достоинств... Собственно, моральный кодекс строителя коммунизма из Библии списан, не так ли? А возьмите нашу культуру. Все выдающиеся певцы предыдущего времени, считайте, из церковного хорового пения вышли. Я тоже родом оттуда, из церковно-приходской школы. Сызмальства пел и в школьном хоре, и в церковном. Руководил нами священник, который одновременно преподавал Закон Божий. Он и привил мне культуру пения.

Разговаривая с Петром Билинником, народным артистом Украины и тогдашнего Союза, кавалером высоких государственных наград, выдающимся нашим лирико-драматическим тенором, я знал от знакомых, что он неохотно дает интервью. Возможно, именно поэтому в последние десятилетия пресса не упоминала его имени. И только по украинскому радио изредка еще можно было услышать его удивительной красоты голос, сравнимый с тенорами мирового уровня.

Под гул величественного праздника я все же попытался было расшевелить сердце ветерана сцены, напросился на разговор с ним. Петр Сергеевич, правда, не отказал, но на предложение согласился неохотно:

- Зачем обо мне писать? Я - старая, изношенная галоша. Весь в мыслях уже там, - он многозначительно указал рукой на небо. - В моей жизни уже меркнет свет. Мы, старые, сокрушаемся, на какие деньги нас при такой бедности похоронят. Вы даже не представляете, как перебиваются старые актеры. Им сейчас не интервью нужны, а помощь государства. Где те, скажите, кто так громко заявляет о своей готовности подставить плечо мастерам?..

Искренне признаюсь: за годы более близкого знакомства с Билинником я так и не смог дать ему исчерпывающего ответа на этот вопрос. И, в общем, полноценного разговора у нас так и не получилось, я по-настоящему не узнал о согармоничности его внутренних миров. Просто были короткие встречи, большей частью "на ходу", во время которых проступили солнечные блестки натуры этого неразговорчивого, но искреннего, добродушного человека.

Петр Сергеевич часто мысленно возвращался к своим незабываемым родителям - матери Евдокии Степановне и отцу, горластому рабочему-бондарю Сергею Кузьмичу, вырастившим семерых детей. Это родители привили Петру, да и всем его братьям и сестрам, любовь к народной песне, старинным казацким думам и народным традициям и обрядам. Песенная материнская душа, материнская ласка ярко воплощены в вышитом мулине рушнике, давным-давно подаренном его матерью сыну. Сейчас этот рушник - ценный экспонат в музее Национального театра оперы и балета имени Т. Г. Шевченко. "Мои родители - всегда в моем сердце, - услышал от Петра Сергеевича. - Нет такого года, чтобы я хотя бы раз не поехал в Ахтырку и не кланялся их могилам".

Самым уважаемым своим учителем на художественной ниве Билинник считал профессора Харьковской консерватории, педагога неаполитанской школы Р. Вайн. Она подняла в юноше дух, вселила веру, когда жизнь складывалась горько, не милы были ни свет, ни песня, ни все вокруг.

История эта идет с начала 30-х годов прошлого века. После работы на одном из заводов Донбасса юноша приехал в тогда стольный Харьков, чтобы поступить на курсы, открывавшие ему путь в горный институт, в инженеры. Работая и учась одновременно, Петр ни на миг не расставался с песней, с гитарой. Ей он доверял все свои радости и сожаления. Влюбленные в его пение друзья-рабочие едва ли не силой затянули заводского токаря в консерваторию, добились, чтобы завод дал направление Петру.

В Харьковской консерватории самоуверенный профессор-недоброжелатель, глянув на худенького, внешне невзрачного юношу, бесцеремонно ляпнул: "Ну и что с того, что у тебя неплохой голос? Этого для артиста мало. Тебе не хватает фак-ту-ры! (он с нажимом сказал последнее слово). А без этого на сцену не ауйся! Сможешь выступать разве что по радио".

Заупрямился на своем профессор и набрал себе только "приметных" студентов. А таких, как Билинник, отправили к профессору Вайн. К счастью! Эта скромная, но волевая женщина заставляла их трудиться до седьмого пота, как трудились они на шахтах, заводах, в поле: заставляла петь одну и ту же песню или арию по сто, тысячу раз, пока они не достигали надлежащей трактовки, чистоты, широты пения, пока полностью не входили в образ музыкального произведения, в его тончайшие оттенки.

Билинник был одним из самых любимых, работящих учеников. О студенте вскоре заговорил Харьков. Еще бы! Ведь он активно выступает в комсомольско-молодежном музыкальном театре, с блеском дебютирует в партии Берендея в опере Римского-Корсакова "Снегурочка".

"Туда я больше не ездок"

- Петр Сергеевич, - поинтересовался я у народного артиста. - Из энциклопедии следует, что вы прямо со студенческой скамьи попали в Большой театр в Москве?

- Было такое. Когда оканчивал консерваторию, из Москвы приехали высокие гости, среди них - народный артист РСФСР Василий Петров, знаменитая певица Мария Максакова. Мой голос пришелся им по душе, и в далеком 1935-м я стал солистом Большого.

- И с кем же вам выпало петь?

- С Козловским, Лемешевым, Неждановой...

Четыре года в этом храме искусств, в кругу звезд российской оперной сцены обогатили репертуар, улучшили голос молодого певца с Украины. А пришел он сюда, когда ему не было еще и 30. Правда, Петр Сергеевич по-своему оценивает этот период:

- В Большом театре мне давали преимущественно второстепенные роли. Снова всплыла на поверхность та злосчастная "фактура", словно рост определяет творческий уровень певца. Из-за этого, собственно, и ушел из Большого театра. А еще - потому, что мне начали предлагать характерные партии, а это повредило бы академическому пению. Я ушел из театра, несмотря на уговоры моего искреннего друга Ивана Козловского, который не уставал говорить: "Петр, не уходи, у тебя все еще впереди. С твоим голосом сможешь до ста лет петь".

Именно тогда Билинника приглашал в военный Ансамбль песни и танца известный руководитель коллектива Александров, который, между прочим, начинал карьеру дирижера церковным регентом.

Верный театральной сцене, лишенный возможности полностью раскрыть себя, Билинник, как известный герой Грибоедова, раз и навсегда отрубил: "Вон из Москвы! Сюда я больше не ездок!" И в 1940-м вновь вернулся в родной ему Харьков, а со временем стал солистом Киевского оперного, находившегося тогда в эвакуации в Сибири.

В Харькове, а затем и в Киеве, в среде украинских певцов, среди которых были Гмыря, Роменский, Гайдай, Паторжинский, Литвиненко-Вольгемут и другие, голос Билинника расцвел новыми красками, а художественный дар раскрылся во всей полноте и своеобразии. Люди шли "на Билинника", на его светлый, чистый лирический тенор.

"В Киеве все лирические партии были за мной", - не без гордости сказал певец. А выступил он почти в сорока оперных ролях, создав галерею незабываемых образов. Среди них и глубоко лирический Ленский ("Евгений Онегин" П.Чайковского), и горделивый Самозванец ("Борис Годунов" М.Мусоргского), и сказочный рыцарь Лоэнгрин из одноименной оперы Р.Вагнера, и самоуверенный Пинкертон ("Чио-Чио-сан" Дж.Пуччини), и вещий Баян ("Руслан и Людмила" М.Глинки), и комедийный дед Щукарь ("Поднятая целина" И.Дзержинского), и выразитель народной совести Юродивый ("Борис Годунов" М.Мусоргского)... Билинник первым на оперной сцене воссоздал образы Сергея Тюленина в "Молодой гвардии" Ю.Мейтуса и Богуна в опере "Богдан Хмельницкий" К.Данькевича.

Особенно же по душе были артисту главные лирические партии в национальных классических операх "Запорожец за Дунаем" С.Гулака-Артемовского, "Наталка Полтавка" и "Утоплена" Н.Лысенко и др. Созданные им образы Андрея, Петра, Левка были искренни и достоверны, выписаны из самых глубин народной жизни.

За три десятка лет Петр Сергеевич сыграл на оперной сцене героев разных эпох, национальностей, возраста, людей, различных по социальному положению и характеру. Его Юродивого из оперы М.Мусоргского "Борис Годунов" по глубине воспроизведения ставили в один ряд с образом, созданным знаменитым Козловским, а Торопку Голована в "Аскольдовой могиле"
А.Верстовского в исполнении Петра Билинника критика признала подлинным художественным открытием.

Но был в репертуаре народного артиста образ, которым он дорожил особенно. Это - Йонтек из оперы "Галька" польского композитора С.Монюшко. Когда перед зрителями появлялся преданный и до самозабвения влюбленный крестьянский мальчик Йонтек-Билинник и пел свою печальную арию, зал замирал от волнения и душевного наслаждения. А потом долго не отпускал любимого артиста со сцены вместе с его партнершей - незабываемой Зоей Гайдай. Этой волнующей партией Билинник со временем и окончил свои выступления на сцене Киевского оперного...

- Собственно, - говорил мне Петр Сергеевич, - мог бы петь еще и еще, не отошел от искусства, чувствовал в себе творческие силы. Но меня (так почему-то кажется) отовсюду выпроваживали. Из Киевской оперы тоже ушел не по своей воле. Был такой театральный деятель Виктор Гонтар. Не буду давать ему характеристику, скажу только, что однажды он вызвал меня в кабинет и предложил на несколько дней выехать с шефскими концертами. Я сказал, что никогда не отказывался от этого благородного дела. Но в тот раз домашние дела складывались так, что я не мог выехать. Тогда мне сразу же и предложили написать заявление. А немного спустя меня "ушли" и из консерватории, поскольку тогдашнему руководству, видишь ли, не понравился мой критический взгляд на некоторые тамошние порядки...

Самая любимая партия

Петр Билинник известен не только как оперный певец. Он дал множество сольных концертов. Неоднократно выступал с Капеллой бандуристов Украины, с академической капеллой "Думка", в дуэте с Борисом Гмырей... В свое время вышло около двухсот пластинок с записью его голоса.

"Я больше люблю песни минорные, печальные, - сознавался собеседник. - В них нахожу отраду в жизни. И людям стремлюсь передать это настроение - настроение добра, веры и любви".

Билинник, как и многие другие выдающиеся певцы его времени, окрылял людей, измученных войнами, голодом, холодом, лагерями. Были и совсем неожиданные случаи.

...Попал в ссылку на Колыму дальний родственник артиста, морской офицер. Из-за нечеловеческих условий, издевательств хотел наложить на себя руки. Однажды стал готовиться... Как вдруг из репродуктора полилась песня "Повій, вітре, на Вкраїну". Она живительной струей обожгла безумствующий мозг несчастного человека, заставила подняться на ноги. Великомученик глотнул воздуха и какой-то невидимой силой воли приказал себе: "Нет, я должен жить, я должен увидеть свою Украину!. Когда приехал домой, зашел в Ахтырке к родителям Билинника: так и так, собрался было на тот свет, а какой-то Билинник спас меня... "Не ваш ли это, случайно, Петр?" - высказал догадку реабилитированный. Родители Петра Сергеевича включили патефон. Гость разрыдался, как маленький ребенок, и попросил искренне: "Передайте Петру мою признательность. Это он спас меня..."

Как-то по украинскому радио передавали необыкновенный концерт Государственной заслуженной капеллы бандуристов Украины, записанный по трансляции в 1987 г. Необычность его заключалась в том, что на концерте выступал и Петр Билинник, которому в то время уже исполнилось
80 лет. Слушая его задушевный голос, вряд ли кто-либо мог поверить в это, - столько молодецкого задора и чистоты звучания излучало его пение. А мне вспомнились слова Козловского: "Ты, Петр, будешь до ста лет петь".

Во время одной из встреч спросил у певца, продолжает ли он петь после восьмидесяти.

- Уже моя песня тихонько угасает. "Сонце низенько, вечір близенько..." - шутливо ответил он. - Хотя иногда приглашают ветераны войны, студенты, школьники... А как-то в родной театр пригласили. Выступил там в замечательной гостиной для друзей - ветеранов сцены, о новостях узнал.

Уходит наше время. Новое поколение приходит на смену. Более энергичное и в чем-то талантливее, ловче. К сожалению, некоторые артисты только и видят себя на зарубежных сценах. Объяснить это как-то можно, а вот понять... Мы теряем национальные ценности, и это мне очень больно. А еще удивляюсь, - говорил певец, - когда некоторые спектакли в родном театре, которые с успехом могли бы звучать на украинском, идут иногда не на нашем языке. При страшной сталинщине мы стремились весь репертуар ставить только на украинском. С театром активно сотрудничали такие выдающиеся мастера слова, как Павло Тычина, Максим Рыльский, Микола Бажан, Андрей Малышко... Часто встречались с нами. Они делали замечательные переводы, совершенствовали тексты, чтобы родное слово звучало в самых тонких, точных оттенках.

В октябре 2016-го гордости украинской сцены, славному нашему певцу Петру Билиннику исполнилось бы 110 лет. (Выдающийся мастер пения умер в 1998-м.) Билинник был и остается нашим современником. Остается, поскольку его удивительный голос любят и помнят. К сожалению, сейчас он незаслуженно мало звучит в эфире, хотя, если говорить правду, еще при жизни талант Билинника был не до конца "затребованным", и вспоминали его все реже, а то и совсем забывали, особенно в годы перестройки и независимости. Его все больше беспокоила мысль: как выжить? Все его бытовые хлопоты взяла на себя родная сестра певца Анастасия Сергеевна. Она была ему опорой в жизни, его ангелом-хранителем. Жили они в центре Киева, на Крещатике, в известном Пассаже.

Как-то, уже на самом краю жизни выдающегося певца, провожая его до родного порога (за порог он никогда не приглашал), сказал: мол, было бы хорошо, если бы его проведали земляки. Возможно, надо что-то предложить им для музея в Ахтырке.

Петр Сергеевич печально ответил:

- Мне ничего предложить, всякие бумаги, буклеты, письма и остальное выбросил. Кому оно теперь нужно? Остались еще пластинки. Их много у меня. Ломаю голову, кому бы продать. Возможно, предложить какому-то посольству?.. Жить же хоть как-то надо... Жить - чтобы петь...