ПОСТУПЬ ИСТОРИИ: НОВОЕ ВИДЕНИЕ

Пересматривая свой архив, обнаружил папку с эмблемой Московской олимпиады 1980 года: пять колец, из которых вырастает стилизованный профиль Спасской башни Кремля. Творцы популярной тогда на Западе кремленологии были, вероятно, в шоке от такой эмблемы. Невозможно более четко выразить средствами олимпийской символики адресованное всем «капиталистам» заверение недипломатичного Никиты Хрущева: «Мы вас закопаем!»

Как правило, хозяева олимпиад компенсируют существенную часть финансовых затрат продажей прав на использование олимпийской символики. Ведь олимпиады — двигатель мировой торговли. Хозяева Московской олимпиады отдали преимущество идеологии, а не коммерции. Их не беспокоил провал принятой Н.Хрущевым программы КПСС, которая обещала советским людям коммунизм как раз в 1980 году.

Время все расставило по своим местам. Царские орлы вытеснили пятиконечные звёзды с башен Кремля. Но многие люди ещё придерживаются взгляда на исторический процесс как последовательную смену общественно-экономических формаций.

Формационный подход к истории

К.Маркс делил историю человечества на формации в зависимости от степени развития товарно-денежных отношений: первобытно-общинный строй, рабовладельческий, феодализм и капитализм. При капитализме, утверждал он, рыночная экономика достигает наивысшей точки роста и начинает опровергать саму себя. Могильщиком капитализма выступает рабочий класс, призванный уничтожить частную собственность на средства производства. Переход к общенародной собственности и внерыночному, то есть не опосредствованному деньгами, распределению продукции означал, по К.Марксу, установление коммунизма. Переходный к коммунизму период он называл социализмом.

Коммунизм, по представлениям основоположников марксизма, был венцом развития человеческого общества, последней общественно-экономической формацией. Ф.Энгельс даже заявил, что вся история человечества до установления диктатуры пролетариата является лишь предысторией.

В попытке Маркса и Энгельса поделить исторический процесс на этапы в зависимости от степени развития рыночных отношений есть рациональное зерно. Товарно-денежные отношения — это объективный показатель, который определяет существенные черты социальных и этнических общностей. Хотя далеко не все. Чтобы точнее различить отдельные цивилизации, английский историк А.Тойнби применил не один ключевой показатель, а целую комбинацию — не меньше десятка. Но К.Маркс не был историком. В центре его внимания находился рынок, а не исторический процесс в целом.

Формационный подход к истории в Советском Союзе был закреплен в упрощенном и вульгаризированном виде. В центре всемирной истории поставили Европу, в центре европейской — Россию. Продолжительность формаций стали датировать с точностью до суток. Считалось, в частности, что капитализм начался в России с момента подписания царского указа об отмене крепостного права, а социализм — со времени провозглашения советской власти.

Для истории Азии, которая не помещалась в рамки рабовладельческого строя или феодализма, классики марксизма изобрели так называемый «азиатский способ производства». Он довольно точно описывал закономерности как раз российской истории, хотя именно её большевики стремились представить магистральным путем в развитии человечества. Поэтому азиатскому способу производства не нашлось места в формационной пятичленке. Вся история человечества в интерпретации ленинизма как бы удостоверяла неизбежность социалистической революции в России и последующей победы коммунизма в планетарном масштабе. Коммунизм изображался как общество всеобщего благоденствия, в котором все материальные и духовные блага будут распределяться по потребностям.

Калейдоскоп с одним узором

Советскую концепцию исторического процесса можно было бы вырезать на камне. Все в ней было установленным на все времена. Каждому известна такая детская игрушка, как калейдоскоп. Малозаметный поворот — и складывается иной узор. Калейдоскоп, сквозь который советские люди смотрели на окружающий мир, был настроен только на один узор, как его ни крути.

Только через полтора десятилетия после получения докторской степени я понял, что подлинной истории мы не знаем. Понимание пришло вместе с изучением «белых пятен» советской истории. Оказалось, что аксиомы советской исторической науки нередко ошибочны, а причинно-следственные связи — перевёрнуты.

Глаза мне раскрыли архивы, а не знакомство с западной литературой. Не так много ученых на Западе серьезно, то есть без присущих кремленологам политизированных подходов, исследовали тайны российско-советской истории. Те, кто все-таки старались что-то понять в «социалистическом и коммунистическом строительстве», барахтались, как слепые котята, в болоте единственно доступной им советской периодики. Оценить в данное время ее информативность может каждый, кто поменяет старые обои в своей квартире.

Листая комплекты газеты «Правда» времен «застоя», можно видеть, сколь странным, хотя по-своему гармонично-целостным был тот советский мир. Его целостность позволяла каждому жить в ладу с самим собой. Странность же этого мира не ощущалась, так как мало кто знал то, что не разрешалось знать. Еще меньше людей могло сопоставить советский мир с западным, ибо выехать в «капстрану» было почти невозможно.

Тем не менее западная научная литература оказалась полезной. Она раскрепощала мышление и ломала стереотипы, застывшие в нашем мозгу с детских лет. Отказ от одномерности марксистско-ленинского взгляда на исторический процесс возвращал ему естественность, глубину и краски.

Три измерения исторического процесса

Рассмотрим три основные измерения исторического процесса — технический, экономический и политический. Взаимосвязь их несомненна, но у каждого — своя положительная (прогресс) или отрицательная (регресс) динамика. Например, общество может стремительно развиваться под экономическим и техническим углами зрения, но запаздывать в политическом развитии. Тогда возникают кризисы. В ХХ столетии вспыхнуло два цивилизационных кризиса — Первая мировая война 1914—1918 гг. и Большая депрессия 1929—1933 гг. Несмотря на довольно большие масштабы Второй мировой войны (сравнительно с Первой), называть её цивилизационным кризисом не следует. Она вторична по характеру, так как связана с последствиями двух названных кризисов.

Кажется, что научно-технический прогресс только на наших глазах стал стремительным. Это своеобразная оптическая аберрация. Изобретение железного копья для историка значит не меньше, чем появление атомной бомбы. Но ускорение темпов технического прогресса является несомненным.

По уровню развития техники история человечества разделяется на три этапа. У обществоведов не хватило фантазии, чтобы назвать их как-то оригинально. Они выделяют доиндустриальное, индустриальное и постиндустриальное общества. В развитых странах Запада индустриальное общество начало формироваться под влиянием перехода от мануфактурного к фабрично-заводскому производству со второй четверти ХIХ ст. Переход к постиндустриальному обществу инициирован Второй мировой войной.

Экономическое измерение исторического процесса характеризуется прежде всего степенью развития товарно-денежных отношений и рынка. Казалось бы, человечество уже прошло всю дистанцию от натурального к товарному хозяйству. Рынок давно стал глобальным. Однако торговля в Интернете, которая появилась на наших глазах, служит ярким примером неисчерпаемости рыночных отношений.

Политическое измерение исторического процесса определяется движением от традиционного общества к гражданскому. В традиционном обществе сувереном является монарх, в руках которого сосредоточивается вся полнота власти (у фараонов, римских и византийских императоров, халифов или царей — не только светской, но и духовной). Разложение традиционного общества сопровождается частичной или полной утратой суверенности монарха.

Цивилизационные кризисы ХХ столетия сопровождались гибелью традиционных империй в огне революций. Однако в ряде стран вместо гражданского общества возникла его злокачественная мутация — тоталитарный строй.

Тоталитаризм имеет десятки определений. Кратчайшее из них формулируется через парное, но противоположное по смыслу понятие демократии. Тоталитаризм является господством государства над обществом, а демократия — господством общества над государством. В первом случае сувереном выступает государство, во втором — народ.

Господство монарха-самодержца над обществом нельзя характеризовать как тоталитарное. Такие монархи не имели технических и экономических средств, которыми в настоящее время обладает государство, чтобы установить контроль за каждым своим подданным. С другой стороны, демократия в Афинах V ст. до Рождества Христова была не менее совершенной, чем современная. Но при том уровне развития техники и экономики она не могла существовать без рабского труда.

Социальные общности в историческом процессе

В процессе естественно-исторического развития каждое общество структурируется одновременно в двух плоскостях — этнической и социальной. Социальное деление отсутствует лишь на первичной, племенной стадии развития общества. Эта наиболее длительная по времени эпоха тонет во мраке из-за недостатка информации. Мы знаем лишь одно историческое племя — латинов, которое оказалось в состоянии навязать свой язык и государственность сначала окружающим итальянским племенам, а потом — всему бассейну Средиземноморья.

История человечества, за исключением двух последних столетий, развивалась в рамках обществ, которые характеризуются как доиндустриальные. Это — аграрные общества с преобладанием крестьян в структуре населения, натуральным хозяйством и примитивной техникой, которая могла не изменяться столетиями. Социальная дифференциация в доиндустриальном обществе была довольно разветвлённой, ибо на неё влияли имущественные, служебно-профессиональные, территориальные, религиозные, иногда даже этнические факторы. Но такое общество не знало социальной динамики. Повысить в обычных условиях свой статус, перейти в более привилегированное социальное сословие для человека было почти невозможно.

В индустриальном обществе сословия уступают место классам — качественно высшей форме социальной организации. Наиболее динамично развивался класс буржуазии, связанной с техническим прогрессом, предпринимательством и рынком. Буржуазия не останавливалась перед насильственным разрушением устаревших социальных порядков, если не существовало возможности решить проблемы мирным путем. С буржуазией связано понятие революции.

В руках буржуазного класса сосредоточивался капитал, функционирование которого невозможно без рабочей силы. Пролетаризация крестьян, ремесленников, торговцев и других мелких собственников наблюдалась всегда, но только при наличии капитала она становилась источником формирования рабочего класса.

Буржуазия и рабочие на стадии формирования развивались как классы-антиподы. В «Манифесте Коммунистической партии» К.Маркс и Ф.Энгельс неправомерно распространили эту особенность эпохи первоначального накопления на историческую перспективу. Коренной ошибкой К.Маркса было и суждение о возможности изъятия из процесса эффективного производства собственника капитала. Наконец, неверным с точки зрения исторической перспективы было его представление о рабочем как пролетарии. В современном производстве на подготовку одного квалифицированного рабочего (вместе с переподготовкой в течение всей производственной деятельности) расходуется иногда до 800 тыс. долларов. Такого рабочего невозможно назвать пролетарием лишь на том основании, что он не принимает участия в производстве своим капиталом. Современные руководители производственного процесса тоже могут обходиться без собственного капитала на предприятии, где работают. Функции управленцев (менеджеров) и собственников капитала в большинстве своем разведены.

Ошибки К.Маркса были исправлены социал-демократическими партиями II Интернационала, которые смогли наладить сотрудничество представителей труда и капитала. Наоборот, российские большевики сделали попытку реализовать идеи «Манифеста Коммунистической партии» через семь десятилетий после его появления. В результате Россия на последующие семь десятилетий сошла на обочину исторического процесса. Втянутая в коммунистический эксперимент Украина потеряла многие миллионы человеческих жизней, не говоря уже о напрасных затратах огромных материальных ресурсов.

Осуществленная после 1917 года кампания «экспроприации экспроприаторов» привела не только к ликвидации буржуазии и помещиков. Рабоче-крестьянская советская революция переросла в революцию партийную — коммунистическую. За два десятилетия осуществленных с помощью массового террора коммунистических преобразований в обществе исчезло деление на классы. Оно стало атомизированным, бесструктурным.

Вопреки представлениям К.Маркса национализация или обобществление средств производства не превращали нацию и общество в собственника. Частная собственность на средства производства в ходе преобразований не исчезала. Средства производства становились собственностью государства, а точнее — государственной партии, и уже совсем точно — руководящей верхушки Центрального комитета этой партии. Орган, в котором сосредоточивалась вся политическая и экономическая власть, находился чересчур далеко от отдельно взятого предприятия. Поэтому он не мог выполнять роль агента производства, как это делал частный собственник или лицо, которое действовало по его поручению. Построенная государственной партией командная экономика была идеальным фундаментом для тоталитарного политического режима, но оставалась искусственным и неодушевлённым творением.

Этнические общности в историческом процессе

Этнические общности имеют даже большую инерцию развития, чем социальные. В доиндустриальном обществе этническая общность функционировала в виде союза племен или народности. Разница между этими этническими общностями довольно условна, тем более что у историков не так много фактического материала, чтобы определить ее точнее.

В индустриальном обществе народность становится нацией. Нация характеризуется большей экономической, политической и психической сплоченностью. Этому содействуют преодоление сословных перегородок, развитие рыночных связей, улучшение коммуникаций между регионами, подъем культурного уровня населения.

Объективный процесс генезиса наций может усиливаться или тормозиться государством. В Западной Европе нации формировались почти одновременно с образованием централизованных государств. Нередко государства использовали насильственные методы, чтобы консолидировать многочисленные средневековые народности в одну большую народность-нацию. В отдельных случаях это не удавалось, и общество встречается теперь с региональным сепаратизмом в национальной оболочке, который проявляют экстремистские элементы соответствующей народности.

Народы Центрально-Восточной Европы развивались в других условиях. На территории, где в данное время размещается более двух десятков стран, в середине ХIХ ст. существовало только три государства — Российская, Австрийская и Османская империи. Формированию современных народностей и их преобразованию в нации препятствовали действия имперских властей.

Этнические земли поляков и украинцев были разделены между Российской и Австрийской империями. Оба народа мечтали объединить свои земли в единое национальное государство. Не случайно их национальные гимны начинались с уверения, адресованного собственному народу и его соседям: «Єще Польска не згинела», «Ще не вмерла Україна». Раздел сплачивал поляков, которые стали нацией еще во времена Речи Посполитой. Они отчаянно боролись за сохранение своей идентичности и достижение государственной самостоятельности. Украинцам, которые испытывали целенаправленную полонизацию на своих западных землях и русификацию — на восточных, приходилось хуже. Между ними и до сих пор сохраняются различия, вызванные многовековым пребыванием в различных государствах. Однако украинская нация сформировалась еще в те времена, когда ее этнические земли пересекала государственная граница.

Различие между Западной и Центрально-Восточной Европой наложило свой отпечаток на восприятие термина «национализм» в быту и даже в научной литературе. В Западной Европе, где сформировались национальные государства, бытует термин «патриотизм», то есть преданность земле отцов, отчизне. Термин «национализм» отождествляется, как правило, с национальным регионализмом и шовинизмом. В Восточной Европе «отчизной» были империи. Поэтому термины «национализм» и «патриотизм» стали конкурентными. Угнетенные в прошлом народы демонстрируют преданность нации, а имперская нация — отчизне. Примером психологической несовместимости обоих терминов служит нестихающая дискуссия относительно употребления выражения «Великая Отечественная война».

Конкурентное словоупотребление заостряют экстремисты обоих лагерей. Одни из них пропагандируют национализм в его крайних формах, то есть не столько преданность своему народу, сколько ненависть к его соседям. Другие используют лозунг патриотизма для попыток восстановления империи.

Появление политических наций

Переходу от индустриального к постиндустриальному обществу в технико-экономической сфере отвечает переход к гражданскому обществу в социально-политической сфере. Отличительная черта гражданского общества — внимание к правам человека. В этих условиях становится возможным ускоренное формирование политической нации — совокупности людей различных национальностей, являющихся гражданами одной страны. Однако непременным условием успеха является достаточная зрелость коренной нации, вокруг которой формируется нация политическая.

Политические нации представляют собой своеобразный симбиоз социальных и этнических общностей. Новое структурирование общества вызревает на наших глазах и еще не имеет развернутой научной идентификации. Во всяком случае, термины «класс» и «нация» в их общеупотребительном понимании уже не отвечают полностью реалиям постиндустриального гражданского общества.

Завершая тему, надлежит вспомнить о противоположных судьбах общностей, которые формировались в двух сверхдержавах, — СССР (Российской империи) и США.

Российское государство сотни лет стремилось объединить разнообразные народы Евразии. Нескончаемые попытки Санкт-Петербурга и Москвы удержать народы под силовым контролем наталкивались на сопротивление. Полностью провалилась и концепция советского народа как новой исторической общности. В конце концов союзные республики начали самостоятельную жизнь.

СССР развалился по периметру границ союзных республик, то есть в наиболее слабом звене. Гарантом этих границ было не государство непосредственно, а коммунистическая партия, которая после конституционной реформы М.Горбачева утратила статус государственной. Российской Федерации, которая остается многонациональной страной, удалось остановить государственный распад разнообразными способами, не исключая силовых. Однако судьбу этой страны в стремительно меняющемся мире трудно прогнозировать.

Американское общество развивалось с начала европейской колонизации Нового мира как общность поселенцев различных национальностей и конфессий. Объединённое общими экономическими и политическими интересами, оно начало обретать национальные признаки задолго до того, как в других регионах вызрели предпосылки для формирования политических наций. Американская нация заявила о своем существовании первой фразой Декларации о независимости от 4 июля 1776 года. Фразой, которая начиналась словами: «Мы, народ Соединенных Штатов». Предоставленная историей «фора» вместе с наличием демократической конституции создали в Северной Америке наиболее благоприятные условия для формирования гражданского общества и политической нации.