Страна Аркадага Туркменистан переживает "эпоху счастья"

После того как Россией через схему "РосУкрЭнерго" были прерваны прямые поставки туркменского газа в Украину официальный Киев вспоминает о Туркменистане не часто. И совершает очередную ошибку.

Туркменистан, располагающий одними из самых крупных в мире запасов нефти и газа, интересен не только энергоносителями. В этой стране работают строительные компании, химические корпорации, производители труб и промышленного оборудования, машиностроители, и т.д. и т.п. Наконец, это перспективный рынок сбыта военной техники.

Но чтобы в Туркменистане работали украинские компании, необходимо поддерживать прямой политический диалог на высшем уровне. Его нельзя заменить телефонными звонками, письмами, нотами, министерскими делегациями. Ведь в Туркменистане, официально провозгласившем "эпоху всемогущества и счастья", - не просто централизованное правление. В стране все решает один человек - президент Гурбангулы Бердымухаммедов, лично одобряющий все большие контракты и любой крупный платеж Центробанка за пределы страны.

Гурбангулы Бердымухаммедов не только преемник Сапармурата Ниязова, но и наследник созданной Туркменбаши политической системы и сырьевой модели экономики. Последовавшая после смерти Ниязова либерализация длилась недолго. Туркменистан остается все такой же закрытой страной с закрытой экономикой: в соответствии с Индексом экономической свободы, он занимает 172-е место из 178. Ни о какой политической модернизации, экономической реформе, социальной трансформации речь не идет. Но в туркменских условиях эта политическая система пока эффективна - она позволяет удерживать ситуацию под контролем.

Пожалуй, единственное изменение - на смену культу личности Великого Сердара пришло поклонение Аркадагу, "покровителю". Изменяя Конституцию во второй раз за последние девять лет своего правления, Г.Бердымухаммедов легитимизирует свой пожизненный срок на президентском посту. Очевидно, что туркменский истеблишмент будет проводить реформы только тогда, когда появится стимул - растущее недовольство населения.

Но положению Гурбангулы Бердымухаммедова внутри страны пока ничто не угрожает. Аркадаг создал жесткую вертикаль власти, не позволяя сформироваться такой ситуации, когда на кого-либо будут указывать как на его возможного преемника. И удерживает под контролем межклановые, межэтнические и межконфессиональные противоречия в туркменском обществе. Кадровые перестановки производятся регулярно, а силы безопасности контролируют все слои общества, на корню пресекая недовольство.

Серьезный недостаток системы - нехватка квалифицированных кадров. Зато президентское окружение не просто лояльно президенту - оно предано ему. В 2007 г. в тюрьму был отправлен Акмурад Реджепов - глава президентской службы безопасности, один из самых могущественных приближенных Ниязова, к слову, способствовавший приходу к власти Бердымухаммедова. Подобная незавидная участь ожидала и многих других ниязовских вельмож. В лучшем случае они просто уходили на пенсию.

Из представителей старой ниязовской гвардии остались лишь те, кто продемонстрировал свою незаменимость и не сделал ошибок - помощник президента Виктор Храмов, заместитель управделами президентского аппарата Александр Жадан, вице-премьер и министр иностранных дел Рашид Мередов. В органах власти доминируют родственники и земляки президента, принадлежащие к его клану теке из Ахалского велаята. Впрочем, дабы не допускать роста недовольства, представители других кланов также делегированы во власть.

Г.Бердымухаммедов в целом доверяет силовикам, но они не имеют сколько-нибудь серьезного влияния на него. Нынешней весной произошла очередная смена руководства в силовом блоке. В частности, вместо Гуйчгелди Ходжабердыева, освобожденного "по состоянию здоровья", новым министром национальной безопасности стал Доврангелди Байрамов, занимавший до этого пост председателя Государственной таможенной службы.

Но для этой бюрократической системы, помимо некомпетентности и интриганства, характерна и коррупция в больших масштабах, и связи с наркобизнесом. Примечательна история падения вице-премьера Баймурада Ходжамухаммедова, более 10 лет курировавшего топливно-энергетический комплекс.

Осенью 2015 г. этот один из немногих компетентных туркменских чиновников, имевший колоссальную ценность для системы, подал в отставку "по состоянию здоровья". Спустя несколько месяцев Г.Бердымухаммедов публично заявил, что Б. Ходжамухаммедов оказался причастен к припискам и коррупции в ТЭК. По неофициальной информации, обогащаясь, этот чиновник просто переступил черту, негласно установленную Бердымухаммедовым.

Падение Б. Ходжамухаммедова демонстрирует: для Аркадага нет неприкасаемых. Побочный результат такой политики - создание "громоотвода" для режима, когда недовольство населения падением уровня жизни направляется не на президента, а фокусируется на "нерадивых визирях".

В целом, силы безопасности осуществляют действенный контроль над туркменским обществом. Но падение мировых цен на нефть и газ нанесло серьезный удар по туркменской экономике и негативно влияет на благосостояние туркмен, способствуя росту недовольства. Ведь около 90% валюты в бюджет страны поступает за счет продажи энергоносителей.

По мнению экспертов, с 2014 г. Туркменистан вступил в полосу глубокого финансово-экономического кризиса и расплачивается за ту экономическую модель, которую создавали Ниязов и Бердымухаммедов. Падение мировых цен на энергоносители привели к тому, что национальная валюта с начала 2015 г. обесценилась на 35%. Сильно выросла инфляция, а потребительские цены в стране поднялись на 38%. Нехватка твердой валюты вынудила власти пойти на повышение таможенных пошлин на импортные товары, включая продукты питания. Уровень безработицы увеличился до 45%.

Из-за сокращения валютных доходов от экспорта нефти и газа власти ограничили продажу валюты местным компаниям и населению. Например, Ашхабад запретил наличный обмен валюты и наложил финансовые ограничения для предпринимателей. В частности, им отменили свободную конвертацию валют и ввели лимит на обналичивание средств до 10 тыс. долл. в месяц. А в конце августа в госмагазинах ограничили продажу сахара и масла.

Еще один признак экономического кризиса - Гурбангулы Бердымухаммедов практически отменил все льготы на газ, электричество, воду, введенные Сапармуратом Ниязовым. Страна затягивает пояса. Но одновременно раскошеливается на проведение Азиатских игр в закрытых помещениях, которые должны состояться в 2017 г. Они очень важны для имиджа Аркадага, который, в отличие от своего предшественника, активно встречается не только с ближневосточными шейхами, китайскими коммунистами или российским руководством, но и с западными политиками. При этом на Западе не питают иллюзий относительно нынешнего туркменского режима.

Впрочем, дело не только в демонстрации туркменским президентом отсутствия изоляции Туркменистана. Эти встречи способствуют реализации Ашхабадом главной цели туркменской внешней политики - диверсификации экспорта энергоресурсов на мировые рынки, вывод туркменских газовых ресурсов на европейские рынки, минуя российскую территорию.

Еще в 2003 г. Москва подписала с Ашхабадом 25-летнее соглашение о закупках "Газпромом" практически всего добываемого в Туркменистане газа. "Ценовая война" между Ашхабадом и Москвой началась с 2008 г., когда Россия, в результате мирового финансового кризиса и падения цен на нефть и газ, стала требовать от Туркменистана пересмотреть контрактную цену в сторону резкого снижения. Ашхабад отказался.

В апреле 2009 г. после "внезапного" взрыва на четвертой ветке газопровода Средняя Азия - Центр (САЦ-4) "Газпром" резко снизил импорт туркменского газа. Оказавшийся в трудной ситуации Ашхабад согласился снизить объем и цену. В 2015 г. Москва еще раз резко снизила закупки из-за падения мировых цен на газ, а в январе 2016 г. "Газпром" вообще прекратил импорт сырья в одностороннем порядке, без каких либо согласований с партнером.

В июле 2015 г. "Газпром" подал иск к "Туркменгазу" в Стокгольмский арбитраж, предъявив компании претензии примерно на 5 млрд долл.: по мнению россиян, это сумма ретроактивных платежей по контракту с 2010 г по 2015 г. Очарование ситуации в том, что в Стокгольмском арбитраже на рассмотрении также находятся два иска "Нафтогаза" к "Газпрому" - в отношении переплаты за купленный у российской компании газ и с требованием доплатить за транзит газа через территорию Украины.

Впрочем, с 2010 г. Россия перестала быть ключевым экспортным рынком газа для Туркменистана. Альтернативой стал китайский рынок: с 2010 г. заработала первая нитка газопровода Туркменистан-Китай. Нынче китайцы занимают доминирующее положение в туркменской экономике, потеснив оттуда россиян. КНР - единственная страна, которую туркмены пустили к разработке месторождений, расположенных на суше. Вслед за инвестициями в энергетику китайские компании стали принимать участие в финансировании проектов в инфраструктурном секторе.

Из экспортируемых Туркменистаном 48 млрд куб. м газа в 2015 г. КНР получил около 30–35 млрд кубометров. Проблема в том, что Китай, покупки которым туркменского газа составляют львиную долю туркменского экспорта, засчитывает оплату в счет выплаты многомиллиардных кредитов, предоставленных им Туркменистану. Подобная форма экономических отношений с Пекином вызывает у Ашхабада недовольство.

Отказ России от покупки туркменского газа еще более усиливает зависимость Туркменистана от Китая. В свою очередь Иран, также покупающий туркменский газ, навязал плату исключительно бартером, предоставлением различных услуг и товаров, которые Туркменистан вынужден приобретать. И это серьезный минус для Ашхабада, остро нуждающегося в живых деньгах.

Выходом из этой ситуации для туркменского руководства выглядит европейский рынок. Проблема в том, что на него сегодня невозможно попасть, кроме как по российской трубе. Евросоюз рассчитывает к 2019 г. начать импорт газа из Туркменистана. Но будущее проекта Транскаспийского газопровода (ТКГ), по которому туркменский газ через Каспийское море и Южный Кавказ может поступать в Турцию и Европу, нынче выглядят неопределенным.

Эксперты полагают, что на смену ТКГ пришел проект транспортировки туркменского газа в европейские страны через территории Ирана и Турции. В его реализации заинтересован и Тегеран, поскольку иранцы не только решат проблему газификации северной части страны, но и получат деньги за транзит туркменского газа, и Анкара: для турецкого руководства очень важно, чтобы Турция стала энергетическим хабом.

Еще одним вариантом выхода из ситуации стал проект трубопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия (ТАПИ), строительство которого началось 13 декабря 2015 г. Однако реализации этого проекта препятствуют опасности на пути прокладки трубы.

Прежде всего, речь идет об афганском отрезке трубопровода. Ведь именно афганский отрезок туркменской границы сегодня является наиболее опасным: там постоянно происходят боевые столкновения между туркменскими пограничниками и афганскими боевиками. Москва, кстати, настойчиво предлагает Туркменистану военную помощь в отражении этой опасности. Но Ашхабад отказывается, рассматривая данные предложения как угрозу возвращения российского влияния.

Проект ТАПИ интересен и Украине. Прежде всего потому, что украинские предприятия могут стать поставщиками труб для его строительства. Ведь именно из украинских труб был построен трубопровод "Восток-Запад": открытый в декабре 2015 г., он соединил газоносные месторождения востока страны с побережьем Каспия. Если Киев выберет правильную тактику отношений с Ашхабадом, наши предприятия смогут выиграть тендер: без государственной поддержки украинским компаниям тяжело пробиться на туркменский рынок.

Туркменистан важен Украине как рынок сбыта наших товаров, а украинские компании могли бы продолжить участие в развитии транспортной инфраструктуры, и далее сооружая аэропорты, дороги, мосты, туннели и т.д. Именно это позволит Украине сохранить там свое присутствие. Ведь, как заметил один собеседников ZN.UA, комментируя украинские перспективы в Туркменистане, "если в доменной печи будут тлеть какие-то очаги, то ее можно быстро восстановить". Поэтому нам нужно поддерживать хоть какую-то активность в Туркменистане - в надежде, что в будущем украинские компании смогут принять участие в разработке туркменских нефтегазовых месторождений.