МАМА, НЕ ХОЧУ В АРМИЮ!

Когда мы, молодые новобранцы, нестройными колоннами проходили по серым безлюдным улицам гарнизонного городка, над зеленым забором появилась голова в пилотке и, злорадно улыбнувшись, сказала: «Вешайтесь!». Рука сделала вокруг шеи характерный жест. Это было более двадцати лет назад. И топали мы, конечно, в Советскую армию...

Осень 2003 года. Более 40 тысяч граждан Украины, достигших восемнадцатилетнего возраста и не имеющих права на отсрочку, пополнят ряды украинской армии. Что ждет их за зелеными заборами воинских частей? Готовы ли они к серьезным, возможно, первым в жизни испытаниям? Кто был прав — мама, до последнего пытаясь уберечь своего ребенка от бездушного монстра, созданного лишь для того, чтобы издеваться над ее самым дорогим созданием, или отец, который стучал кулаком по столу и убеждал больше себя, чем окружающих, — пусть сорвиголова попробует солдатской каши, тогда дурь из головы быстро выветрится.

Хотя я и уверен в том, что армия — один из наиболее догматических и негибких механизмов, но все же, чтобы убедиться, что ничего в ее структуре, кроме кокард, особо не изменилось, я встретился с молодым лейтенантом — командиром взвода одного из мотострелковых полков украинской армии. Беседа подтвердила, что рекрут сталкивается с теми же проблемами, которые, видимо, испытывали дух и римских легионеров, и средневековых рыцарей, и запорожских казаков.

Не хотелось бы превращаться в автора журнала семейных советов, о которых сразу забываешь, поскольку они либо абсурдны, либо просто непригодны для того, чтобы ими воспользоваться. Все же попытаюсь рассказать о некоторых аксиомах поведения, выполнение которых может избавить от некоторых проблем адаптации к воинской службе или свести к минимуму возможные и необязательные неприятности.

Итак, ребенок не сдал экзамены в вуз, а вы не смогли или не захотели «отмазать» его от службы. Постарайтесь избежать ритуальных проводов в армию с грандиозным недельным кормлением и спаиванием родственников, соседей и массы совершенно чужих для вас людей. Лучше используйте нелишние деньги для того, чтобы сын окончил курсы водителей. Эта профессия не помешает ни в армии, ни после службы. Полтора года промелькнут быстро: лучше недопропитые деньги придержать — ваше чадо вернется и, возможно, поспешит жениться или купить новую модную одежду. Не давайте с собой много денег, еды и дорогих мелочей типа электробритв, CD-плейров или мобильных телефонов. Продукты в дороге испортятся, а вещи и деньги имеют шансы в организационной суете превратиться в подарки «дедам» перед демобилизацией.

Командиры сразу будут говорить молодым бойцам о гигиене. В принципе это то же, что говорила мама: регулярно чистить зубы (по возможности нужно полечить их до армии, в которой не лучшие дантисты и медицинское оборудование), мыть руки до и после еды (нет гарантии, что кухонный наряд будет всегда хорошо вымывать посуду), необходимо очень внимательно следить за состоянием ног — в Советской армии эпидермофития, или по-народному «грибок», косила ряды, как средневековая чума. Никакая усталость не должна нарушать железное правило — каждый вечер мыть ноги холодной водой с мылом. Мудрые родители вместо резиновых грелок с самогоном присылают драже-витамины — грубая солдатская пища лишь теоретически содержит все необходимое для молодого организма.

С тревогой родители думают о тяжелых физических нагрузках, которые ждут их инфантильное создание. Действительно, поначалу, особенно без доармейской спортивной подготовки, бегать кроссы и выполнять марш-броски тяжеловато. Но, как правило, адаптация проходит очень быстро, и эту проблему можно считать незначительной. И вообще, спортом в армии заниматься не запрещено.

Намного более серьезными осложнениями чреваты процессы психологической притирки. Считать, что армейский коллектив состоит лишь из выписанных с Марса недобрых гуманоидов, единственная задача которых издеваться над вашим добрейшим ребенком, — глубокая ошибка. В казарме живут люди, а поскольку Советского Союза уже давно не существует, то батальоны, роты, взводы состоят исключительно из земляков, а иногда даже из соседей. Я убежден, что одной из главных причин краха советской империи было унижение «доминирующей нацией» солдат из других братских республик. Универсальный ярлык «чурка нерусский» вызывал ненависть и к армии, и к метрополии. К счастью, наше общество не разделено такой глубокой шовинистической трещиной. Но это не значит, что наша армия лишена почвы для развития внутренних конфликтов. Совместное проживание сотен людей в довольно ограниченном пространстве, связанных дисциплиной, необходимостью выполнять часто неприятные обязанности, провоцирует порой не самые положительные эмоции. В отличие от так называемой гражданской жизни, где вы можете просто обойти стороной неприятных вашей душе и темпераменту субъектов, в армии это сделать невозможно.

Лица, с которыми в обычных обстоятельствах вы не нашли бы никаких общих интересов, вполне вероятно, будут вашими командирами. Не следует думать, что армия формирует касты благородных джентльменов и отпетых негодяев. Даже в 18 лет человек уже имеет какую-то, хотя и зыбкую, систему нравственных и жизненных ценностей. Закомплексованные потенциальные «наполеончики» получают возможность строить локальную деспотическую империю. И всегда находят себе верноподданных рабов. Можно ли не согнуться перед пещерным деспотизмом полуидиотов, которые обязательно встретятся на армейских дорогах? Если человек не унижает себя сам, никто не сможет его унизить. Чистить свои сапоги, пришивать чистый воротничок или мыть полы вовсе не удар по самолюбию.

Я долго не мог понять суть библейского изречения: «Если тебя ударили по правой щеке, подставь левую». Что же это за малодушное «непротивление злу»? Прочитав трактовку этой формулы поэтом Иосифом Бродским, я глубже понял ее суть — после удара палач ждет, что жертва упадет на колени, начнет ползать и молить о пощаде, если же этого не происходит, садист опускает руки. Запомните, ни один офицер не заинтересован в процветании дедовщины! И суть даже не в отцовской любви к вверенному ему подразделению — просто любое ЧП сразу воздвигает барьер для его карьерного роста и очередной звездочки на погонах. Управу на скудоумных диктаторов найти несложно. Можете быть уверены — как только перед ними замаячит образ дисциплинарного батальона, они начнут рыдать и пускать сопли, писать гектары объяснительных записок с обещаниями быть тише воды и ниже травы. Обращаться к офицеру, ответственному за воспитательную работу, — не нарушение стадной солидарности, а право гражданина демократического (не нужно скептически усмехаться!) государства на защиту своих прав.

В народных легендах об армии существует поверье об обязательном проценте потерь на учениях. Не верьте в эту ерунду! Во-первых, если проверить статистику, то окажется, вполне вероятно, что количество травм на душу населения, полученных на танцевальных площадках и городских улицах будет превышать потери на танковых полигонах. Во-вторых, каждая смерть солдата, особенно в мирное время, — трагедия и чрезвычайное событие, влекущее серьезные оргвыводы, после которых словно теннисные мячики летят командирские головы и должности. Я не сталкивался за время службы ни с одним случаем героической гибели или увечья солдата — все несчастья случались только из-за абсурдного игнорирования техники безопасности. Это довольно заезженное сравнение, но все военные уставы написаны кровью. Возможно, это звучит жестоко, но у каждого пункта правил имеется труп предшественника-экспериментатора. К оружию в армии привыкаешь настолько, что забываешь: это инструмент для продуцирования смерти. Здесь я хочу процитировать офицера, с которым общался при написании этого материала: «Все, даже самые нудные, инструкции нужно выполнять на 100 процентов. Инструкции по обращению с оружием — на 101 процент».

Если вам попадется книга, в предисловии к которой будет написано, что в ней лишь жесткая правда об армии, а, прочтя несколько страниц, вы не обнаружите ни малейших признаков юмора, — можете ее закрыть или переставить на полку ненаучной фантастики. Юмор и армия неразрывны как сиамские близнецы. И ничего парадоксального в этом нет. Смех — защитный рефлекс организма. Поэтому я намного больше верю веселому, мудрому идиотизму гашековского Швейка, чем монументальной эпопее Льва Толстого. Кстати, в каждой военной части есть библиотека. Возможно, там есть и книга о Швейке — философский анализ Первой мировой войны вполне трансформируется и на восприятие реалий армии ХХІ века.

Полтора года промелькнут быстро. Встретившись с друзьями и близкими, ваш родной и все же немного другой сын будет рассказывать басни о своей службе. А в некоторых семьях с удивлением узнают, что их крошка, так любивший мамины пироги и свои бездонные реперские штаны, вдруг решил посвятить себя благородной профессии защитника Отчизны.