Любовь и боль

Наверное, сложно найти человека, который бы осознанно хотел страдать и быть в отношениях с холодным, отвергающим, причиняющим боль партнером. И в то же время все культурное наследие человечества пронизано темой деструктивных любовных отношений, когда один или оба партнера страдают, мучаются, но не покидают друг друга. Почему так? Попробуем разобраться в этом непростом вопросе.

Я знала семейную пару, прожившую вместе почти 30 лет, потом муж умер, а вдова до сих пор живет одна. Со стороны очень сложно было понять, как они вообще жили вместе. Он - высокий, статный красавец, душа компании, но запойный алкоголик. Во время запоев уходил из дома, и никто не знал, где он. В периоды трезвости был невыносим: унижал либо игнорировал жену, мог запросто назвать ее нехорошим словом не только дома, но и на людях; принимая решения, учитывал только собственные интересы. Она - симпатичная женщина, все это терпела, иногда молча, чаще - скандаля с ним, зарабатывала деньги и тянула на себе всю семью.

Думаю, подобная картина знакома многим: кто-то так жил или живет до сих пор, кто-то видел такую жизнь у других. Детали не имеют значения, вместо "алкоголик" может быть "трудоголик", "сексоголик", жену и мужа можно поменять местами, но общая схема остается одна: есть жертва и агрессор. Жертва страдает, агрессор нападает, и все это тянется годами. Бывает, так проходит вся жизнь. "Наверное, это мазохизм" - так другие часто говорят о жертве. Соответственно агрессор - настоящий садист. Так ли это на самом деле?

Все истории длиною в жизнь начинаются в нашем детстве. В детстве мы получаем опыт любви, узнаем, как это - быть любимым и любить самому. Любовь, как и всякое другое чувство, имеет форму своего выражения. Если папа и мама обнимают и целуют, хвалят, восхищаются, поддерживают, ребенок запечатлевает этот опыт. Взрослый человек, получивший в детстве опыт такой любви, имеет некий "трафарет", по которому сверяет свои чувства в отношениях. Если они похожи на то, что было в детстве и называлось "любовь", то отношениям включается "зеленый свет". Такие люди вряд ли будут поддерживать деструктивные отношения, а даже если и "влетят" в них по неопытности, то быстро оттуда сбегут. К сожалению, опыт созидающей любви есть у немногих людей.

Гораздо чаще встречается другое: ребенок в детстве часто слышит в свой адрес крик, плохие слова, угрозы, насмешки, упреки и претензии, а то и подвергается физическим наказаниям и унижениям. Для него это - любовь, ведь у малыша нет возможности сравнивать, оценивать и выбирать. Он "питается" тем, что ему дают, и вырастает в убеждении, что такая "еда" - хорошая и полезная. Во взрослой жизни этот человек будет бессознательно и безошибочно выбирать себе партнера, который воссоздаст любовь родом из детства. Даже если партнер не особо склонен к агрессии, второй найдет способ получить от него то, что получал когда-то от самых дорогих людей - папы и мамы. Вот так и создаются странные, на первый взгляд, пары. Если копнуть глубже, то станет ясно: ничего странного, все логично и понятно.

Возникает вопрос: но ведь взрослый человек, выйдя из родительской семьи, видит и другие отношения, другую любовь? Видеть можно все что угодно, в том числе и множество хороших примеров. Но опыт побеждает теорию. Мало знать, что отношения могут быть другими, не обязательно "страдальческими", надо еще уметь отказаться от привычных переживаний и запечатлеть новый опыт. Ключевое понятие здесь - "привычные переживания". Боль и страдания не являются предпочтением. То есть человек, живущий в страданиях, не выбирает между наслаждением и страданием, в его картине мира нет опыта для сравнения и выбора. Он живет, страдая, потому что не знает, как можно жить по-другому.

Одна клиентка, интересная дама 35 лет, рассказывает о череде романов с мужчинами, которые развиваются по одному и тому же сценарию: в начале отношений все выглядит хорошо, мужчина заинтересован и внимателен. А она очень боится, как бы опять "не началось", старается нравиться, в итоге все заканчивается одинаково: после череды ссор, бессоных ночей, слез в подушку отношения прекращаются. Правда, был у нее один роман, который развивался иначе. Мужчина восхищался ею, романтично ухаживал, был внимателен, наконец влюбился! Вот только она его раз за разом обесценивала и отвергала. "Понимаешь, мне с ним было скучно. Всегда готов приехать, прийти на помощь, что бы я ни сказала - смотрит мне в рот и восторгается".

Самое удивительное, что она хочет именно таких отношений: чтобы восхищался, был рядом, любил. Но, получая это, она разочаровывалась. Поинтересовалась, чего не хватало ей в этих отношениях. Подумав, женщина удивленно ответила: "Мне не хватает эмоций: сегодня он говорит, что любит, и я на седьмом небе от счастья; завтра он исчезает на неделю, не берет трубку, и я схожу с ума от тревоги и страха; затем он появляется, насмешливый и ироничный, и я лезу из кожи вон, чтобы заслужить долгожданное "я тебя люблю". В "правильном, хорошем" романе я не получаю таких переживаний".

Эта женщина искренне хочет нормальных отношений, ведь она столько о них читала, видела, слышала. Но опыт, который у нее есть, оказывается сильнее. Она не умеет получать сильные эмоции в гармоничных отношениях, а без пиковых переживаний жизнь кажется пресной.

Там же, в родительской семье, мы получаем модель женско-мужских отношений. Мы не просто видим эту модель, мы учимся обращаться с противоположным полом так, как это делает наш родитель: девочки - у мамы, мальчики - у папы. Хорошо, если семья здоровая, что, опять же, в жизни случается очень редко. Я знаю стольких людей, которые, выходя из родительской семьи, давали себе слово - "никогда не буду жить так, как мои родители". Только сценарий "против" ничем не отличается от сценария "за" по результатам, которые он приносит.

Женщина 30 лет растерянно говорит: "Я делала все по-другому. Я выбрала мужчину без вредных привычек, из городской семьи (ее родители были родом из села). За пять лет нашей семейной жизни мы ни разу не поссорились, потому что я до сих пор помню пьяные скандалы родителей. Я старалась быть не такой, как моя мама: следила за своей внешностью, личностно развивалась, чтобы ему со мной было интересно, следила за домом… Что же пошло не так?".

Истории мамы и дочки похожи до боли: обе выбрали эмоционально холодных мужчин. Да, отец женщины пил, а муж был трезвенником, но это детали. И обе строили брак по принципу "женщина должна в первую очередь думать о счастье мужчины". Мама думала о счастье мужчины, работая как вол, полностью пренебрегая своей внешностью, здоровьем в угоду физическому комфорту мужа и "спасению семьи", в которой муж практически не принимал участия. Дочка пренебрегала своими желаниями и потребностями в угоду представлениям мужа об идеальной жене. Она старалась максимально соответствовать этому образу, веря, что так обретет личное счастье, которого не было у ее мамы. Ни мама, ни дочь не имели представления о собственных ценности и важности, получая эти ощущения только рядом с мужчиной, играя по его правилам. Анализ семейной истории нескольких поколений показал, что так жили все женщины в их роду. Стоит ли удивляться устойчивости и живучести семейного сценария, передаваемого из поколения в поколение?

К счастью, практика показывает, что даже самый устойчивый опыт поддается изменениям. Правда, мгновенно это не произойдет, ведь деструктивные поведенческие паттерны формировались годами и десятилетиями, следовательно, на замену их новыми, конструктивными, также необходимо время, а еще - огромное желание измениться. Потому что никакой волшебник не поможет тому, кто не хочет помогать себе сам.