«Время Че» в украинских координатах

Поделиться
Живя в реальном мире, стремись к невероятному. Эрнесто Че Гевара Несколько лет назад я прочитал в ...

Живя в реальном мире, стремись к невероятному.

Эрнесто Че Гевара

Несколько лет назад я прочитал в одном из московских журналов статью, в которой красной нитью проходила мысль о том, что время романтиков-революционеров прошло. Там говорились вроде бы правильные вещи: о перерождении вчерашних партизанских вожаков, ставших президентами или же генералами в бессрочной войне за свободу, о гибели «левой мифологии» Латинской Америки, да и о том, что все реже на стенах домов мы видим профиль Че Гевары (довольно спорно)…

И вот на Майдане Незалежности я воочию увидел несколько плакатов с портретом Эрнесто Че Гевары. Не будем пускаться в плавание по безмерно широкой реке биографии великого аргентинца, кубинца (или, как он говорил, «патриота любой страны Латинской Америки»), а попытаемся увидеть в нем человека. Почему «Время Че», время кардинальных, революционных преобразований, оказалось именно в наших украинских координатах, так далеко от его родной Латинской Америки?

Родился Эрнесто в 1928 году в Росарио в весьма обеспеченной семье. Среди его предков — богатейшие латифундисты, генералы, адмиралы, писатели, дипломаты, ирландские революционеры-эмигранты и даже вице-король Новой Испании (Мексики). Элита, почти сплошь креолы. В детстве он с друзьями-школьниками играл в «республиканцев» и «франкистов», как советские дети в годы войны и в голодное послевоенное время играли в «наших» и «фашистов».

Не потому ли столь актуальным для Майдана стал клич испанских республиканцев «No pasaran!» («Они не пройдут!»). Лозунг этот преимущественно на устах молодежи, ставшей движущей силой сопротивления власти на киевских (львовских, ивано-франковских, житомирских, сумских…) площадях. Той молодежи, которую уже трудно «нагнуть», ведь она росла в совершенно другой системе координат. И лишь «больные на голову» могут поверить истерическим возгласам (иначе и не скажешь) о «горах оранжевых апельсинов, и не простых, а «наколотых» все теми же злокозненными американцами, «специалистами» по валенкам.

Эрнесто Че Гевара говорил: «Любой человек или любое произнесенное слово может внезапно бросить нас в ужасную бездну или вознести на недоступную высоту». Такими словами для нас, украинцев, стали «свобода», «выбор народа», «фальсификация», «Виктор Ющенко». Наш выбор был бессовестно попран зарвавшимися олигархами и чиновниками.

Че имел право рубить с плеча. Его «школа жизни» — поразительный образец мужественного служения людям вне зависимости от цвета кожи, вероисповедания, убеждений, имущественного положения. Он любил повторять, что у него семь жизней, как у кошки (так считают латиноамериканцы). Еще юношей, оставив своих университетских друзей в барах и кофейнях до хрипоты спорить о «светлом будущем», он стал пастырем, врачевателем, а потом и воинствующим паломником, который оказался телесным воплощением «вічного революціонера» Ивана Франко.

Многолетние путешествия по Америке, учеба на медицинском факультете университета в Буэнос-Айресе, работа матросом на нефтеналивном судне, врачом в лепрозории, политическая деятельность в Гватемале, Мексике, участие в Кубинской революции… Он мог стать крупным чиновником, юристом на родине — для этого у Че Гевары были все условия и прекрасные стартовые возможности. На Острове свободы Команданте Че стал главным банкиром, министром, но не надолго. К публичной политике он очень скоро остыл.

Безусловно, Че был по духу авантюристом — не мог сидеть на месте, в какой-нибудь роскошной гасиенде на берегу Мексиканского залива. Он участвовал в кровопролитных боях в Конго, командуя легионом чернокожих кубинцев. Местные жители называли Эрнесто — не забудем, что он был врачом — Тату Муганда; на суахили — «тот, кто успокаивает боль».

Еще за несколько лет до своей трагической гибели в боливийской сельве в 1967 году Че Гевара понял, что две мировые супердержавы — СССР и США — уже поделили мир. На устоявшейся, как тогда казалось, надолго политической карте Че и его летучим отрядам не было места. Эрнесто задыхался не только от астмы, мучившей его с двухлетнего возраста, но и от всевластия мировой бюрократии. Он явственно увидел тщетность собственных усилий после поездок по миру, когда пытался получить хоть толику поддержки в Москве, Белграде, Дели, Риме, Праге, Париже…

Че Гевара был не коммунистом, скорее, утопистом, социальным демократом, который хотел добиться хотя бы хрупкого равновесия между богатыми людьми и наибеднейшими. Поражение его отряда в Боливии обусловлено непониманием внутриполитической и экономической ситуации в стране. Но партизанская «герилья» Че, этого «Дон Кихота Латинской Америки», была победой духа. Так погибали защитники Варшавы в конце сентября 1939 года, герои Бреста, Одессы, Севастополя, Ленинграда, Сталинграда…

Кто-то скажет, что Эрнесто был террористом. Да, после его трагической гибели самые радикальные «последователи» Че утопили в реках крови идеалы революционного переустройства жизни на земле. Его имя было преступно «приватизировано» людьми совсем иной генерации, мутантами, переродившимися в олигархов или же людоедов (как «красные кхмеры»), многочисленными левацкими радикальными организациями — сандинистами, сапатеровцами, «сендеро луминосо», итальянскими «красными бригадами», немецкими красными террористами, ИРА и ставшими союзниками наркодельцов боевиками Народно-освободительной армии Колумбии.

Он не был и марксистом! Че остался в памяти всей многоликой планеты неисправимым романтиком-идеалистом. На баррикадах, созданных восставшей западноевропейской молодежью в 1968 году, Че Гевару называли Солнцем революции. Эти события были ударом по ханжеской морали: дети заподозрили своих отцов в лицемерии и преступном приспособленчестве. Состоялся фантастический по силе выброс энергии масс. Среди кумиров их были Че, Герман Гессе, Мартин Лютер Кинг, вожди «Пражской весны»…

Украина переживала схожие процессы в конце 80-х — начале 90-х годов, но тогда, видимо, еще не выстрадала свою независимость. У нас родился свой класс ренегатов, предавших идеи национальной революции.

Че Гевара верил в «новое общество, где человек должен быть в центре общественной жизни, а не в подчинении у власти, которая создает законы». Добавим, опираясь на украинский опыт, власти, интерпретирующей и искажающей законы и перешедшей все границы. Как отметил французский журналист Жан Кормье, «безупречность Че, его трагическая смерть оставляют широко открытыми двери мечты». Той мечты, которую мы, украинцы, просто обязаны защитить…

Поделиться
Заметили ошибку?

Пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter или Отправить ошибку

Добавить комментарий
Всего комментариев: 0
Текст содержит недопустимые символы
Осталось символов: 2000
Пожалуйста выберите один или несколько пунктов (до 3 шт.) которые по Вашему мнению определяет этот комментарий.
Пожалуйста выберите один или больше пунктов
Нецензурная лексика, ругань Флуд Нарушение действующего законодательства Украины Оскорбление участников дискуссии Реклама Разжигание розни Признаки троллинга и провокации Другая причина Отмена Отправить жалобу ОК
Оставайтесь в курсе последних событий!
Подписывайтесь на наш канал в Telegram
Следить в Телеграмме