Белый дым

Избрание нового предстоятеля УГКЦ оказалось на редкость интригующим. Интерес разжигали заранее, задолго до начала заседания избирательного синода - высказывались предположения, назывались имена, обсуждалась процедура. Но по-настоящему страсти накалились, когда все сроки прошли, а имя нового Верховного архиепископа так и не было названо.

Имя всплывало в разговорах и «неофициальных данных» со ссылками на безымянные «источники», с намеком на утечку информации - причем сами участники заседаний настаивали на том, что утечка невозможна. Однако особо заинтересованные продолжали шепотом передавать друг другу имена тех двоих, которые «вышли в финал»: согласно процедуре голосования, выбор «из двух» делается после того, как в течение трех дней епископы не избирают Верховного архиепископа двумя третями голосов из списка всех членов синода. Но даже когда новостные ленты назвали имя человека, выбранного синодом, сами его члены продолжали хранить молчание и отказывались от каких-либо комментариев в ожидании официального подтверждения из Ватикана. В момент написания статьи имя нового предстоятеля УГКЦ официально так и не было названо.

Кто научил владык так хорошо держать паузу?

В одном из последних своих интервью в качестве предстоятеля УГКЦ кардинал Любомир Гузар отметил, что внимательно наблюдал за процессом избрания Папы Римского, в котором ему довелось участвовать, - изучал, присматривался, брал на вооружение. По-видимому, желание адаптировать эту процедуру к традициям и нуждам УГКЦ стало одним из аргументов за «нестрессовый» переход к новому правлению. Равно как возможность участвовать в адаптации нового Верховного архиепископа. Ведь авторитет и влияние кардинала Любомира не закончились вместе с резигнацией.

Впрочем, то, как были проведены выборы Верховного архиепископа УГКЦ, заслуживает не меньшего внимания, чем их результат. Кроме собственно выбора главы церкви, этот процесс должен был засвидетельствовать новый этап в жизни УГКЦ. На этом тоже неоднократно акцентировал кардинал Любомир - практика назначения преемника была вынужденной мерой для сохранения церкви в период испытаний. Возвращение к практике выборов, в которых участвуют все владыки церкви, - знак возвращения к нормальной церковной жизни.

Правда, период испытаний так затянулся и столь многое изменил, что правила фактически приходится устанавливать заново.

Эти правила стали предметом общественной дискуссии в период подготовки к синоду. Мнения разделились. Стоит ли наследовать практику римо-католической церкви и выбирать предстоятеля в максимально закрытом режиме - при участии только членов синода? Или вспомнить о своей «восточной традиции» и избирать предстоятеля аналогом поместного собора, предполагающего участие клира и мирян церкви?

Впрочем, выбора как такового здесь не было. Идея «демократизации» процесса сформулирована слишком светски, и вряд ли она могла сразу успешно воплотиться у церкви, для которой принятие решений именно синодом, а не собором, до сих пор было нормальной практикой. К тому же нашу электоральную и гражданскую зрелость можно легко проследить по политическим результатам последних лет. Думаете, с выборами патриарха у тех же самых людей получилось бы лучше? Особенно учитывая то, что церковь, хоть и общественный организм, имеет в то же время мистическое, непостижимое измерение, то есть требует зрелости и ответственности в решениях. В то же время, как показывает практика, поместные соборы далеко не всегда оказывались выразителями чаяний большинства верных. Тщательный отбор и обработка делегатов, которые потом голосуют «как надо», хорошо отработаны в наших широтах. Да и почему только «в наших»? Вот и кардиналов во время выборов Папы, наверное, не напрасно отрезают от внешнего мира до «белого дыма» - т.е. пока не будут сожжены предварительные списки. Никто не узнает, кто кого переиграл, кто с кем соперничал, кто пришел вторым и третьим. Никаких гонок, кампаний и рейтингов. Есть только один - и он глава церкви волей Божьей.

Синод епископов, остановив свой выбор на владыке Святославе Шевчуке, по всей видимости, имел повод придержать эту информацию до момента утверждения его кандидатуры Папой Римским. Дело не только в процедурных моментах - хотя к ним тоже отнеслись со всем почтением. Дело в том, что этот выбор во многом революционный. Не знаю, насколько он был результатом постоянного, рефреном проходящего через выступления кардинала Любомира призыва «дать дорогу молодым», но факт есть факт: владыке Святославу всего сорок лет. Учитывая, что предстоятелем не может стать человек моложе сорока, это избрание на грани дозволенного. К тому же он весьма молод и по хиротонии - рукоположен в епископы в 2009 году. Нового главу церкви характеризуют преимущественно как интеллектуала - хороший богослов, получивший отличное образование, в прошлом ректор Львовской духовной семинарии. К тому же, что не менее важно, в течение нескольких лет владыка Святослав был секретарем бывшего главы УГКЦ - о нем говорят как об ученике, а то и воспитаннике Любомира Гузара.

Владыка Святослав - символическая для УГКЦ фигура не только потому, что олицетворяет «молодую церковь» со всеми сильными сторонами молодости. Он едва ли не первый епископ в новейшей истории Украины, взращенный и рукоположенный здесь для служения за рубежом. Это не только оживление связи между УГКЦ в Украине и УГКЦ «в эмиграции», знак восстановленного единства - ведь разделение еще недавно было весьма приметным. Но это также знак возрождения Украины в качестве метрополии для украинцев-грекокатоликов во всем мире. Признак зрелости церкви в Украине, которая до сих пор подпитывалась кадрами, выросшими за границей.

Пока что оценить выбор епископов и что-то прогнозировать в плане дальнейшего развития УГКЦ и ее политики непросто. Смешно сводить политику церковного лидера к каким-то отдельным моментам вроде «наступления на восток», как это сделали некоторые РПЦшные эксперты. Речь должна идти скорее об успешных миссионерских стратегиях, не сводимых к дележу канонических территорий и даже просто конфессиональной риторике.

И, пожалуй, самое сложное - равняться предшественникам. В нашем понимании - в первую очередь ушедшему на покой (но, хочется верить, не успокоившемуся) кардиналу Любомиру. Не надо для этого расшифровывать формулу его успеха - все равно чужую жизнь не проживешь. Но веха установлена и видна издалека.