Продолжится ли история?

Дворец-свидетель может не дожить до 75-й годовщины "Ковнеровских процессов"

Что может быть общего у названия старого дворца с такими синонимами ужаса и террора, как Лубянка, Моабит или Абу-Грейб? Общая страница истории, в которой такое случается часто: названия мест, связанных с массовыми страданиями, входят в язык уже не как собственные наименования, а как имена нарицательные.

Таким словом, синонимом пыток и порабощения, стал для многих закарпатцев в 40-х гг. прошлого века мукачевский дворец, известный как "ковнер". Обычно его упоминают либо говоря о событиях, связанных с Карпатской Украиной, либо, реже, в очередную годовщину так называемых Ковнеровских процессов. Тогда в очередной раз всплывают из прошлого воспоминания очевидцев, в частности и немногочисленных еще живых, об ужасе, который творился в этом красивом снаружи здании…

От виллы магната и мецената до застенка

В конце XIX в., очевидно в 1894 г., после получения в аренду от графа Шёнборна-Бухгайма крупного земельного участка в Мукачевско-Чинадеевской доминии, на тогдашней окраине Мукачева этот дворец в стиле классицизма построил венгерский барон Адольф Конер (1865–1937). Он был известным предпринимателем (в частности владельцем одного из крупнейших частных банков Венгрии - "Адольф Конер и сыновья"), землевладельцем, а также президентом Федерации еврейских общин Венгрии и главным меценатом композитора Бэлы Бартока. Это благодаря ему Барток объехал всю Венгрию (включая и нынешнее Закарпатье) и собрал огромную коллекцию фольклорных записей. А еще он был коллекционером произведений искусства, имел в частном собрании много лучших образцов мировой живописи. Потому в 1902 г. он стал президентом Венгерского национального художественного объединения. В 1912-м барон Адольф Конер стал советником императора Франца Иосифа I.

Доподлинно неизвестно, часто ли он жил в своем мукачевском дворце (ибо занимался делами преимущественно на территории современной Венгрии). Возможно, просто вкладывал деньги в недвижимость. Впрочем, мы знаем, что дом был роскошный не только внешне, но и внутри - здание было уставлено скульптурами и увешано картинами мировых мастеров. На одном из немногочисленных фото интерьера дворца, ориентировочно в 1913 г., на стене видны картины, в которых специалисты признали Клода Моне, Эжена Будена, Поля Гогена, Винсента Ван Гога и Альфреда Сислея. Известно, что в сентябре 1914 г. барон Конер передал дворец Мукачевскому иудейскому святому обществу для создания в нем больницы. Однако в вихрях Первой мировой было не до больницы, а при чешской власти во дворце находилась администрация жупаната.

Во времена, когда Закарпатьем вновь завладело Венгрия (1938–1944), во дворце Конера (название Конер-Каштей местное славянское население превратило в Ковнер-Каштиль, в этой форме оно обычно и фигурирует) размещалась венгерская контрразведка. Как и все подобные службы тоталитарных государств, во время войны она отличалась жестокостью к людям, попадавшим в ее руки по подозрению в подрывной деятельности. Сейчас трудно сказать, сколько людей прошло через подвалы "ковнера" во время террора, развязанного на территориях Закарпатья венгерской властью, союзницы гитлеровской Германии. Однако о так называемом Ковнеровском процессе собрано много воспоминаний, в частности и тех, кто прошел через него. В июне-июле 1942 г. во дворце Конера состоялся политический процесс над членами подпольной организации ОУН: перед военным трибуналом предстали 170 человек. Значительно больше людей подверглось физическим и моральным издевательствам, чьи дела не дошли до суда за недостатком доказательств, а их самих в конце концов отпустили. Это может показаться циничным, но по сравнению с судьбой узников сталинских застенков им еще повезло, поскольку тех, кто попадал в НКВД, не отпускали практически никогда. Впрочем, чтобы читатели понимали, "счастливцы" - это те задержанные по подозрению в связях с украинским националистическим подпольем, которым удалось выйти на свободу после того, как долгие месяцы они отсидели в тесных камерах подвала Ковнер-Каштиля, где жандармы выбивали из них показания, всячески истязая. Особенно они любили бить по подошвам так, чтобы узники долго не могли передвигаться или остались калеками.

Среди сотен мужчин-узников "ковнера" была и одна женщина, 25-летняя уроженка ужгородских Баранинцев - учительница Маргарета Бабота, курьер в украинском подполье. Истязания и унижения, которым подверглась девушка, не сломили ее: она никого не выдала. В конце концов, после перевода в тюрьму в Ужгороде (находившейся в помещении коммерческого техникума) ее выпустили, не доведя дело до суда. Позже Маргарета Бабота выехала в Словакию, где и умерла в 2009-м в г. Пряшеве на 92-м году жизни.

Через "ковнер" прошел и Юлий Бращайко, депутат сойма Карпатской Украины, министр финансов во времена непродолжительного существования (октябрь 1938 - март 1939 г.) этого государства. Ю.Бращайко надеялся договориться с венгерской властью об автономии нынешнего Закарпатья в составе Венгрии. В 1942-м его, адвоката, обвинили в создании антивенгерской военной организации и на несколько месяцев бросили в подвалы контрразведки, но позже отпустили. (Вскоре Бращайко познакомится и с советской контрразведкой, и с исправительным лагерем в Енакиево, где его круглый год будут проверять).

Воспоминания Юлия Бращайко "Що видів я на Закарпаттю від року 1918 до року 1946" стали важным документом, свидетельствующим о самом драматичном периоде истории нашего края. В сентябре 1944-го жандармы согнали из мукачевских сел (в частности из Страбичова) в Ковнер-Каштиль цыган. Продержав их там до первых залпов советских орудий, вывезли их, обессилевших от голода, в поле под Павшином и там оставили. Сами же бежали вслед за отступавшей армией.

Доживет ли дворец до 75-й годовщины "Ковнеровских процессов"?

Есть все основания утверждать, что дворец Конера в Мукачеве является памятником, связанным с тоталитарным террором Второй мировой. Такие памятники есть во многих странах Европы, где оставили свои страшные следы каратели враждующих сторон (иногда в одном и том же месте, сменяя друг друга, устраивали свои застенки гестапо и НКВД с МГБ).

Как же отнеслась к памяти своих мучеников, героев и обычных жертв современная Украина? К сожалению, практически никак. Много ли закарпатцев сейчас знают, где расположен дворец, когда-то бывший украшением Мукачево, а затем ставший символом человеческой жестокости и страданий?

Если кто-то захочет посмотреть на дворец впервые, ему следует отправиться на улицу Береговскую, где напротив длинного здания бывшей военной казармы ныне стоят коробки пятиэтажек. Это и есть окраины имения Адольфа Конера. Только вместо домов здесь были когда-то парк и ограда. Заходим во вроде обычный двор многоквартирки и… перед глазами открывается фантасмагорическая картина: дворец-аристократ посреди обычного советского двора. Аристократ, однако, чувствует себя очень плохо. В 1950-х здесь недолго находилась районная государственная администрация, а потом, до 2010-го, - Мукачевская районная прокуратура. С 1970 г. здание Ковнер-Каштиля внесено в перечень памятников истории местного значения Закарпатской области. И пока в ней хозяйничали правоохранители, серьезной угрозы существованию дворца не было. Но теперь, когда хозяева оставили его, внутрь просто опасно заходить - большинство перекрытий между этажом и подвалом разрушены, а оставшиеся грозят провалиться под ногами. Почти все двери исчезли вместе с рамами, оконные рамы выломаны вместе с кирпичом. О бывшей роскоши дома барона напоминает разве что выложенный деревом потолок в главной комнате, и еще - недоломанные узорчатые изразцы на полу.

Как можно было довести до такого состояния памятник архитектуры неподалеку от центра города?! Какая судьба ожидает дворец Конера? Автор этого материала ежегодно, начиная с 2010-го, наведывается во дворец, чтобы засвидетельствовать разрушительные процессы в их развитии. Они очевидны, и только качество строительных работ более чем столетней давности не дает развалиться дворцу, от которого осталась лишь оболочка да обломки былой роскоши внутри. В 2010-м о трагических событиях, связанных с "ковнером", еще напоминала табличка на его облупленной стене: "1942–1992. Вмуровано в 50-річчя політичних процесів угорського військового трибуналу над патріотами Закарпаття. 4 липня 1992". Теперь ее нет. Местные жители говорят, что сняли коммунальщики, чтобы не украли собиратели металла. За время упадка здание превратилось в настоящий притон алкоголиков и наркоманов, в том числе и малолетних.

В июне 2015 г. мукачевцам стало известно, что по итогам открытого аукциона дворец Конера продали частному лицу по имени Вячеслав Лукачин, который намерен реконструировать здание то ли под "Гостевой дом" (гостиницу), то ли под многоквартирный дом с жильем на продажу. Жители района восприняли новость по-разному. Одни обрадовались, что полуруину с наркотически-алкогольной "начинкой" наконец приведут в порядок. Других возмутило то, что дворец продали задешево, и они потребовали от застройщика "компенсации" в виде обустройства окружающей территории детскими площадками и прочей социальной инфраструктурой. Дошло даже до стычек - вагончик застройщика жители просто вытолкали с территории. Через год после этих событий состояние дворца стало еще хуже. Заходить в здание и раньше было опасно, а теперь и подавно невозможно без риска для здоровья, а то и жизни.

И, будем откровенны, у немногочисленных общественных защитников дворца сейчас нет четкой позиции о дальнейшей судьбе исторически ценного здания. Которое, согласно Перечню памятников истории Закарпатской области, не подлежащих приватизации (решение областного совета от 2004 г.), фигурирует как "Дом, в котором размещался фашистский застенок "Вилла Ковнер". Приватизация дворца произошла без нарушения законов; как вариант рассматривается вопрос выкупа городским советом у частника. А что делать дальше с дворцом, от которого осталась одна коробка? Идей может быть несколько, но, например, автор этих строк не может дать практические советы об источниках их финансирования. Разве что повторить уже неоднократно высказанные на разных информационных площадках пожелания. Как по мне, дворец должен быть восстановлен в максимально аутентичном виде. Подвалы, где держали узников, нужно обустроить таким образом, чтобы посетители хоть немного почувствовали себя на их месте. Но тут важно не превратить место человеческой драмы в развлекательный аттракцион, чем грешат авторы всевозможных "камер пыток" как у нас, так и за рубежом. Разве место реальных страданий может быть развлечением? Вероятно, достойны музеефикации и некогда парадные комнаты, превращенные в кабинеты офицеров контрразведки, - с постепенным наполнением их документами и историческими артефактами. В общем, дворец Конера может стать миниатюрным аналогом Музея террора в Будапеште или львовской "Тюрьмы на Лонцкого".

7 июля этого года в большом читальном зале Мукачевской центральной библиотеки состоялась научно-просветительская конференция "74-я годовщина Ковнеровских событий". Мероприятие, которое по масштабу было ближе к круглому столу, имело целью привлечь внимание СМИ и общественности к вопросу спасения дворца Конера. На мероприятии, инициированном депутатом Мукачевского городского совета Юрием Кравчуком, выступили несколько докладчиков, в частности преподаватель истории Мукачевского госуниверситета Александр Малец с докладом об исторических событиях 1942-го, известных как "Ковнеровские процессы", и представитель местной "Просвіти" Дмитрий Твердушко, дополнивший исторический доклад воспоминаниями об общении с участниками тех событий. Было решено считать проведенное мероприятие подготовительным к ознаменованию 75-й годовщины "Ковнеровских процессов". Инициатор мероприятия Юрий Кравчук сформулировал общее мнение присутствующих как предложение вернуть здание дворца в собственность общины Мукачева и создать в нем музей, посвященный событиям 1938–1944 гг., либо, как вариант, - Дом общин (для общественных организаций Мукачевщины). Возможны и другие варианты, но вряд ли допустимо превращать дворец с такой драматической историей в гостиницу, банк или офис какой-нибудь фирмы, не говоря уж о полном разрушении, процесс которого уже запущен...