БЫЛ ЛИ ПРАВ УОЛТ ДИСНЕЙ, ИЛИ ПОЧЕМУ СОЗДАТЕЛЬ МИККИ-МАУСА ОТКАЗЫВАЛСЯ ОТ СВОЕГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ

Недавно услышал довольно интересную историю об известной всем нам с детства личности — Уолте Диснее. А именно — о происхождении известного мультипликатора, в связи с чем до сих пор ходят противоречивые легенды. Одна госпожа украинского происхождения из США рассказала о том, что Уолт Дисней с детства пел в церковном хоре в украинской православной церкви (его мать считается украинкой). Со временем, заинтересовавшись мультипликацией, он обратился за финансовой поддержкой в один из крупнейших кредитных союзов США, в активах которого уже к тому времени был собственный небоскреб. В поддержке ему отказали и вроде бы высмеяли за то, что он интересуется такой ерундой, когда есть дела посерьезнее. По легенде, юноша отправился со своими идеями в другое учреждение, руководимое более предприимчивыми людьми, — оно и вложило первые деньги в проекты Диснея. Говорят, что с того времени в его душу закралась нелюбовь к «украинскому», и основатель Диснейленда уже никогда не упоминал о своем происхождении. В диаспоре также предпочитают не вспоминать об этом инциденте.

Эта история навеяла мне воспоминания о событиях трехлетней давности, когда мне посчастливилось получить частичный грант Дж.Сороса на обучение в Лондонской школе экономики. Грант покрывал лишь половину необходимых средств на обучение, поэтому я решил поискать их где-нибудь еще. Отправил письма-запросы о наличии образовательных фондов и стипендий в различные организации украинской диаспоры (предыдущие поиски в Украине не увенчались успехом). На сорок моих электронных писем получил лишь один ответ из австралийского кредитного союза о том, что он «не заинтересован в финансировании чьего-либо обучения», а внизу красовалась классическая украинская фамилия. Впечатление было досадным, но не из-за отказа, а из-за отсутствия каких-либо ответов. Одновременно я выслал еще три письма-запроса в западные институты: НАТО, американский департамент коммерции и британское посольство. И снова искреннее удивление вызвал их незамедлительный ответ: из НАТО поступил перечень стипендий, которые они предоставляют; из департамента коммерции — объяснения, что они не финансируют образование, но посоветовали зайти на web-site, посвященный стипендиям; а из британского посольства поступило приветствие по случаю моего вступления в ЛШЕ и координаты лица, с которым необходимо связаться в Британии по вопросам финансовой помощи. Правду говоря, денег я не получил, но приятные впечатления от переписки с западными учреждениями остались.

Попробуем теперь более глубоко разобраться в типах поведения двух референтных групп: диаспорных организаций и западных институтов. Для этого обратимся к исследованию одного западного социолога относительно различий между американцами — выходцами из бывшего Советского Союза и американцами — уроженцами США. Обеим группам анкетированных был поставлен вопрос такого содержания: «Вообразите, что вашего товарища обвиняют в совершении преступления, не совершенного им, и вы знаете стопроцентно, что он не виновен, но, чтобы доказать это, должны солгать в суде. Как вы будете вести себя в этой ситуации?» Результаты исследования удивили многих: подавляющее большинство «коренных» американцев решительно отказались неправдиво свидетельствовать в суде, а большинство выходцев из Союза с легким сердцем солгали бы. Научный сотрудник сделал вывод об определенных константах в человеческом сознании и ментальности — мир изменяется, но мы остаемся такими, какими нас воспитала в детстве определенная идеологическая система. Так неужели украинцы в диаспоре не стали «американцами» и «канадцами», а остались представителями той системы, из которой вышли, со своими недостатками и преимуществами?

Проверим. В прошлом году, во время летней академии в европейских институтах, я провел полевое исследование среди десятка участников из США. Результаты оказались похожими — никто не хотел давать неправдивые свидетельства в суде, даже если бы необоснованно обвиненным был его собственный ребенок. Главная причина — тотальное доверие к суду и убеждение, что американская судебная система столь справедлива, что невиновность лица рано или поздно будет доказана без вранья. Но в одном случае произошел прокол. Американка, которая при любых условиях отказывалась неправдиво свидетельствовать в суде (тогда как несколько американцев колебались, в зависимости от меры обвинения «товарища»), рассказала, что многие ее друзья — студенты-мексиканцы — нелегально подрабатывают в США во время обучения. Я решил ее спровоцировать и спросил, почему она, зная о факте нелегальных заработков своих знакомых, деятельность которых нарушает американское законодательство, приводит к неуплате налогов государству (а это, в свою очередь, — к недополучению средств на социальные потребности, медицинское обеспечение и т. п.), способствует росту безработицы (ведь работодателям выгоднее нанимать нелегалов, нежели американцев), — не уведомит полицию или иммиграционную службу, ведь, согласно закону, преступление — это не только действие, но и бездействие? Девушка не смогла найти лучшего аргумента в оправдание, чем отсутствие в США безработицы и незначительность суммы налогов, скрытых этими студентами. Это ли не практика двойных стандартов? Так это мы такие «неисправимые нарушители» или у нас просто хуже PR?

Этими правдивыми историями я старался привлечь внимание к тенденции, присущей многим украинцам: дрейф к одному из двух полюсов — потеря идентичности или консервация этой идентичности. Оба этих полюса, по моему мнению, играют негативную роль в развитии личности. И оба характерны для украинской диаспоры. Украинцы или отказываются от своего происхождения, или консервируют его, чувствуя себя уютно в «западном бальзамировании». А отсюда — и вражда между «бандеровцами» и «мельниковцами» (ветви ОУН), «вурдалаками» и «лесными чертями» (пластунские скаутские шалаши), и добровольная ассимиляция тех, кто не хочет участвовать в этих «местечковых» конфликтах. В одной из украинских газет натолкнулся на критику В.Ющенко за то, что в его ближайшее окружение влились определенные лица из диаспоры, которые заинтересованы лишь заработать на нем. Следовательно, мы являемся свидетелями того, что диаспора воспринимается преимущественно как «вечный должник» и благодетель, не имеющий своих собственных интересов. Однако нам следует понять, что диаспора — такой же субъект экономических отношений, как и другие, заинтересованный в получении прибыли.

Но выход из ситуаций ассимиляции и «консервирования» у диаспоры есть, и для этого следует сделать немного:

— во-первых, интегрироваться (но не ассимилироваться) с окружающей средой. Таким образом украинцы будут приняты в соответствующих обществах, это станет хорошим примером для наследования в Украине, которая интегрируется в европейское культурное, экономическое и политическое поле;

— во-вторых, реформировать украинские институты в диаспоре, поощряя приход к руководству молодых людей. В одной из своих книжек Дж.Сорос пишет об опыте использования финансовой помощи в еврейских учреждениях и выражает недовольство по поводу этой работы, натолкнувшее его на создание собственного благотворительного учреждения — Института открытого общества, деятельность которого была бы менее бюрократической, целевой и эффективной. Не пришло ли время украинским учреждениям за границей также провести реформы и позволить более прагматичному младшему поколению проявить себя.

И, наконец, последний шаг — это расширение бизнес-инвестиций и инвестиций в образование в Украине. Недавно столкнулся с интересными цифрами. Дж.Сорос ежегодно инвестирует около 500 миллионов долларов в страны бывшего коммунистического блока (в основном, на образование), а украинская диаспора на протяжении последних тридцати лет предоставила Украине 470 миллионов долларов помощи (преимущественно на потребности церкви). Цифры поражают, ибо один человек вкладывает ежегодно в десятки раз больше, нежели несколько миллионов людей; но удивляют не суммы, а целевые пункты получения помощи, тем не менее и это можно понять.

В значительной степени благодаря полякам из диаспоры, массово начавшим не только инвестировать, но и возвращаться в Польшу работать (обратите внимание — «работать», а не «заниматься меценатством», и, как признался один из них, столько заработать в Штатах он бы не смог), поднялась польская экономика, ведь страна получила подготовленных специалистов, ориентировавшихся в процессах свободного рынка и не чуждых этой земле.

Теперь слово и дело за вами, господа.