Хуан-Карлос І: король, разрушивший "отцовскую" диктатуру

На протяжении двадцати лет (до смерти Фрáнко. - О.П.) я был вынужден изображать недоумка. Это было нелегко, но, бесспорно, удалось. Потому что все поверили.

Хуан-Карлос І

Когда в ноябре 1975 года принц Хуан-Карлос-Альфонсо-Виктор-Мария де Бурбон-и-Бурбон-дос-Сицилиас всходил на престол Испанского королевства, согласно древней традиции он должен был избрать себе в качестве монаршего только одно имя. И стать, соответственно, королем Хуаном ІІІ. Или Карлосом V. Или Альфонсо ХІV. Принц нарушил традицию и приказал короновать себя под именем Хуана-Карлоса І. Он хотел быть Первым. Сейчас, после того как 18 июня 2014 года король отрекся от престола и после 39-летнего правления передал корону своему 46-летнему сыну Фелипе VІ, можно сказать, что с поставленной амбициозной целью Хуан-Карлос справился. Этот король - несомненно виднейшая политическая фигура среди всех европейских монархов ХХ - начала ХХІ века. Испания, которую он "сдал", разительно отличается от страны, которую он "принял".

До коронации Хуана-Карлоса в Испании 44 года не было короля, хотя уже в 1947 году "каудильо испанского народа" генерал Франсиско Франко формально провозгласил реставрацию в стране монархии. Но еще долгих три десятилетия генерал-диктатор правил страной сам. И искренне надеялся, что после его смерти Хуан-Карлос, которого он воспитывал, растил как своего преемника с детства, сохранит полутоталитарный франкистский режим. Однако молодой король, унаследовавший от своего предшественника на посту главы государства огромные, невиданные в современных демократических странах полномочия, с первых дней своего правления настойчиво, но очень осторожно начал этот режим демонтировать. Процесс демократизации Испании, осуществленной королем Хуаном-Карлосом, был сравнительно длительным, но мирным - обошлось без крови, революций, переворотов и потрясений. Ему удалось примирить между собой разные части испанской нации, которая, как, наверное, ни один другой народ в Европе, долгие десятилетия была разделена на диаметрально противоположные политические лагеря, пылавшие взаимной ненавистью. Большинство мировых аналитиков расценивают "испанский путь" демонтажа авторитарной диктатуры и построения демократического государства и гражданского общества как образцовый и наиболее эффективный в новейшей истории.

У испанцев есть или, точнее, была еще недавно одна общая черта с… русскими. Как и наши северо-восточные соседи, значительная часть политической и интеллектуальной элиты (да и простых граждан) которых искренне убеждена в "загадочности русской души", неком "особом российском пути" исторического развития, испанцы так же массово верили в свою эдакую "испанскость", в то, что базовые ценности и подходы западного демократического мира непригодны или, по крайней мере, не в полной мере пригодны для решения их проблем и для того, чтобы дать ответ на исторические вызовы, встающие перед их страной. Но именно за время правления Хуана-Карлоса произошел, без преувеличения, исторический перелом в общественном сознании его сограждан - подавляющее большинство из них поверило и на практике убедилось, что Испания может быть полноценной составляющей западноевропейской цивилизации, обеспечивать своим гражданам все демократические права и свободы и возможность жить и работать в условиях современной рыночной экономики. Сохраняя при этом свою национальную идентичность. И перелом этот произошел не просто "во времена Хуана-Карлоса", а при активном непосредственном участии в этом процессе короля.

Как принц стал названым сыном генерала Франко

Хуан-Карлос де Бурбон родился 3 января 1938 года в Риме. Именно здесь в изгнании жила тогда семья свергнутого в 1931 году с престола после провозглашения в Испании республики короля Альфонсо ХІІІ. Хотя Альфонсо и был вынужден бежать из родной страны, от престола он никогда не отрекался, и вся семья жила надеждами на реставрацию монархии. Тем более что на момент рождения принца в Испании уже второй год шла кровавая гражданская война, и лидер националистов генерал Франко обещал своим сторонникам-монархистам после победы восстановить власть короля. Старший сын Альфонсо ХІІІ дон Альфонсо в том же 1938 году погиб в автомобильной катастрофе, средний - глухонемой дон Хайме - из-за своего увечья добровольно отрекся от права на трон, потому отец нашего героя - младший сын последнего короля граф Хуан Барселонский стал официальным наследником эфемерного престола. Мать Хуана-Карлоса графиня Мария Барселонская тоже происходила из королевского рода Бурбонов но из другой его ветви - сицилийской. Ее предки правили Неаполитанским королевством, пока оно не вошло в состав единой Италии. Таким образом, полная фамилия юного принца - Бурбон-и-Бурбон-дос-Сицилиас.

Семья графа Барселонского с четырьмя детьми жила совсем не по-королевски - снимая небольшой особняк на окраине Рима. Дон Хуан отличался либеральными взглядами, однако во время гражданской войны дважды просил у Франко разрешения присоединиться к войску националистов хотя бы простым воином. И дважды получал отказ. "Испания была единственной темой в разговорах, которая интересовала моего отца, - вспоминал впоследствии Хуан-Карлос. - Если бы в детстве отец с таким пылом не говорил со мной об Испании, не было бы моей нынешней влюбленности в свою страну".

В 1941 году король Альфонсо ХІІІ умер, и 28-летний Хуан Барселонский стал старейшиной испанского королевского рода.

Отношения с каудильо Франко у претендента на престол не складывались. Он так и не получил разрешения вернуться на родину и в конце Второй мировой войны окончательно поссорился с диктатором, провозгласив в марте 1945 года в так называемом Лозанском манифесте: "Режим, установленный генералом Франко, вдохновляется тоталитарными принципами режимов государств Оси и абсолютно противоположен традициям нашего народа". Ответом стали аресты и высылка за границу лидеров монархистов. За восклицание "Да здравствует король!" в франкистской Испании того времени можно было на несколько лет попасть за решетку.

А тем временем семья графа Барселонского переселилась из Италии в Швейцарию, и Хуана-Карлоса отправили в католический колледж в Фрибуре с французским языком преподавания. Сначала восьмилетний мальчик очень скучал по семье и просил маму звонить ему как можно чаще, но отец запретил - принц должен привыкать быть самостоятельным. "Это не было проявлением жестокости и еще в меньшей степени черствости со стороны моего отца, - писал впоследствии король. - Отец знал, как потом узнал и я, что принцев надо воспитывать выносливыми, чтобы в будущем они были способны нести бремя государственной ответственности. Он видел во мне не просто сына, а династического наследника, и в этой роли я должен был готовиться к выполнению своих обязанностей. Он не хотел уступать проявлениям нежности, потому что боялся превратить меня в избалованного ребенка. Он был со мной очень суров и требователен, но в то же время очень любил меня…"

В колледже была напряженная программа, суровая дисциплина и спартанские условия жизни. Кормили воспитанников преимущественно вареной картошкой, мясо давали дважды в неделю.

Всего за два года мальчик на вполне достаточном уровне овладел французским, английским, итальянским и португальским языками. Брал также дополнительные индивидуальные уроки по испанскому языку и истории. А еще Хуанито, как называли его одноклассники, очень активно занимался спортом: играл в футбол, настольный теннис, катался на лыжах и коньках, ездил верхом - в восемь лет у него уже был собственная лошадь.

Тем временем в Испании произошли важные изменения. Генерал Франко нуждался в поддержке монархистов, поэтому пошел на определенные уступки для них - 31 марта 1947 года Испания была объявлена монархией, но "пока", до смерти Франко, - без короля. Утвержденный на общенациональном референдуме закон "О наследовании должности главы государства" предусматривал, что сам каудильо мог назначить себе преемника-короля в любое время, когда того пожелает. Монарх должен был "присягнуть на верность Основным законам государства и Принципам Национального движения" (так называемой Фаланги, правящей и единственной разрешенной в государстве Франко партии) и "обладать качествами, необходимыми для его высокой миссии". А что это за качества и есть ли они у претендента на престол, генерал Франко должен был решать по своему усмотрению.

Граф Барселонский категорически отверг закон Франко, утверждая, что он предполагает "изменение природы монархии", и человека, который взойдет на престол согласно этому закону, вряд ли можно будет назвать настоящим королем. Франко протест проигнорировал.

А через год, 25 августа 1948 года, вдруг пригласил дона Хуана на тайную встречу "по очень важному делу" на борт своей яхты "Асор". Франко откровенно сказал дону Хуану, что никогда не допустит его восхождения на престол Испании. И предложил компромисс - отдать ему на воспитание своего старшего сына. И если генералу удастся воспитать из него достойного продолжателя своего дела, то именно Хуан-Карлос унаследует после смерти каудильо должность главы Испанского государства и сможет восстановить монархию. Граф наотрез отказался. Но Франко на прощание сказал, что его предложение остается в силе…

И граф Барселонский все-таки согласился на предложение диктатора. "Мой отец, вопреки советам своего окружения, отправил меня в Испанию, - вспоминал Хуан-Карлос. - Лучше, чем кто-либо он понимал, какому риску подвергается, отправляя сына в лагерь противника. Вскоре это понял и я". Можно только представить, какие шекспировские муки переживал граф Хуан де Бурбон, отправляя своего десятилетнего ребенка к чужому, несимпатичному, наконец, просто враждебному ему человеку. Физически сын вернется к тебе, но будет ли это все еще твой сын, продолжатель дела твоей жизни? Или это будет манкурт, чьи ценности коренным образом отличаются от твоих? И такая драма
(в совершенно средневековом стиле) разыгрывалась в середине ХХ века!

Университеты Хуана,
или Принц Бобон-и-Бобон

9 ноября 1948 года Хуан-Карлос впервые в жизни ступил на родную испанскую землю, сойдя с лиссабонского поезда "Лузитания-Экспресс". Мальчика поселили на вилле "Лас-Харильяс". Вскоре во дворце Эль-Пардо состоялась первая встреча с диктатором. Принцу запомнилась длинная анфилада полутемных комнат, множество генералов и гражданских чиновников в расшитой золотом парадной форме. Его завели в роскошный зал, оставили одного и приказали ждать. Неожиданно появился Франко. "Он был меньше ростом, чем можно было ожидать, судя по фотографиям, - вспоминал через много лет король. - У него было брюшко, и он улыбался мне, хотя улыбка была не очень естественной". Диктатор расспрашивал мальчика об успехах в учебе. "Откровенно говоря, я не очень внимательно слушал Франко, поскольку с самого начала заметил маленького мышонка, бродившего между ножками кресла, в котором сидел каудильо. Для меня, ребенка, этот смелый мышонок был намного интереснее чем этот слишком любезный господин".

Хуан-Карлос и дальше жил в "Лас-Харильяс". Специально подобранные лучшие преподаватели - доверенные франкисты - учили его на дому. Собственно, на вилле была создана своеобразная мини-школа. Вместе с принцем лекции по тем или иным предметам слушали дети высших должностных лиц франкистского режима.

Из всех преподавателей принц больше всего любил профессора политического права Торкуато Фернандеса-Миранду, который одновременно занимал высокие государственные должности и был либеральным франкистом, если такое словосочетание вообще имеет право на существование. "Это был человек, который серьезно повлиял на мое формирование как будущего короля", - утверждает Хуан-Карлос.

Однажды мальчик спросил наставника: "Кто наиболее искренне и преданно будет помогать мне, когда я стану во главе государства?" "Никто, - ответил профессор. - Вы будете действовать как канатоходец, работающий без страховочной сетки".

В 1954 году 16-летний Хуан-Карлос окончил курс средней школы. Граф Барселонский хотел, чтобы сын дальше учился в старейшем в мире Болонском университете в Италии или в Католическом университете в бельгийском Лувене. Однако у Франко были другие планы в отношении образования своего воспитанника. "Ничто не является столь патриотичным, педагогическим и наглядным, как обучение солдатскому ремеслу в военном училище, - писал диктатор дону Хуану. - Потому представляется чрезвычайно уместным его двухлетнее участие в образовательной программе военной академии Сарагосы. Там он превратится в мужчину, получит воспитание в духе выполнения приказов и подчинения, научится ценить дисциплину и военные добродетели, ощутит и познает узы дружбы и общественного коллективизма и начнет ориентироваться в вопросах чести. После завершения этого двухлетнего образования он - уже в звании лейтенанта - пройдет вступительный курс в военно-морском училище и еще один - в военно-воздушной академии. Эта фаза, в целом, продлится год. После того как за три года в военных центрах будет сформирован его характер, придет время познакомить его с университетом. Тогда он окончит двухлетний образовательный курс на правовом и экономическом факультетах. Не углубляясь в подробности предмета, он получит общие сведения о тех аспектах политики и экономики, которые ему необходимо знать. Эти два университетских года сведут его - через университетских профессоров - с испанской интеллигенцией. В то же время они позволят, с помощью спецкурса, ознакомиться с доктриной Национального движения и его организациями, а также с современными экономическими и социальными учениями.

После университета представляется целесообразным, чтобы он получил знания в трех крупнейших отраслях национального производства: сельском хозяйстве, промышленности и горнодобывающем секторе. В ходе этих общих программ я считаю важными интенсивные контакты с каудильо с целью получения от него прямых указаний. Все это позже можно дополнить практикой на посту главы правительства, где он ознакомится со структурой администрации, будет иметь тесные контакты с каудильо и национальными проблемами. Я считаю важным, чтобы народ привык видеть принца рядом с каудильо; с натуральностью и без искусственности должно стать ясно, чем он является для нации".

План Франко по образованию и работе Хуана-Карлоса на ближайшие 20 лет был реализован практически полностью. Самого же Хуана-Карлоса вообще никто не спрашивал, где он хочет учиться и какими науками овладевать.

Во время пасхальных каникул в 1956 году, когда 18-летний Хуан-Карлос гостил у родителей на их вилле в Португалии, в жизни принца произошла трагедия. Вместе со своим единственным братом 14-летним Альфонсо он тайком пробрался в отцовский кабинет, где, как знали ребята, хранился револьвер. Братья нашли оружие и начали его разбирать. Вдруг прозвучал выстрел. Пуля попала Альфонсо в середину лба, и он мгновенно умер. Согласно официальной версии, младший брат сам нажал на спусковой крючок, однако есть свидетельства, что револьвер держал в руках именно Хуан-Карлос. По крайней мере, принц несколько месяцев находился в тяжелой депрессии и даже думал отказаться от учебы в военном училище, от права на престол и стать монахом, чтобы замаливать свой грех.

Но, в конце концов, Хуан-Карлос преодолел угрызения совести и полностью реализовал "образовательный план" Франко, получив звание капитана армии, лейтенанта военно-морского флота, капитана военно-воздушных сил, а также магистра права и экономики Мадридского университета. Он научился управлять сверхзвуковым истребителем и до последнего времени (Какие последние годы жизни? Он еще не умер!) осуществлял тренировочные полеты. В целом из принца вырос эдакий мачо. Он, как истинный испанец, курит черный табак, из всех видов транспорта предпочитает мотоцикл "Харлей-Дэвидсон", на котором очень часто "сбегает" от своей охраны, увлекается парусным спортом (был даже участником Олимпиады 1972 года в Мюнхене, где в составе испанского экипажа занял 15-е место в соревнованиях трехместных лодок)...

В 1962 году, завершив образование, Хуан-Карлос женился на принцессе Софии, сестре последнего короля Греции Константина.

Вообще принц хотел бы служить офицером, но сомневался, что Франко позволит. Поэтому он пошел к каудильо и сказал: "Мой генерал, я должен чем-то заняться. Я слишком молод, чтобы ничего не делать". "Франко долго смотрел на меня, - вспоминает король. - И, наконец, сказал: "Ваше высочество, занимайтесь тем, что позволит испанцам лучше узнать Вас". Больше он не произнес ни слова. Я должен был сам понять и решить, как мои соотечественники могут лучше узнать меня".

Хуан-Карлос прошел стажировку в нескольких министерствах на достаточно ответственных должностях - уровня заместителя министра. Однако никаких самостоятельных решений принимать ему не позволяли. Одним из основных его занятий стало участие в самых разнообразных официальных мероприятиях вместе с каудильо. Здесь он довольно близко познакомился практически со всей франкистской элитой. Эти люди не нравились Хуану-Карлосу, а он не нравился им. Ведь Франко было уже почти 80 лет, здоровье его ухудшалось, и соратники начали задумываться над тем, кто же станет во главе диктатуры после смерти каудильо. Практически каждый считал себя более достойным этого чем Хуан-Карлос, юнец, который, по их мнению, ничем себя не проявил и в котором они инстинктивно чувствовали чужака. И принц избрал для себя маску - безвольного, не слишком умного юноши, не имеющего никаких серьезных планов и амбиций. Он стремился создать у франкистской элиты впечатление, что если даже унаследует от Франко его огромные полномочия, им можно будет легко манипулировать, а при необходимости - без проблем отстранить от власти. На публике Хуан-Карлос все время молчал и улыбался. "Я должен был контролировать даже выражение лица, - вспоминал он. - Улыбается - значит "за". Не улыбается - значит "против"… Это очень утомляло меня, истощало нервную систему".

А простые испанцы, которые начали понемногу "узнавать" своего будущего лидера, дали ему обидное прозвище - Принц Бобон-и-Бобон. Слово "бобон" на испанском значит "придурок".

А тем временем Франко не спешил с официальным назначением Хуана-Карлоса своим преемником. Возможно, он надеялся жить и править вечно? А может, хотел таким образом заставить Хуана-Карлоса, не давая ему уверенности, что гарантированно унаследует власть, не расслабляться и дальше работать над собой? Тем более что кроме Хуана-Карлоса было еще как минимум три претендента на престол. Либералы считали наиболее приемлемой кандидатурой отца Хуана-Карлоса графа Барселонского, который так и не отрекся от права на трон. Ультраправые поддерживали кандидатуру карлистского претендента Карлоса-Уго де Бурбона-Парма. А Альфонсо де Бурбон-Дампьере, сын глухонемого дяди Хуана-Карлоса Хайме, женился на старшей внучке Франко. И жена Франко Кармен всячески интриговала в его пользу. Бабушке очень хотелось, чтобы ее любимая внучка стала королевой… В то же время социалисты, коммунисты и другие республиканцы, находившиеся в подполье, категорически отвергали монархическое устройство как таковое. С ними была согласна часть влиятельных франкистских генералов, которые считали попытку реставрации монархии после 40 лет ее отсутствия глупой и опасной выдумкой, хотя, конечно, не решались публично подвергать сомнению решение каудильо.

Однако в июле 1969 года 77-летний каудильо официально объявил Хуана-Карлоса своим преемником на должности главы государства. Хуан-Карлос был вынужден торжественно произнести: "Я клянусь в лояльности его превосходительству Главе государства (то есть лично Франко. - О.П.), Основоположным принципам Национального движения (Фаланги Франко - О.П.), а также другим Основным законам государства".

Свой среди чужих,
чужой среди своих

Франсиско Франко умер 20 ноября 1975 года, а 22 ноября Хуан-Карлос был провозглашен королем.

Франко умирал долго и очень мучился перед смертью. Тяжело болел и весь франкистский режим. Еще в начале 60-х годов каудильо отказался от автаркии, "испанскости" в экономике. В страну начали привлекаться иностранные инвестиции, испанские гастарбайтеры массово уезжали в наиболее развитые страны Европы, в то же время Испания начала принимать миллионы иностранных туристов.

В Испании произошло экономическое чудо - в еще недавно нищей стране сформировался многочисленный средний класс. Если в 1960 году телевизоры были только у 1 процента испанских семей, то в 1970-м - уже у 85%, холодильники, соответственно, у 4 и 82%, личные автомобили - у 4 и 38% семей. Но ожидания, что "признательные Фаланге за свое процветание" испанцы активнее будут интегрироваться в политические структуры режима, оказались тщетными. В стране набирала силу оппозиция - социалисты, коммунисты, либералы, басконские и каталонские националисты. Однако все они были вынуждены действовать в подполье. Режим сохранял полный контроль над армией, другими силовыми структурами, прессой, имел большое количество сторонников. Большинство тогдашних аналитиков предрекали после смерти Франко жесткое силовое противостояние между его последователями и противниками.

Сторонники оппозиции не ждали ничего хорошего от Принца Бобона-и-Бобона. Хотя еще перед смертью Франко он проводил в своем дворце тайные консультации с лидерами крупнейших оппозиционных партий и неофициальных профсоюзов, действовавших в подполье. Однако те лидеры не были уверены ни в искренности принца, который обещал демократизацию и полный демонтаж диктатуры, ни, что еще важнее, в его способности возглавить и провести масштабные преобразования. Рядовые же оппозиционеры об этих встречах вообще ничего не знали. Зато Франко получил полную информацию и о самом факте консультаций, и об их содержании. Хуан-Карлос шел по лезвию бритвы: "В равной степени было возможно, что мне на подушечке преподнесут корону, и что придут жандармы меня арестовать".

После коронации король получил все огромные полномочия каудильо. Он сразу, еще в тронной речи, провозгласил курс на демократические преобразования в стране, при этом в частных беседах с ортодоксальными франкистами обещал, что преобразования будут носить только косметический характер и основной фундамент режима останется неизменным. Ведь франкисты продолжали контролировать абсолютно все государственные органы. Хуан-Карлос начал их понемногу выдавливать из власти. Это был очень рискованный эксперимент с совершенно непредсказуемыми последствиями. Но на протяжении всего периода демонтажа диктатуры, который длился до 1982 года, король не нарушил ни одного франкистского закона. Сначала он использовал юридические возможности, которые содержались в имеющихся законах, потом начал их "улучшать", понемногу выхолащивая их авторитарное содержание, и, в конце концов, постепенно вообще отменил их, заменив вполне демократическим законодательством европейского образца.

Первой его победой стала отставка ортодоксального франкиста Родригеса де Валькарселя со "сдвоенной" должности председателя Кортесов - франкистского квазипарламента, избиравшегося по корпоративному принципу, и главы Совета королевства. Король уговорил Валькарселя "добровольно" написать заявление об отставке. Однако надо было еще "продавить" на это место королевского учителя и единомышленника Фернандеса-Миранду. Кандидатуру подавал король. Но утвердить ее должен был Совет королевства. Во времена Франко это было чистой формальностью - одного движения брови всесильного каудильо было достаточно, чтобы обеспечить нужный результат голосования. Не так было нынче. Большинство членов совета были ультраправыми и не воспринимали кандидатуры Фернандеса. Председательствовал на заседании их лидер Хосе Хирон. Рассмотрение вопроса длилось семь часов - ни король, ни реакционеры не хотели уступать. Наконец Хуан-Карлос попросил перерыв и провел с Хироном беседу тет-а-тет. И Хирон диаметрально изменил свою позицию, обеспечив прохождение кандидатуры либерала.

Следующая битва началась за должность главы правительства. Им тогда был назначенный на пять лет еще Франко Карлос Ариас-Наварро. Наученный горьким опытом Валькарселя и Хирона, Ариас не воспринимал "дружеских просьб", обещаний и скрытых угроз короля. "Ариас не хочет и не умеет слушать, - жаловался своим единомышленникам Хуан-Карлос. - Он, наверное, убежден, что должен быть главой правительства на протяжении пяти лет, а я должен только его поддерживать. Уверен, иногда он думает, что сильнее меня и не воспринимает меня как короля". В кабинете Ариаса висел огромный портрет Франко и, словно в насмешку, в уголке стояла маленькая фотография короля.

Хуан-Карлос оказался между двух огней - ортодоксальные франкисты, "Бункер", как их называли испанцы, выступали против реформ в принципе. Оппозиция же, особенно радикальная в лице коммунистов, была крайне недовольна их медленностью и неполнотой. В январе 1976 года состоялась общенациональная забастовка, в ходе столкновений с полицией были раненые и убитые. Призрак второй гражданской войны вставал над страной.

Для того чтобы установить контакт с лидером коммунистов Сантьяго Каррильо, который находился в глубоком подполье, Хуану-Карлосу пришлось обратиться к посредничеству… румынского коммунистического лидера Николае Чаушеску. Доверенное лицо короля Мануэль де Прадо провел "операцию в стиле Джеймса Бонда". В конце концов, Каррильо пообещал "временно" снять лозунг упразднения монархии и прекратить насильственные действия внутри страны.

В июле 1976 года Хуану-Карлосу удалось добиться отставки Ариаса.

Новый премьер должен был настойчиво и последовательно демонтировать институты диктатуры, но одновременно не создать у представителей "Бункера" ощущение, что их загнали в тупик, и силовое сопротивление (а контроль над армией и спецслужбами они все еще сохраняли) реформам - единственный выход для них. И такого человека король нашел. Это был Адольфо Суарес.

Некоторые из аналитиков утверждают, что заслуги Суареса в демократических преобразованиях в Испании даже больше, чем Хуана-Карлоса. В самом деле, большинство конкретных шагов, которые привели к упомянутому уже результату, осуществляли именно Суарес и его правительственная команда. Король же в какой-то мере отошел в тень, пытаясь играть роль "непредвзятого арбитра" в постоянных конфликтах Суареса с "Бункером". Однако на самом деле Хуан-Карлос всячески "подсуживал" Суаресу. Как утверждает испанский историк Паласио Атарда, "король совершенно четко наметил линию поведения: он определял направление, кормило же власти держало правительство".

Суарес сам был выходцем из "Бункера" - до назначения премьером он был генеральным секретарем Национального движения, руководителем аппарата и "заведующим отделом кадров" франкистской партии. Его назначение большинство испанцев сначала восприняло как победу "Бункера". В одной из подпольных оппозиционных газет даже появилась карикатура: призрак Гитлера радостно говорит: "Его тоже зовут Адольф! Разве это не прекрасно?"

Суарес оказался незаурядным тактиком с феноменальным чутьем. За год он ликвидировал наиболее одиозные учреждения франкизма и провел политическую амнистию. В апреле 1977 года было распущено Национальное движение и "вертикальные" франкистсикие профсоюзы. При этом премьер пообещал, что все партийные и профсоюзные аппаратчики - а это были десятки тысяч человек - получат аналогичные должности в правительственных структурах. И сдержал обещание.

Еще до этого были легализованы все оппозиционные партии и "продавлен" через франкистский парламент (здесь особая заслуга Фернандеса-Миранды), а затем на референдуме утвержден закон о политической реформе, который вводил прямые тайные выборы по партийным спискам вместо франкистских корпоративных, передавал право формировать правительство парламентскому большинству и лишал короля большей части его полномочий. Как утверждает Суарес, "если бы король занял двойственную или шаткую позицию проект, безусловно, остался бы неутвержденным".

Не менее важно то, что именно благодаря Хуану-Карлосу удалось обеспечить нейтралитет армии. Сам король писал: "Я был назначен Франко. А в армии Франко приказы Франко не обсуждались даже после его смерти. Если бы армия не была на моей стороне, события развивались бы совсем по-другому". Большое значение имело и то, что Хуану-Карлосу довелось послужить во всех родах войск, и всюду у него было много друзей и знакомых.

Как король подполковника
Техеро-Молину победил

Вечером 23 февраля 1981 года 200 гражданских гвардейцев (жандармов) во главе с подполковником Антонио Техеро-Молиной захватили здание парламента Испании, где как раз утверждали состав нового правительства страны. После предупредительных выстрелов в воздух Техеро-Молина приказал всем депутатам и министрам лечь на пол и заявил, что гражданская власть в стране свергнута и отныне Испанией будут руководить военные. Все 350 депутатов (в этот день не оказалось ни одного больного или прогульщика), лидеры всех основных политических партий, весь состав нового и весь состав старого правительства оказались в руках путчистов.

Техеро-Молина надеялся, что к его путчу немедленно присоединятся военные, недовольные демонтажем диктатуры, а Хуан-Карлос І поведет себя в этой ситуации приблизительно так же, как его дед Альфонсо ХІІІ во время военного путча 1923 года, молча согласившись передать всю полноту власти армии. Но как же Молина ошибся!

В его поддержку выступил только командующий ІІІ военным округом в Валенсии генерал Миланс дель Боск, который объявил в городе военное положение и вывел на улицы войска. Заместитель начальника генерального штаба генерал Альфонсо Армада попытался проникнуть в королевский дворец и от имени короля по линии спецсвязи приказать военным присоединиться к мятежу. Однако Хуан-Карлос приказал арестовать генерала. В королевском дворце из оставшихся на свободе заместителей министров было создано временное правительство, а король целую ночь убеждал по телефону всех руководителей армии и силовых структур оставаться верными законному правительству. Он разбудил своего 13-летнего сына Фелипе и заставил его всю ночь сидеть вместе с собой в кабинете: "Смотри, что тебе нужно делать, когда ты король". Кроме парламента, мятежники захватили также здание национального радио и телевидения, и король несколько часов не мог обратиться к нации. Вместо этого в эфире все время звучали франкистские марши времен гражданской войны.

Хуан-Карлос собрал во дворце Совет начальников штабов, который подтвердил верность вооруженных сил конституции, а также представителей всех политических партий, которые в совместном заявлении осудили попытку путча. Наконец в два часа ночи королю удалось обратиться к нации по радио. На его призыв поддержать конституционный порядок в стране на улицы Мадрида и других городов страны вышли сотни тысяч испанцев. В семь часов утра верные королю войска окружили здание парламента, в двенадцать деморализованный Техеро-Молина отпустил всех заложников, а чуть позже сдался со своими гвардейцами под королевское обещание полного прощения. Правда, обещания своего Хуан-Карлос не выполнил - Техеро-Молина был приговорен к 15 годам лишения свободы, и отсидел весь срок до последнего дня.

При этом подавляющее большинство военных и силовиков сочувствовали путчистам и в принципе были готовы к ним присоединиться. Только решительные действия короля не позволили противникам реформ консолидироваться и захватить власть.

Лидер коммунистов Каррильо заявил журналистам после своего освобождения: "Можете с сегодняшнего дня считать меня монархистом". В целом же, по данным социологов, 86 процентов испанцев поддержали действия короля. "В испанском политическом дискурсе дилемма монархия-республика уступила дихотомии диктатура-демократия. Монархия понемногу превратилась в арбитра системы, потом в ее стержень, со временем в символ единства и равновесия и, наконец, в защитника свобод", - утверждают политологи.

После 1982 года, когда демократическая система правления в Испании окончательно утвердилась, Хуан-Карлос І понемногу отошел от активного участия в политической жизни, тем более что Конституция 1978 года, принятие которой он сам инициировал, оставляла ему весьма ограниченные, преимущественно представительские функции. "Если я скажу министру, что необходимо делать, - утверждал король, - это будет вторжением на чужую территорию… Я не могу позволить себе руководить даже из-за кулис. Мои функции заключаются не в этом. Если я могу быть полезным правительству, то я в его распоряжении. Но это правительство должно обратиться ко мне, а не я к нему".

В июне нынешнего года 76-летний Хуан-Карлос І заявил: "Я решил завершить свое царствование и отречься от испанской короны. Это необходимо для преодоления и исправления ошибок прошлого, это диктует воля к обновлению и стремление к лучшему будущему".