Здравствуй, Норвегия, такая, как ты есть!..

Солнце всходит над фьордами, заполняет бесконечным светом все ложбины и ущелья, греет и дает возможность читать газеты под куполом небес до одиннадцати часов то ли вечера, то ли ночи. В этой стране дети летом плохо засыпают — в окна светит солнце. А зимой, как в отместку за шалости полугодовой давности, никто — от старого до малого — не может проснуться, так как за окном глухая, непроглядная ночь. Но если погода и природа здесь часто живут по законам контраста, то в социальном плане Норвегия сегодня — страна без контрастов.

И все же, если постараться определить несколькими словами, что представляет собой Норвегия, то, на мой взгляд, это — дороги, дороги, дороги, а между ними города, человеческие судьбы, красоты природы, при взгляде на которые не устаешь восхищаться. Представления об этой стране, как о тверди земной, вполне условные, хотя твердь здесь самая настоящая: прочная и доисторическая. Но в целом норвежцам досталась в наследство, по сути дела, береговая линия. К тому же резко и жестоко изрезанная фьордами, как когтями ледника великана, который одиннадцать тысяч лет назад сполз с поверхности земли, растворившись в океане и превратившись в Великое Ничто.

Узкая полоска суши, у которой границ больше, чем самой территории, своим особым географическим положением символизирует динамику и путь. Тот путь, который проторили корабли викингов и их далекие предки. Путь, ограниченный проходом между береговой линией и цепью островов, предохранявших от беспощадных волн Северного моря. И не будь в природе бесконечных маленьких островков, как знать, возможно, не было бы сурового и легендарного пути на север, который и дал название стране.

У сегодняшних норвежцев, в большинстве своем, в жилах течет древняя, «неразбавленная» кровь и для них дорога — смысл и образ жизни. Только в середине ХХ века они сменили лодки, как основной вид транспорта, на частный автомобиль. Вот и мы отправимся познавать страну за рулем авто…

В поисках исторической идентификации

Наверное, прикоснуться, почувствовать и начать постигать культуру Норвегии невозможно без знакомства с древними деревянными церквями. Здесь их называют ставкирками — церкви со столбами. Дорога к ним проходила по горным дорогам, где тучи часто висели в пропасти под тобой, а машина плавно скользила по изгибам и поворотам, унося в край древних тайн.

Пытаясь добраться до этих памятников, мы буквально споты­кались об осколки сюрреализма. Путь к одной из самых красивых церквей — Боргунд, издревле загораживали огромные, массивные ска­лы, как бы герметизируя образ жизни людей, затерявшихся в природе под защитой деревянных драконов и креста. А сейчас путь к Боргунд лежит через самый длинный в мире туннель, протяженностью 24 километра, где в кромешной тьме и вечном холоде прорублены огромные залы с необыкновенной подсветкой. Сияющие и совершенно неожиданно накатывающиеся дворцы троллей на самом деле являются островами безопасности. Но в это не веришь, даже когда читаешь скупые сводки путеводителя.

Боргунд — это стык культур раннего христианства и язычества, это смесь скульптурной формы и архитектурной конструкции. Здесь в поднебесье взмахнули огромными головами страшилища-охранители. Они, как верные стражи покоя, оберегали церковь от пожаров и соблазна разрушения. Как выяснилось в дальнейшем, древние церкви в этом районе сохранились только по причине извечной бедности. Та скудость средств, которой располагали немногочисленные обитатели, не позволяла им поломать старое, а на его месте соорудить что-то более нарядное и веселенькое.

...Подъезжаем к необычной церкви в Ванге, перестроенной в ХVIII веке, но с врезанным кружевом древних порталов. Более раннюю церковь местные жители продали как ненужный хлам какому-то незатейливому путешественнику из Польши. Так записано в местном архиве и значится во всех изданиях, которые мне удалось разыскать по данной теме. Но порталы — предмет особой гордости, в них оживает вся скандинавская мифология, заключена та безупречная красота, которая доступна была даже безграмотным крестьянам, решившим их сохранить.

Церковь в Урнесе — особое чудо, к которому сейчас можно добраться только паромом. Первозданность изумитель­ного пейзажа завораживает: с ХІІ века здесь изменилось лишь то, что тогдашние ладьи превратились в туристический паром. А далее, как прелюдия потрясающего события встречи с красотой, дол­гая дорога вверх пешком. Подвозят только туристов с палочками или в инвалидных колясках. Это то мес­то, где действительно хочется стать или хотя бы на минуту почувствовать себя философом, где ощущаешь полное растворение в древней форме и завораживающей вязи орнаментов на фоне благоговейной гармонии природы...

Олесунд — город с замечательной судьбой

Был последний кайзер Германии Вильгельм, влюбленный в норвежские пейзажи. Был маленький рыбацкий городок Олесунд, расположенный между Бергеном и Тронхеймом. Ничто не предвещало их знакомства, но оно состоялось самым неожиданным образом.

Вильгельм мечтал построить в Германии город в «югендстиле». Над этой идей работало множество архитекторов, столько же планов просмотрел кайзер. Главная загвоздка была в том, где строить город.

И вдруг случается пожар в Олесунде, полностью уничтоживший деревянный город. Это произошло в одну из февральских ночей 1904 года, когда в одночасье на улице оказалось более 10 тысяч замерзающих и голодных людей. Как мгновенное эхо откликается в Париже танцем «Пламя» Айседора Дункан, собирая средства для пострадавших. Отрываются от своих мелких сиюминутных проблем норвежские фермеры, разбросанные на огромных просторах. Чувство сострадания перерастает в национальное сплочение и патриотизм. Кайзер Вильгельм отправляет целую флотилию с одеждой и продуктами питания плюс группу архитекторов с уже готовыми планами строительства. Так возникает совершенно не типичный каменный город в Норвегии, построенный на пожертвования европейцев и самих же норвежцев.

Примечательно, что акцент в создании образа города делался на традиционную норвежскую архитектуру. Скажем, в качестве декоративных элементов фасадов активно используются орнаментальные мотивы древних порталов деревянных церквей. В итоге, как птица Феникс, возрождается из пекла прекрасный обновленный город, где новая стилистика сочетается с национальными традициями, создавая абсолютно уникальное явление норвежского модерна.

...Впереди — опять дорога, уносящая к новым открытиям. Кое-где мелькают полицейские с радарами, наводя ужас на некоторые машины из Европы и собирая с них непомерную мзду. Местные водители уже натренированы на буквальном прочтении дорожных знаков, и при ограничении скорости 80 км/ч (основная скорость по стране) нечасто решаются ехать 81км/ч.

На огромной скорости проно­сится только желтая карета скорой помощи, но без воя сирен. Ее хорошо видно в обзорных зеркалах машин, все быстренько и послушно останавливаются на обочине. Во­обще, я заметила, в Норвегии не пользуются звуковыми сигналами —это делается лишь в крайних случаях.

Через некоторое время въезжаем в небольшой населенный пункт, где на специальной площадке примостился вертолет. Как выяснилось, он ждет скорую помощь, промчавшуюся нам навстречу. Пока бригада только ждет, я решаюсь задать несколько вопросов. Оказывается, красная униформа врачей скорой помощи предусмотрена для того, чтобы не пугать пациентов видом собственной крови. По всей стране разработана единая программа, где заложены все возможные маршруты, включая горные фермы с одним домом, а также дачи. При вызове моментально срабаты­вает схема выезда скорой помощи и перекрестное движение вертолета, чтоб минимизировать пребывание пациента в пути. А понятие «моментально» в норвежской версии означает, что от поступления сигнала до выезда скорой помощи проходит 16 секунд.

Следующий пункт нашего путешествия — одна из редких каменных церквей ХІІ века в Дале. В ней так же прекрасно сохранились странинные росписи, очень необычные графические изображения дам и кавалеров. Со свода, как и водится в стране рыбаков, свисает старинный деревянный кораблик. Но внимание приковывает деревянная скамья с переплетенными змеиными головами. При выходе из церкви обнаружила брошюру, которую можно приобрести, положив на тарелочку 20 крон. В ней прочитала, что это скамья ХІ века!

Мост из прошлого в будущее

Современная жизнь Норвегии больше напоминает существование между вчера и завтра. Этот, казалось бы, немыслимый парадокс является определяющей составляющей того, что означает «типично норвежское». Прочувст­вовать это наилучшим образом можно в Ставангере, позиционируемом как нефтяная столица, а также городе знаков эпохи викингов.

Именно на этих землях
в 880-х годах произошло объединение множества мелких королевств в единое государство под началом Харальда Прекрасноволосого, и эта дата считается официальной точкой отсчета для истории Норвегии. Здесь же, на остро­ве Тинхольмен, король Улав Триг­весун, который, согласно Снурре, воспитывался при дворе Владимира Великого в Киеве, в конце Х века проводит ассамблею, создавая первый свод законов.

Буквально детективная история лежит в основе строительст­ва в Ставангере в 1125 году огромного собора, когда все местное население насчитывало не более 300 жителей и не могло заполнить собой даже половину хра­ма. Дело было так. Король Си­гурд Йорсалфар принимал участие в первом крестовом походе на Иерусалим. По пути он побывал в Константинополе. До­мой отправился проторенным путем наверх по Днепру и задержался в Киеве. Здесь он влюбляется в дочь Владимира Мономаха, которую в Норвегии зовут Малфрид. Возлюбленные едут в Норвегию, и тут-то, вероятно, Сигурд вспоминает — он уже... женат. Но отступать нельзя. Он едет к единственному тогда епископу в Селье, но получает решительный отказ в просьбе о разводе и новой женитьбе. Что делать? И тогда он отправляется в Англию, где в Винчестерском аббатстве находит монаха Реджинальда. Ему Си­гурд предлагает новую епископскую кафедру в обмен на благословение двух заветных просьб короля.

Так состоялась сделка, в результате которой в Ставангере появился собор в романском стиле, построенный очень быстро. В подтверждение того, что в истории строительства задействованы лица из Киевской Руси и Англии, собор по-прежнему хранит два названия — Св.Свитун и Св.Троица.

Естественно, Норвегия — не единственная страна, добывающая нефть. Но то, как государст­во распоряжается нефтедолларами, — действительно уникально. Во-первых, доходы от производства нефти распределяются на всех граждан, и в зарплату всех «капает» нефтяная выручка. Во-вторых, деньги, получаемые от неф­ти, не проедаются только ныне живущими гражданами, а вкладываются в транснациональные инвестиционные проекты. Так что на сегодняшний день правительство может гарантировать: когда запасы нефти и газа исчерпаются, то сегодняшний прожиточный уровень страны будет сохранен на 350 лет вперед. А еще, чтя традиции, норвежцы воссоздали легендарный пантеон скандинавской мифологии в названиях нефтяных скважин.

Сила норвежцев, твердой поступью шагающих из прошлого в будущее, заключается в том, что они не забыли о настоящем. Те социальные программы в области медицины, образования, помощи инвалидам, реабилитации тех, кто оказался на дне общества, выводят Норвегию на первое место в списке благополучных и успешных стран. Не раз приходилось слышать от норвежцев фразу: «Наша страна — модель для подражания».

...И напоследок — опять о дорогах. Дороги Норвегии — дороги без начала и конца. В отношении к ним условно время и пространство и одновременно они конкретны до невозможности. Они связывают всех без исключения, давая каждому шанс на становление и поиск собственного жизненного пути.