Паспорт для избранных, загнанных и запряженных

Паспортная система в Российской империи начала формироваться в 1765 — 1795 годах, когда людей, которые выезжали на заработки или переселялись в другие места, обязали получать в уездных управах так называемые «пропускные письма» и «отпускные билеты», которые со временем стали называться паспортами (passeport с французского буквально — разрешение на проезд через порт). Паспорта выдавались исключительно при переездах, например — за границу.

В начале ХІХ века паспортную систему ввели на всей территории империи Романовых. Установленного образца паспортов не было. Царь позволил губернским властям самим определять содержание и форму паспортов. На листе бумаги записывали основные личные данные и приметы (рост, цвет волос и глаз, овал лица и т.д.), срок действия документа (от полугода до трех) и цель путешествия. В 1840 году Киевский военный, Подольский и Волынский генерал-губернатор Д.Бибиков издал циркуляр «Об определении в паспортах примет», действовавший на украинских землях в составе Российской империи. Паспорт выдавали гражданам всех сословий и обоих полов после достижения 25 лет.

В 1881 году, в связи с обострением рабочего революционного движения, царь Александр III подписал указ об определении отдельных городов «усиленной охраны», взрослое население которых должно иметь паспорта. В советские времена такие территории, в которые входили более 350 городов и местностей, называли режимными. Особенно следила за соблюдением паспортного режима советская власть в областях Западной Украины.

С введением в действие в 1894 году «Положения о видах на проживание» была окончательно сформирована паспортная система империи. Теперь паспорта должны были иметь все фабричные рабочие и лица, уезжавшие с места жительства на расстояние свыше 50 верст и сроком более шести месяцев. Царизм стремился во что бы то ни стало установить контроль над миграцией подданных и как-то регулировать эти процессы.

В 1903 году революционное напряжение немного спало, и царское правительство решило поиграть в демократию, упразднив обязательную паспортизацию. В новом уставе о паспортной системе отмечалось: «Никто не обязан иметь документы на право жить на месте своего постоянного проживания». Исключение составляли фабричные рабочие, на которых распространялись правила о надзоре, то есть те, кто работал на стратегических предприятиях. Также выдавались бессрочные паспортные книжки «нашедшим приют в богадельнях, вдовам низших чинов, отставным чинам и вдовам этих чинов, горнозаводским рабочим c правом низших чинов».

В 1904 году началась Русско-японская война. Была объявлена всеобщая мобилизация, и неожиданно выяснилось, что у многих подданных вообще нет фамилий. Пришлось их срочно придумывать рекрутам. Именно тогда возникли такие милитаристские фамилии, как Смирнов, Майоров, Матросов, Похлебкин, Пушкарев и т.п. Иноверцам давали фамилии с окончаниями
-ич и -ский.

После октябрьского большевистского переворота на протяжении 15 лет паспортов не было. Удостоверением личности служили любые документы: метрические свидетельства, справки с работы, профсоюзные и партийные билеты и т.д. Миграционные процессы ничем не ограничивались и не контролировались. Конечно, тоталитарный режим с таким положением вещей мириться не мог.

27 декабря 1932 года советская власть ввела новую паспорт­ную систему, которая была значительно более суровой, чем при царизме. Согласно постановлению ЦИК и СНК СССР от 1932 года №84 «Об установлении единой паспортной системы по СССР и обязательной прописке паспортов», все граждане в возрасте от 16 лет должны были иметь паспорта с обязательной пропиской.

В Украине же паспорта были введены только в 1933 году, во время Голодомора, как отмечалось в постановлении ВУЦК и СНК УССР от 4 июля 1933 года, с целью: «урегулировать приток населения в город», «очищения городов» от голодающих колхозников, раскулаченных, уголовных и политических преступников, «шпионов и диверсантов».

В паспорте образца 1932 года, кроме имени, даты и места рождения, отмечались национальность, местожительство, социальное положение, состав семьи и отношение к военной службе. Позднее, в 1953 году (постановление Совета министров СССР от 21 октября
1953 г.) дополнительно ввели записи о принятии и увольнении с работы, а также о бракосочетании или разводе.

Однако паспорта выдавались не всем. Некоторые слои населения, а именно осужденные, лишенные права голосовать на выборах (не занятые общественно полезным трудом, священники, раскулаченные, убежавшие из деревень и др.), военнослужащие и крестьяне «молоткастого, серпастого» не получили. Крестьяне фактически снова были загнаны в крепостное право, отмененное в империи еще в 1861 году. Жители села не имели права покидать место своего постоянного проживания, были лишены земли, лошадей, крупного рогатого скота, средств производства. Даже если бы беспаспортный крестьянин и нашел работу в городе, работодателя, который ему ее предоставил, подвергли бы административной ответственности или же лишению свободы до двух лет.

19 сентября 1934 года принимается закрытое постановление Совнаркома «О прописке паспортов колхозников-отходников, поступающих на работу на предприятия без договоров хозорганов». Началась индустриализация. Стране Советов крайне была необходима рабочая сила, которую решили черпать, кроме ГУЛАГа, и из села. Это явление не приобрело массового характера, паспорта выдавались по месту жительства в исключительных случаях или во время агитационных рабочих наборов, и только на один год (позже временный паспорт могли заменить на постоянный), ведь Союз требовал и хлеба.

Когда колхозник выезжал надолго, но временно (на сезонные работы, лесо- или торфозаготовку, обучение и тому подобное), он должен был обратиться в сельсовет за справкой, которая заменяла паспорт. Такой «документ» выписывали от руки, вклеивали фотокарточку и удостоверяли печатью местного органа властей. Процедура, как видим, не сложная, но должна бы занимать немного времени. Однако, как рассказывают участники тех событий, выдача справки затягивалась на недели, а иногда и месяцы ожидания, а когда ее все же выдавали, крестьянину приходилось выслушать нотацию от местного начальства на тему: «как плохо покидать село в такое трудное время», прежде чем получить долгожданный клочок бумаги. По словам очевидцев, такое случалось, и нередко. Понимая неэффективность советской системы закрепощения, в 60-е годы ХХ века, во время хрущевской оттепели, властям позволили выдавать паспорта и в селах.

Дискриминацией крестьянства советские руководители не ограничились. Введенный институт прописки лишил возможности свободно менять место жительства и счастливых собственников «краснокожей паспортины». Без прописки не принимали на работу, и наоборот — нетрудоустроенным нельзя было надеяться на получение жилья, а соответственно и прописки. Замкнутый круг. Непрописанные также теряли право на бесплатное медицинское обслуживание, получение ряда других социальных благ. В положении Совета Министров СССР от 28 августа 1974 года №19 отмечалось: «Граждане подлежат прописке по месту постоянного проживания. Без паспорта прописываются лица, не достигшие 16 лет и проживающие отдельно от родителей или опекунов... военнослужащие... постоянные жители сельских местностей, не имеющие паспорта. Без прописки могут проживать только военнослужащие, размещенные в казармах, лагерях и на судах; военнослужащие срочной службы, прибывшие в краткосрочный отпуск... Контроль за выполнением Положения возлагается на органы милиции. Нарушители паспортной системы привлекаются к административной, а в некоторых случаях... и к уголовной ответственности...» Комментарии, как говорят, излишни.

В 1974 году в СССР была проведена очередная паспортная реформа. Паспорт поменял цвет обложки на красный, получил современные степени защиты; были отменены записи о зачислении — увольнении с работы и т.д. Этот паспорт просуществовал (а местами — в непризнанных Приднестровье, Южной Абхазии — действует и сейчас) вплоть до развала Советского Союза.

Теперь в большинстве стран мира внутренних паспортов не существует, используются только паспорта для выезда за рубеж. Украина же после обретения независимости пошла проторенной дорогой и ввела 2 сентября 1993 года новый внутренний паспорт, который мало чем отличается от советского, разве что государст­венной символикой и отсутствием пятой графы — национальность.

В ноябре 2001 года Верховная Рада Украины отменила институт прописки, заменив ее так называемой регистрацией. В народе говорят: «Хрен редьки не слаще». Ведь и сегодня местные органы МВД или представители Минюста Украины в больших городах (в частности в столице) нередко отвечают отказом в регистрации по месту проживания, чем лишают граждан не только законного права волеизъявления на выборах, но и права на бесплатное медицинское обслуживание, устройство детей в детсад и школу, получение других социальных услуг.

Любой режим, а тем более тоталитарный, всегда стремился установить контроль над всем и вся. В середине ХХ в. были паспортизованы даже лошади. И это не странно, учитывая ту роль, которую благородное животное играло в жизни homo sapiens на протяжении почти всей истории человечества. Лошадей использовали в сельском хозяйстве, производстве, как пассажирский и гужевой транспорт, как сырье — мясо, шкуру и копыта. Сложно назвать отрасль, в которой не была бы задействована лошадь.

Ни одна война не обходилась без конницы — вспомните княжие дружины, конные соединения Богдана Хмельницкого, Сечевых стрельцов, свободолюбивую армию Нестора Махно со славными тачанками, конную армию Семена Буденного, атаки польских уланов на немецкие танки... Конечно, в тех баталиях вместе с людьми гибли и кони. После Первой мировой и гражданской войн численность лошадей уменьшилась на 70%. Только в 1929 году удалось восстановить поголовье. Украина, имевшая в колхозных и совхозных конюшнях 6,8 млн. коней, по их количеству занимала четвертое место в мире после РСФСР (24 млн.), США (14 млн.) и Аргентины (9,4 млн.).

Учитывая стратегическое значение, лошади требовали тщательного учета — поголовной паспортизации с обязательной графой «пригодность для военных целей». Перед нами два таких документа, найденные в Галичине.

«Паспорт кобылы», выписанный председателем Монастырокского сельсовета 21 июня 1941 г., — за несколько часов до нападения гитлеровцев на СССР. Той лошадке повезло, карточка «военно-проверочного осмотра на пригодность для рабоче-крестьянской КА» осталась незаполненной.

«Пашпорт коня» — произведение нацистских оккупационных властей, выданный general-geuvernement Конюшковской волости, заверенный Золочевским уездным ветеринарным врачом А.Петрикевичем. С немецкой педантичностью в паспорте на трех языках — немецком, украинском и польском — выписаны «важнейшие обязанности собственника пашпорта коня», где, кроме других предостережений, есть пункты: «внесение каких-либо изменений и поправок в пашпорт коня собственником коня категорически запрещено и будет наказываться» (нетрудно догадаться, как именно); «описание коня»; данные о собственнике и новом собственнике; «заключение санитарного органа»; карточка квалификационной комиссии «Правительства шефа дистрикта. Отдел Выживания и Хлебопашества» (был и такой); удостоверение «Союза кормления коней при Хлеборобской Палате»; данные о репродукции (спаривании) коня и рождении жеребят; «отметка о гибели, убое, краже коня или отметка таможенного правительства о вывозе коня за границу». И главное — наш гнедой герой, 1928 года рождения, без клички, высотой 130 см, был зачислен к «категории 20» Тернопольской военной части вермахта. Однако коню повоевать не пришлось — графа «ход военной службы коня» осталась без пометок.

Владимир Маяковский писал:

Лошадь, не надо.
Лошадь, слушайте —

чего вы думаете,
что вы их плоше?

Деточка,
все мы немножко лошади,

каждый из нас
по-своему лошадь.