Тень отца народов над «помаранчевою» Украиной. Заметки в связи с подлинным днем рождения тирана

Кажется, у нашего прошлого большое будущее.

Виктор Шендерович

Сердца, превращенные в камень,

Заставить биться сумел,

У многих будил он разум,

Дремавший в глубокой тьме.

Но вместо величья и славы

Люди его земли

Отверженному отраву

В чаше преподнесли.

Сказали ему: «Проклятый,

Пей, осуши до дна...

И песня твоя чужда нам,

И правда твоя не нужна!»

Это не стихи в связи с отравлением кандидата в президенты Украины Виктора Ющенко. Это стихи поэта Иосифа Джугашвили, которые газета «Иверия» опубликовала в 1895 году.

А вот еще цитата. Теперь уже не поэта Джугашвили, а Сталина: «В чем состояла главная ошибка оппозиционеров? Она заключалась в том, что они все вопросы пытались решать не так, как этого хочет середняцкая масса — костяк партии, а путем получения большинства голосов в ЦК».

Не знаю, как у вас, но у меня от этих слов — мороз по коже (если массу назвать «оранжевой», а ЦК переименовать на Верховную Раду). Это ж про наше 8 декабря 2004-го, про «исторический день», про политреформу, а если быть уж совсем точным — про «недоперепобедителей», как выразился один популярный журналист газеты «Зеркало недели».

Кстати, об украинских журналистах. Я часто вспоминал товарища Сталина, глядя на то «мочилово», которое часть из них (разумеется, относящаяся не к «грантососам», а к «гарантососам») накануне 21 ноября устроила для одного из кандидатов в президенты. Но еще чаще я вспоминаю тирана теперь. И не только потому, что популярные лица и отчасти перья страны «покаялись», признались, что, дескать, давили на них и им, бедным, ничего не оставалось делать, кроме как клепать.

«Покаяние» после содеянной подлости — это вполне по-сталински. Не в этом, однако, дело. Штука в том, что многие известные «лица» и «перья» всерьез убеждают публику в том, что они при всех тех грязных делах хранили духовную девственность и работали под руководством таких профессионалов, каких ни в одной иной стране днем с огнем не сыщешь. То есть да, были проститутками, азефствовали, но души сохранили честными, профессионализм (или проффессионализм?) не растратили. И ваще, мы вам ща такое расскажем, так честно и открыто, что оранжевые сами впадут в наши объятья и сами меч нам отдадут.

Смотрю я, слушаю и вспоминаю сталинскую надпись на издании поэмы Максима Горького «Девушка и смерть»: «Эта штука сильнее, чем «Фауст» Гете». (Для дилетантов напомню, что Сталин, когда этот бред писал в октябре 1931-го, по утверждениям очевидцев, был сильно выпивши и просто дурака валял.) А потом увидел я одного бородато-длинноволосого представителя армии сукиных сынов (то есть политтехнологов), который работал в альянсе со всей московской политтехнологической нечистью на одного «клиента» (это политтехнологи сами так выражаются) на букву «Я». Так вот теперь этот специалист заявил, что, дескать, от оранжевых пертурбаций мы все выиграли и теперь мы вместе будем строить коалиционное руководство.

И тут в сознании моем выскочила откуда-то строчка: «Льется мерная беседа лучших сталинских сынов, и сияют в самоваре двадцать восемь орденов». Да, прав был товарищ Сталин (не зря его отец был сапожником и пил, говорят, адекватно профессии), только подшофе можно было сравнивать Горького с Гете и только так можно воспринимать многих «героев нашего времени». Особенно этого бородато-длинноволосого, который раньше с экранов не слазил и такой нам политологический brain-washing делал, что хотелось прямо на дому проголосовать за «единственно правильного» кандидата.

Кстати, о героях. На днях один из них, новый Герой Украины, в плотно зашторенной студии на «Новом канале» рассказал, что давний тост «Чтоб у нас все было и нам за это ничего не было!», остается в силе. Оказывается, ни вполне геббельсовская антиющенковская пропаганда с делением Украины на «три сорта», ни раскол и профанация масс-медиа, ни раскол «мастеров культуры», ни фальсификация выборов, ни Кивалов с его кидаловом, ни транзитный сервер, а теперь, надо понимать, и сепаратизм известных губернаторов — ничто/никто in corpore не подлежит ответственности или даже просто публичному осуждению на уровне власти. Не гуманно это, дескать, не по-христиански. Потому и молчит гарант. Правильно, оказывается, делает.

Вот это уже серьезно, и на это стоит обратить особое внимание. Возникает вопрос: а что же это за власть такая и за что она награждает званием Героя (заведенным, напомню, именно при Сталине — тогда, разумеется, было звание Героя СССР — и скопированным вполне по-сталински посткоммунистической номенклатурой Украины)?

Умные и незаангажированные аналитики никогда не воспринимали ни кравчуковскую, ни тем более кучмовскую Украину всерьез как независимое и действительно новое государственное образование. Да, изменилась риторика. При Кравчуке, а потом при Кучме вместо «Слава КПСС» начали говорить «Слава Україні». Разница разве что в реакциях на эти слова. При Кравчуке отвечали «Героям слава!», а при Кучме — «Да нет базара!»

Последние события показали, что диагноз был безжалостным, но абсолютно точным. Подтвердился вывод и о том, что начатое Кравчуком, Кучма, архитектор клановой демократии и мастер придворных интриг, лишь продолжил. Главной задачей этих «будівничих Української держави» всегда была консолидация провластных политических группировок и раскол оппозиции. И вы знаете не хуже меня, что они в этом преуспели.

Но это еще не все. Придя в 1991-м к власти, Кравчук отмел всякую необходимость декоммунизации Украины. Речь даже не о люстрации, а хотя бы о формальном осуждении прошлого, дистанцировании от удушающе-агрессивного ленинско-сталинского наследия. Кучма, не испытывая симпатий к Кравчуку и его чрезмерной «гибкости», с энтузиазмом продолжил эту линию, мотивируя, видимо, тем, что, дескать, негоже мне, сыну ветерана войны и бывшему члену партии, критиковать прошлое, отказываться от него.

На самом деле речь шла не об отказе, а о том, чтобы прошлое снова не вернулось, в преодолении того, что мешает общественному консенсусу и просто демократии. Немцы предали нацизм анафеме, Россия и Украина никогда даже не пытались на государственном уровне дистанцироваться от ленинизма-сталинизма-брежневизма и других «измов». И прошлое начало как бы возвращаться. Произошло не то что провокационное антиющенковское рекламное, а настоящее деление общества на тех, кто хочет видеть Украину независимой и кто не хочет, деление ветеранов на «чистых» (Советская армия) и «нечистых» (ОУН и УПА) и так далее. Началась ревизия фундаментальных вещей. Скажем, изгнание нацистов с территории Украины превратилось в освобождение, хотя, с точки зрения интересов украинской государственности, никакой свободы для украинцев не было и быть при тоталитарном режиме не могло. Дошло до того, что ныне в Министерстве образования и науки некая группа «чистых» ветеранов войны цензурирует каждый учебник, в котором речь идет об Украине во Второй мировой войне.

Более того, посткоммунистическая номенклатура в своем метафизическом сиротстве от формально утраченного в 1991-м прошлого зашла так далеко, что начала на государственном уровне отмечать годовщины таких комбожков и пророссийских коллаборантов, как Владимир Щербицкий. Товарищ Сталин этому искренне порадовался бы. И уж тем более порадовался бы кучмовским попыткам «еэпнуть» Украину, привязать к Москве. Недаром же вождь подчеркивал, что «среди равных наций в СССР самая советская, самая революционная — русская нация», а всех, кто осмелится «ослабить мощь СССР, подорвать его экономическое единство, мы будем считать врагами народа и будем беспощадно уничтожать».

Видите, что предлагал сделать Иосиф Виссарионович с теми, кто только бы осмелился посягнуть на бескрайний евразийский простор. Ну а новый Герой Украины пояснил нам, что нечего трогать тех, кто, собственно, своими действиями объективно (а также и субъективно — это кто как и за какую сумму) стремился этот простор укрепить и расширить. Это первое. А второе нам, наивным, объяснили, что главное состоит в том, что достигнут консенсус. Только я вот интересуюсь: кого с кем? Если вы, господа Герои Украины от Кучмы, думаете, что демократия, сведенная к конкуренции кланов или к поиску компромисса между ними, это есть то, за что люди мерзли на Майдане, то вы глубоко ошибаетесь. И ошибка эта рано или поздно обязательно приведет к политической энтропии.

В мае 1945-го Сталин произнес прелюбопытнейший тост, и были в нем такие замечательные слова: «У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941—1942 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города... Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии».

Глубок был вождь. Он как бы игрался с собственным народом: вот видите, вы же могли нас сами прогнать и основания были, но вы же сами нас оставили, да еще и жертвы во имя этого принесли. В моем воспаленном историческом сознании видится мне Леонид Данилович с трубкой в руке, убедительно произносящий эти слова. На чистом русском. И без всякого акцента. Ну что же, не прогнали, тогда получите награды за ваши жертвы…

Впрочем, эта моя версия еще подлежит верификации, но — главное! — она ни в коем случае не должна вызывать пессимизм. Неисправимый оптимист Вацлав Гавел, всегда ненавидевший Сталина, в своей недавней великолепной статье «Уроки, которые до сих пор преподает нам коммунизм», писал, что сейчас, как и в коммунистическую эпоху, важно не терять веры в значимость альтернативных центров общественной мысли и гражданского действия: «Давайте не позволим, чтобы нас обманным путем убедили в том, что попытка изменить «установившийся» порядок и «объективные» законы бессмысленны. Давайте попытаемся построить глобальное гражданское общество и давайте будем стоять на том, что политика — это не просто технология власти, и что у нее должен быть также и моральный аспект».

И мы будем действительно стоять на этом. А мне остается только пояснить подзаголовок этого материала. В биографии Сталина — как у всякого настоящего тирана — много загадок. Одна из них прояснилась не так давно. Оказывается, по метрике, родился он не 9 (по новому стилю 21-го) декабря, как считалось и как записано во всех энциклопедиях, а 6 декабря (то есть 18 декабря). И не в 1879-м, а в 1878 году! В этой связи и возникли эти заметки.

Завершу их виршиком, как и начинал. Не сталинским, правда, но не менее колоритным — андроповским. Как известно, придя после Леонида Брежнева к власти в 1982 году, Юрий Андропов начал «кагэбизировать» общество, а народ с его приходом шутил: «С новым вас, товарищи, 1937 годом!» Но, кроме прочего, писал Андропов стихи, и были у него такие строки:

Сбрехнул какой-то лиходей,

Как будто портит власть людей.

О том все умники твердят

С тех пор уж много лет подряд,

Не замечая (вот напасть!),

Что чаще люди портят власть.

Конечно, Андропов той власти не испортил. На сталинском пьедестале он смотрелся убедительно. Стремился косметически улучшить систему, но в общем укреплял сталинское наследие. Пока не расхворался и не ушел вслед за теми, кому служил.

Я очень надеюсь, что новый президент Украины испортит, то есть изменит, ту власть, которая достанется ему в наследство. И что в этом ему не будут мешать ни Герои Украины, ни ее элиты, ни ее кланы, ни олигархи, ни — в конце концов тоже люди! — ее граждане. Иначе даром вся эта «помаранчева» каша была заварена. Иначе накроет нас тень «отца народов».

P.S. Сохранились записки некогда популярного советского писателя Николая Вирты о том, как на одном из приемов в апреле 1941-го, который длился очень долго, целую ночь, он увидел Сталина стоящим у стены. Вождь курил папиросу и смотрел на веселившихся гостей. Вирта встал, чтобы освободить кресло для вождя. Но Сталин остановил «мастера пера» и произнес: «Вы обо мне не беспокойтесь, вы о себе побеспокойтесь, а я еще сто лет выстою».

Неужели выстоит даже после всего, что было на Майдане в Киеве?