Певец Лауры к 700-летию со дня рождения Франческо Петрарки

Так уж повелось, что киевляне привыкли ездить в Москву поездом. Когда возникла такая необходимость, я не стал нарушать традицию. Заметно посвежевший в последнее время железнодорожный экспресс №2/1, медленно набирая скорость под звуки «Прощания славянки», отправился в путь. В купе уютно расположилась напротив попутчица — ничем не приметная женщина средних лет. В её руке оказался томик в знакомом переплёте «Библиотеки школьника». «Петрарка» — успел подсмотреть я на обложке. Это вызвало интерес: поезд, дерганый ритм, суетность наших дней — и такое нетрадиционное дорожное чтиво. Поинтересовавшись по-соседски содержанием, я обнаружил в предисловии, что эта встреча с поэтом оказалась ещё и знаковой. В этом году исполняется 700 лет со дня рождения великого итальянца.

Что мы помним о нём сегодня? Поэт-лирик, младший современник Данте и старший товарищ Боккаччо. Романтик. Воспел возлюбленную Лауру. Сонеты, канцоны, баллады, мадригалы… Из школьного курса словесности помнилось ещё, что он один из родоначальников гуманистической культуры Возрождения, оказал значительное влияние на развитие европейской поэзии. Не слишком длинный ряд. Франческо Петрарка заслуживает большего.

Авиньон

Флоренция, начало ХIV века. Отцы города великодушно приговаривают к сожжению своего великого современника Данте Алигьери, видимо, за прегрешения в системе философских взглядов и за причастность к созданию итальянского литературного языка. Заодно власти решили оштрафовать и отсечь руку ещё одному заслуженному горожанину, нотариусу Петракколо ди Паренцо, за то, что дружил с великим поэтом. Друзья не стали ждать приведения в исполнение приговора и поспешили покинуть неблагодарный город. Куда подался Данте — предмет отдельного разговора, а вот опальный нотариус решил остановиться в живописном городке Ареццо, расположившемся в долине рек Тибр и Арно. Будучи истинным флорентийцем, несчастный Петракколо неоднократно пытался вернуться в родной город, но, увы, безрезультатно. В конце концов изгнанник смирился с судьбой и осел в знаменитом междуречье, где 20 июля 1304 года его молодая красавица-жена родила очаровательного мальчика по имени Франческо Петрарка.

Как известно, в эмиграции счастливо и сыто не живётся. Семья нотариуса особого достатка не имела, но тепло в этом доме и семье, судя по всему, было. Мальчик рос в атмосфере любви, родительского внимания и заботы. О его отношении к матери лучше, чем высказался он сам, не скажешь: «Лучшая из матерей, каких я когда-либо видел». Отец старательно прививал мальчугану любовь к юриспруденции, приводя поучительные примеры из истории их семьи: многие поколения мужчин рода служили Фемиде — стряпчими, нотариусами или адвокатами.

В восемь лет Франческо приступает к учёбе по системе trivium, включавшей изучение трёх начальных наук из числа «семи свободных искусств» — грамматику, диалектику и риторику. Дело было уже в Авиньоне. Надо отметить, что маленький Петрарка оказался невольным свидетелем такого исторического явления, как «Авиньонское пленение пап», которое впоследствии сыграло немаловажную роль в судьбе будущего поэта. Дело в том, что к концу ХIII века абсолютизм папского влияния достиг апогея: правящий папа Бонифаций VIII в своих требованиях к монархам Европы превзошёл самого себя, повсеместно утверждая своё неограниченное господство и не допуская образования государств с сильной властью, что противоречило законам развития общества и экономики народов. Естественно, не всем это нравилось.

Первой взбунтовалась Франция. В 1294 году французский король Филипп IV, вступив в войну с Англией, справедливо рассудил, что французское духовенство должно проявить патриотические чувства наравне со всеми, и обязал его платить специальный военный налог. Это вызвало бурю возмущений со стороны папы. В довершение король запретил вывоз драгоценностей и золота за пределы страны, что перекрыло мощнейший поток средств из Франции в папские закрома. Война есть война. В Европе зашепталась, король Франции молчал, а папа, разгневавшись не на шутку и громко стуча каблуками, называл французов собаками, Францию — преступной, а короля — уличным мальчишкой. При этом себя он считал тем единственным, кому Христос сказал: «Управляй народами лозою железною и разбей их, как сосуд глиняный».

Между тем Франция, обвинив Бонифация в том, что он занимает папский престол незаконно, пожелала как можно скорее созвать церковный собор, дабы он разъяснил верующим, что лжепапа — не кто иной, как еретик, самозванец и симонист.
86-летний папа, не выдержав оскорблений, взял да и умер от обиды.

В 1305 году никому не известный гасконский прелат Бертран де Го стал папой Климентом V. Папский двор был переведён в Авиньон под неусыпное французское око. Сюда же стали подтягиваться те, кто чувствовал себя комфортно под покровительством папской тиары: торговцы, банкиры, ювелиры, изгнанники и авантюристы всех мастей. Там нашла себе место и колония изгнанных флорентийцев, в том числе семья нотариуса Петраколло. На это авиньонское столпотворение смотрела и пара детских глаз Франческо Петрарки, отмечая все особенности этого мира — тщету, суету придворных перипетий и неповторимую красоту авиньонских пейзажей, поразивших мальчика на всю жизнь.

«Когда же юности мятежной» пришла Франческо уж пора, отец, будучи исключительно последовательным человеком, отправил сына в Болонский университет для получения юридического образования. Данное учебное заведение было одним из древнейших в Европе, славилось безупречной репутацией, славной когортой именитых выпускников и блестящим педагогическим составом во главе с неотразимой Новеллой, которая, дабы своей божественной красотой не смущать и не отвлекать студентов от постижения наук и мудрости, вынуждена была читать лекции за ширмой. Но даже это пикантное обстоятельство не смогло преодолеть отвращение молодого студента к юриспруденции. Как говорится, «свято место пусто не бывает», а университет всё же кладезь знаний, и Франческо, недолго думая, всецело увлёкся поэзией. Проведав о непотребном занятии непутёвого сына, отец, рассвирепев не на шутку и презрев мнение, будто рукописи не горят, одним махом сжёг все нетленные творения начинающего поэта.

Семь лет, хоть и крайне неохотного изучения юридической науки, не прошли даром. Первый адвокатский опыт Петрарки, на удивление, увенчался успехом: далеко не простое дело своего друга он с блеском выиграл. Маститые мэтры удовлетворённо закивали головами, отмечая талант юного коллеги. Сам же соискатель их благосклонности считал своих собратьев по цеху шарлатанами и профессиональными обманщиками, а юридическую науку — собранием схоластических догм, служащих для выкачки денег у несчастных. Признавал он только публичную, открытую, риторическую юриспруденцию. В общем, несмотря на увещевания коллег, Франческо оставляет едва начавшуюся профессиональную деятельность и отправляется в Авиньон, где сразу же пополняет ряды местных франтов, с головой окунувшись в светскую жизнь.

Так, фланируя по городским бульварам, облачённый в моднейшее платье, завитой и напомаженный он встретил свои двадцать лет. Сам Петрарка так описал себя потомкам: «Я был не слишком силён, но довольно ловок, не особенно красив, но всё же приятной наружности, у меня был свежий, несколько смуглый цвет лица, живые глаза, быстрый взгляд». Внешний антураж важен, но обратить на себя внимание он решил несколько иначе, использовав способности, так ненавистные его отцу. Прославили его сонеты и канцоны. Очень скоро он стал широко популярен, его опусы быстро и прочно вошли в моду. Петрарка понял и воспел в своих произведениях главное, к чему стремились люди: красоту, надежду и любовь.

Идеал женщины, вознесённой на пьедестал, — Лаура. Их имена в сознании людей навечно слились воедино. Почему? Кто она? Сотни, тысячи исследователей ломали головы и перья, силясь найти ответ на этот вопрос. Первоисточником их исследований были и есть его сонеты. Действительно, там её имя употребляется в самых различных контекстах и сочетаниях: с золотом, с ветром, лавром, с приятным дуновением. Эти бесконечные поэтические метаморфозы у многих вызывают некоторые сомнения в реальности существования мадонны. Тщательное изучение его переписки также указывает на это, а близко знавший поэта Джованни Боккаччо говорит прямо: «Я убеждён, что Лауру следует понимать аллегорически, как лавровый венок, которым Петрарка позднее был увенчан». Это, конечно, доводы — но! Бесспорно то, что существует собственноручная запись поэта об этой эпохальной встрече: «Лаура, известная своими добродетелями и долго прославляемая моими песнями, впервые предстала моим глазам на заре моей юности, в лето Господне 1327, утром 6 апреля, в соборе святой Клары, в Авиньоне».

Удручает одно — её никто никогда не видел. Так была или не была? История всемирной литературы знает множество примеров аллегорического отношения к женщине, например, дантовская Беатриче или смуглая леди сонетов Шекспира. Скорее всего, каких-то плотских отношений и в данном случае не было. Была обычная идеализация определённого женского образа. Может быть, это и к лучшему, ибо, как кто-то умно подметил, именно отсутствие этой самой плотской и взаимной любви положило начало «литературе о любви».

Недолго длилось праздное благоденствие — умирает мать, которую Петрарка сильно и искренне любил, а вскоре и отец. Именно на их смерть им были написаны первые литературные произведения, дошедшие до нас. Оказавшись один на один с окружавшим его миром, Франческо понял, что началась новая жизнь, полная трудностей и проблем. Родители, увы, не оставили никакого наследства, и он оказывается практически без средств к существованию.

Многим представляется, что наш герой был мечтательным, скромным, застенчивым юношей, бредившим образами несуществующих барышень. Но, как выяснилось, Петрарка был далёк от идеала, созданного благодарными потомками. Оказавшись на пороге нищеты, он не стал лезть в петлю и заламывать в отчаянии руки. Кто он? Что имеет и чего не имеет? Ответы на некоторые вопросы были до банального просты: не имеет состояния, прочного положения в обществе, сколько-нибудь доходного занятия, возможности жить на широкую ногу, чего до боли хотелось. А что есть? Можно сказать, что он хорош собой, воспитан, образован, умён и красноречив, обладает недюжинным творческим талантом, умеет заводить друзей (иногда полезных), прекрасно знает латынь и… Франческо понял, что и этого вполне достаточно чтобы стать богатым и счастливым. Пользуясь своей популярностью, он планомерно и настойчиво стал внедряться в дома влиятельных авиньонцев. Делал он это виртуозно и взвешенно, что вскоре позволило Петрарке оказаться более чем на короткой ноге с представителями высших кругов города и окрестностей.

Мало того, не следует забывать, что Авиньон в то время был столицей папской курии, посему это «внедрение» Франческо в первую очередь распространилось на духовную верхушку вселенского католицизма. Именно тогда началась его близкая дружба со многими высокопоставленными сановниками, в частности с кардиналом Джованни Колонна и его семьёй. Удачливый и умный молодой человек сразу приглянулся строгому и могущественному прелату, хранителю многих сокровенных тайн духовного престола. Он стал заботиться о поэте, как о собственном сыне, сделав его своим личным секретарём. Эта дружба в дальнейшем сыграла немаловажную роль в судьбе Петрарки. Ряд исследователей и биографов поэта высказывали порой весьма смелые предположения о причинах столь тесной и близкой дружбы кардинала с милым юношей. Надо сказать, Франческо быстро научился быть знаменитым, востребованным и полезным. Все его меценаты и покровители видели в нём какой-то определённый прок для себя: честь от дружбы с известным человеком, надежду на место в его будущих произведениях, кто-то ожидал лестных посвящений, кто-то просил составить для них торжественную или официальную речь, цветистый тост. Были даже такие, которые совершенно беспардонно просили поставить своё имя под его произведениями. Власть предержащие использовали таланты и способности поэта в интересах государственных и собственных. Скорее всего, именно это послужило причиной первого большого путешествия Петрарки по странам Европы.

Произошло это в 1332 году и продлилось без малого два года. Он вдоль и поперёк исколесил Фландрию, Германию, Францию. Сегодня можно с полной уверенностью утверждать, что эти путешествия были не чем иным, как секретной миссией папской курии и кардинала Колонна. Надо признать, что выбор исполнителя был весьма продуманным и удачным: умный, приятный во всех отношениях молодой человек без определённых занятий и должности, уже успевший стать известным поэтом — чем не легенда для секретного агента?

А в чём же состояла истинная цель этого путешествия? Для этого нужно заглянуть в анналы папской истории. С началом французского периода влияние и система финансирования папства претерпели серьёзные изменения. Нужно было, не откладывая, искать новые формы существования, новый статус — прежнего Рима уже не было, был Авиньон и практически полная зависимость от французской короны, что кардинально меняло отношение к папскому престолу других государств Европы. В Авиньоне это хорошо понимали и лихорадочно искали оптимальный выход из сложившейся ситуации. Начали вводиться новые законоположения, финансово-экономические схемы и уложения.

Папские налоги всё более походили на поборы и становились невыносимыми. Это вызывало явное недовольство светских властей и возмущение народа. «Французской» курии стали отказывать в платежах. Финансовая пирамида папства в любой момент грозила полным обрушением. Положение нужно было немедленно спасать. Очевидно, кардинал Колонна непосредственно занимался организацией авральных работ, и ему нужна была истинная картина происходящего, для чего он готовит и отправляет в путешествие по мятежной Европе Петрарку.

Можно предположить, что новоявленный шпион отменно справился с доверенным заданием и доставил курии не только блестящее и объективное описание того, что творилось в Европе, но также высказал предположения относительно перспектив. К сожалению, подлинные отчёты надёжно спрятаны в тайных архивах Ватикана, а там, как известно, секреты хранить умеют. Исследователям и историкам милостиво разрешили одно: довольствоваться мелодикой и романтикой сонетов Арденского леса, придающих путешествию молодого поэта розовый окрас. Умно! За тем и посылали такого. Это обстоятельство даёт право утверждать, что отныне Петрарка занял достойное место в когорте «посвящённых» и навсегда связал свою жизнь с интересами этой могущественной организации. Теперь поэтический гений славил поэта, а поэт славил своим служением и преданностью церковь.

Italia mia

В 1336 году он отправляется в Рим. Возврат в Рим папской курии был необходим и в будущем предопределён. Очевидно, первая итальянская миссия Петрарки и была, очевидно, направлена на подготовку решения этого вопроса. Колонна, напутствуя его перед дорогой, предупреждал об изменениях, произошедших на родине. Однако то, что он увидел, просто поразило: нищета, беззаконие, на каждом шагу вооружённые люди — даже пастухи, рыбаки и пахари. Встречали Петрарку итальянские Колонна, родственники кардинала, которые под усиленной охраной препроводили его в Рим. И здесь та же унылая картина. «Нигде так мало не знают о Риме, как в самом Риме», напишет поэт впоследствии. Несмотря на разочарование от встречи с Вечным городом, он всё же убедился в том, что папский престол только тогда будет великим и всесильным, если будет находиться в Риме.

По возвращении в Авиньон Франческо начинает открытую борьбу за возвращение курии в предопределенное свыше место. Он демонстративно покидает временную столицу папства и поселяется в Воклюзе: пришло время сосредоточиться на другом жизненном предназначении — поэтическом творчестве и изучении культуры. Счастливое было время: «Встаю до рассвета, думаю, читаю, пишу». Он принимается за большую многолетнюю работу «О славных мужах» — собрание жизнеописаний от Ромула до Цезаря. Параллельно собирает материалы для книги «О достопамятных событиях», составленной из исторических фрагментов, жизненных эпизодов и анекдотов, опять-таки «от Ромула до наших дней». Пишет давно задуманную поэму «Африка» — своеобразный эпос, равный знаменитой «Энеиде» в стиле Вергилия по материалам наследия Ливия и Цицерона. Именно здесь, в Воклюзе, Франческо испытал радость напряжённого творческого труда.

Окружающие с нескрываемой тревогой наблюдали за предельно изнурительными занятиями Петрарки, пытаясь хоть как-то отвлечь его от эпистолярных занятий. Именно здесь он безнадёжно «заболел» — стал «рыцарем белого ворона», неизлечимым и неисправимым библиофилом, поставив перед собой сверхзадачу: собрать полезную и функционально наиболее полную библиотеку, что по тем временам было делом непростым, хотя бы потому, что это требовало огромных капиталовложений. В то время цена одного обычного требника была равна цене приличного участка земли. Петрарка шёл на всё ради достижения своей цели, порой на хитрость, даже на воровство. Кроме того, он изучал книги ещё и как филолог. Это была крайне необходимая и полезная работа, ведь книги были тогда «ручной работы», а переписчик или переводчик — тоже человек, и допускал, в силу разных причин, множество ошибок, часто непоправимых для текста и смысла повествования. Этой работе, восстановлению рукописной истины, Петрарка посвятил всю свою жизнь.

Слава его ширилась и росла. Европа склонялась перед его талантом и мудрым величием. Одновременно Париж и Рим высказали пожелание увенчать его голову лавровым венком. Не без влияния церковной верхушки и в интересах будущего переселения папского двора Петрарка выбирает Рим. 6 апреля 1341 года увенчание произошло со словами: «Прими этот венок, награду за добродетель», после чего его провозгласили мастером поэзии и гражданином Рима. К чествованию своего великого земляка присоединилась вся Италия — Неаполь, Пиза, Парма…

Европа требует поэта к себе. Его радушно принял папа, возблагодарив всячески, в его честь устраивались банкеты, приёмы, литературные чтения, на улицах городов его встречали восхищённые возгласы и здравицы, «женщины умилённо плакали, мужчины хлопали в ладоши». Это был праздник жизни. Кстати, насчёт умилённых женщин: именно тогда у него рождается любимая дочь Франческа, но имени её матери доподлинно никто не знает. Существуют лишь предположения, что это та же женщина, которая несколькими годами ранее подарила ему сына Джованни.

Пресыщенный славой и наградами Петрарка снова уединяется в Воклюзе, где начинает писать свою знаменитую книгу бесед «О презрении к миру», назвав её Sekretum («Тайной») — книга для себя и о себе, которая должна была послужить утешением для усталого разума в дни сомнений и тревог.

А многострадальная, мятежная Италия становилась ему всё ближе. Междоусобицы, нищета, болезни. Новый папа КлиментVI призывает его и настаивает на принятии официальной должности папского «оратора» — своим уполномоченным представителем в государствах Италии с целью учреждения опосредованной опеки над ними. Миссия важная и трудная, но Петрарка соглашается. Снова Италия — Неаполь, Парма, Болонья, Верона, где, кстати, его настигло несказанное счастье, выпадающее только однажды в жизни исследователя. Совершенно случайно, подчиняясь старой привычке заядлого библиофила, он находит в библиотеке капитула подлинные письма Цицерона — величайшая находка в истории всемирной культуры. Это были частные послания к Аттику, к брату Квинту и Марку Бруту. С этого момента для него перестаёт существовать всё: Италия, Верона, политика, поэзия, служебные обязательства. Франческо с головой окунается в многомесячное изучение рукописей. За счастьем открытия последовало разочарование: письма носили слишком частный характер, а непререкаемо великий Цицерон вдруг в одночасье превратился в обычного, слабого, трусливого и мнительного человека. Памятник, что называется, сошёл с пьедестала и затерялся в мирской суете. Глубоко возмущённый Петрарка пишет гневное письмо великой тени Цицерона, где скорбит о его судьбе, стыдится за него и сожалеет о его ошибках. В заключение он пишет: «Прощай навеки, Цицерон».

Зловещий 1348 год. Невиданные бедствия обрушились на Европу: землетрясения в Италии и Германии, с востока пришла чума. Петрарка, как и все, прятался от болезни — Парма, Феррара, Капри, Падуя. Многих друзей, родных и близких забрала чума. В их числе кардинал Колонна. А также Лаура… Видимо, пришло время расстаться с ней, оплакать и похоронить. Ситуация позволяла — люди уходили из жизни сотнями тысяч. Только-только отступила чума, как грянула новая беда — землетрясение, разрушившее Рим почти до основания. Петрарка решает, что в такое время должен быть там. Но едет не спеша. Его сопровождает целая свита, соответствующая, впрочем, его статусу, положению и славе. Города встречали поэта с величайшим почитанием, его буквально носили на руках. Это была уже не слава, не признание, а божественное поклонение. Таким образом он прибыл во Флоренцию — неблагодарную родину предков. Грустные воспоминания. Здесь он почувствовал себя чужим, но близкие и друзья, как могли, скрасили его пребывание там.

Джованни Боккаччо, купеческий сын, прославившийся своим неуёмным темпераментом и весельем, любимец женщин и острослов, автор знаменитого «Декамерона», краснел как мальчик и терялся в присутствии своего именитого друга, хотя был всего на девять лет младше венценосного коллеги. Мэтр постарался вести себя с ним на равных: живо интересовался его творчеством и изысканиями, с удовольствием читал и перечитывал первые новеллы из знаменитого сборника, который Джованни в то время писал. Они были неразлучны. Обсуждали совместные планы. Например, Боккаччо хотел написать книгу «О славных женщинах», дополнив тем самым петрарковскую «О славных мужах». Это были благословенные дни. Сами они слабо сознавали значимость их встречи, общения и дружбы. В результате их сотрудничества закладывалась основа европейской классической литературы.

Gloria

Четыре года Петрарка не был в Авиньоне. Папское руководство призывает поэта ко двору. Несколько дней он провёл в непрерывных беседах с папой. О теме и предмете этих встреч мы можем только догадываться. В результате ему был предложен исключительно высокий пост апостольского секретаря. Петрарка отвечает отказом. Это беспрецедентный случай в истории, но, очевидно, его решение было настолько мотивированным, что папа благосклонно соглашается. Правда, Петрарка и так принадлежал миру, и его положение более чем устраивало курию. Отказ от должности не означал отказа от участия в делах церкви.

По приглашению комиссии кардиналов Франческо принимает участие в создании новой конституции Рима. Неиссякаемый поток папских сановников ежедневно сновал по дороге из Авиньона в Воклюз, где опять проживал Петрарка. Они советовались, докладывали, делились новостями, просили поддержки. Местные жители, наблюдая эту картину, стали не на шутку сомневаться: где проживает истинный папа — в Воклюзе или Авиньоне? Очень скоро Петрарке надоела эта придворная суета — лесть, зависть, сплетни, тупость и враньё. В мае 1353 года он покидает Воклюз, на этот раз навсегда. Трудно представить как переполошился двор. Куда?! К кому?! Кого он осчастливит своим присутствием? Где станет блистать?

Его приглашают короли французский и неаполитанский, князь Гонзаго, дож венецианский, ждут Парма, Флоренция, Падуя. Он избрал Милан. Добился этой чести архиепископ города Джованни Висконти. Собственно, был он больше князем Милана, чем князем церкви — гордый, решительный, непримиримый и жёстокий. Петрарку он взял хитростью и тонкой лестью. Друзья недоумевали о причинах такого решения. Боккаччо то сердился на друга, то плакал от бессилия, но сам Мастер отвечал им: «Взвесив, я выбрал то, что лучше или, по крайней мере, меньшее зло». Во всяком случае, все его требования были безоговорочно приняты Миланом — полная независимость и всякое отсутствие обязанностей. Но политическим деятелем всё же пришлось стать. Периодически ему то навязывали какое-нибудь посольство — в интересах установления мира, то призывали стать арбитром в том или ином споре или конфликте — ничего не поделаешь — он авторитет, он ПЕТРАРКА. Поэт это понимал и делал всегда всё, что от него зависело. Появились исследователи его творчества и биографии, над тиражированием его произведений трудились десятки переписчиков, лучшие переплётчики демонстрировали свой талант, создавая шедевральные библиографические образчики из его творений.

Ко всему этому Франческо относился вполне спокойно и даже философски, замечая за собой, что всё больше стал задумываться о пройденном пути. Отмечал с удовлетворением, что не был сухим букой — классиком, ментором и консерватором. Не был чужд страстей земных: любил застолье и женщин, не прочь был франтовато одеться, считая элегантность воспитанностью, ценил и любил искусство, сам рисовал, пел, играл на лютне, был заядлым охотником и рыболовом. Сумел стать хорошим отцом, а в дальнейшем прекрасным дедом. Мирил народы, прекращал войны, короновал августейших. Когда перевалило за шестьдесят, стал подумывать о мемуарах, но поступил оригинально — упорядочил и отредактировал особым образом свою гигантскую переписку за более чем 50 лет. Таким образом, Петрарка оставил нам три сборника писем — «Домашние дела», «Разное» и «Зрелое». Получилась огромная автобиография, настолько точная и полная, что необходимость в мемуарах отпала сама собой. Франческо Петрарке удалось всё. Только одно, величайшее, как он считал, в его жизни начинание не было доведено до конца — возврат церковного престола в Рим. Как мы знаем, он много сделал для этого, убеждая всех пап, что столицей апостолов должен быть Вечный город. Дело дошло даже до угроз судом небесным. «Видимо, в день Страшного суда ты предпочитаешь воскреснуть не рядом с Петром и Павлом, а в толпе авиньонских грешников?» — гневно пишет он Урбану V. И, о чудо! Его глас был услышан: в 1367 году папа возвращается в Рим. Казалось, быть свидетелем этого исторического события возжелал весь мир, только вот главного виновника этого действа там не было — Петрарка, преодолевая невыносимую душевную боль, сидел у постели умирающего внука. Напрасно папа взывал к нему с просьбами прибыть в Рим для совместного празднования торжества священной справедливости — силы оставили поэта. 19 июля 1374 года его нашли мертвым в кабинете. Работал до последнего вздоха: его голова покоилась на открытой книге. Желание умереть над книгою с пером в руках свершилось.

700 лет назад мир узнал Великого и Мудрого, который на самом деле никогда не сходил в могилу: «Здесь его нет, ищите его среди живых, среди тех, кто почитает его имя».