ВАСИЛИЙ КУЙБИДА: МЕЩАНИН. ВО ЛЬВОВЕ ЭТО ЗВУЧАЛО ГОРДО

В этом году столица Галичины отмечает 745 лет со дня основания города и 645 лет предоставления ему Магдебургского права. Правда, последнее было ликвидировано еще в 1786 году Декретом австрийского императора Йозефа ІІ. И тем не менее Львов отмечает свою причастность к данному юридическому документу. О том, чем так дорога память о Магдебургском праве для современного львовянина, разговор с городским головой Львова Василием Куйбидой.

— Что значит для нас сегодня Магдебургское право? Это одна из экзотических черт городской истории? «Предмет», которым можно украсить туристические проспекты? Лишний повод для проявления львовского гонора? Способ показать свою европейскую родословную на фоне восточноукраинских городов, не знавших Магдебургского права или получивших его значительно позже?

— Разумеется, нет. Все, что связано с этим юбилеем, нужно, прежде всего, нам самим. Этим мы подчеркиваем преемственность нашего сегодняшнего процесса становления местного самоуправления тем традициям, которые здесь существовали в предыдущие столетия. (Магдебургское право — это право на самоуправление в Европе в эпоху феодализма и раннего капитализма.) Празднование его 645-летия, раскрою секрет, имеет воспитательный характер. Напоминая мещанам, в городе с какими традициями они живут, мы повышаем их уровень самосознания. Без высокого самосознания граждан правовое государство и гражданское общество, которые мы взялись строить, действовать не смогут.

И потом, хотя Магдебургское право и было упразднено в XVIII веке, многие его положения в той или иной форме в нашем городе просуществовали вплоть до начала Второй мировой. Оно было заложено в основание принятого в 1870 году устава города Львов. И в законах о местном самоуправлении, которые принимались в Польше (в том числе и юристами Львова, поскольку эта часть Галичины относилась к Польше), также использовались определенные моменты Магдебургского права. Оно, как мы это понимаем, составляет основу управления городами. Точно так же, как в цивильном праве основу составляет Римское право. В Магдебургском праве и в законах, созданных на его базе, есть много такого, что может быть использовано сегодня.

Когда в 1994 году меня избрали городским головой, я попросил поднять архивные материалы, чтобы ознакомиться с процедурами принятия решений, которые существовали во Львове до 1939 года. Оказалось, что там есть много интересного и нам не нужно что-то выдумывать. Достаточно только адаптировать к сегодняшним условиям существовавшие на тот момент нормы.

— Говоря о жителях города Львов, вы используете слово «мещане». При этом вы произносите его без тени уничижительности. Хотя в нашем языке, с подачи Максима Горького, за этим словом закрепилась негативная семантика. Что такое важное вы хотите подчеркнуть, употребляя именно слово «мещане»?

— Вы правы, что у нас, особенно в советские времена, вкладывали в слово «мещанин» отрицательный смысл. Считалось, что мещанин — это человек с потребительскими наклонностями, без вкуса, ленивый, интеллектуально ограниченный, политически пассивный… Я понимаю под словом «мещанин» человека, который живет в городе. Но в русском языке есть слово «горожанин» — надо, в конце концов, как-то называть жителей города на украинском языке. Словосочетание «мешканець міста» как-то громоздко. А ведь есть старое доброе слово «мещанин» — достаточно очистить его от наброшенного негатива. Во Львове в период функционирования Магдебургского права слово «мещанин», если пользоваться эстетическим мышлением того же Горького, звучало гордо. Получить мещанство, или городское гражданство, во Львове было делом далеко не простым. (Тогда существовал такой юридический статус — гражданин города. Потом государство этот статус ликвидировало, введя общегосударственное гражданство. В больших городах осталось только право предоставлять почетное гражданство. Отсюда потянулась эта традиция.) Статус гражданина города мог получить совершеннолетний, законнорожденный, пристойного поведения христианин (как правило, мужчина). Нужны были рекомендательные письма. Необходимо было владеть недвижимостью на территории города на определенную сумму. Право на мещанство предоставлялось только тогда, когда претендент отрекался от своих прежних привилегий. У нас во Львове был не один такой случай, когда шляхтич отказывался от своего дворянского звания только для того, чтобы стать жителем этого города (мещанином). Выполнив все вышеперечисленные требования, претендент должен был дать присягу на верность общине и послушность магистрату. За «плохое поведение» гражданина могли и изгнать из городской общины.

— Но мы знаем, что столь высокий статус «мещанина» был вызван конкретными экономическими выгодами. Человек, получивший гражданство в городе, освобождался от ряда налогов и получал возможность принимать участие в управлении городом. На какие привилегии может рассчитывать сегодняшний соискатель звания «мещанин»?

— Вы правы, это было связано с возможностью иметь определенные выгоды, в том числе и материальные. Наш современный мещанин может рассчитывать на какие-то поощрения, скорее, морального, духовного или эстетического плана. Мещанин Львова сегодня может считать себя привилегированным хотя бы потому, что получил возможность жить в богатом историко-архитектурными ценностями городе, который находится под охраной ЮНЕСКО. Львовянин имеет возможность пользоваться памятниками, которые считаются достоянием всей цивилизации. Они формируют его как духовного человека. А в современном цивилизованном мире это ценится весьма высоко. Впрочем, опосредствованно из культурного богатства Львова можно извлечь и определенные материальные выгоды, имея определенные деловые задатки. Львов имеет отличную перспективу в области туризма. И вообще большой город предоставляет большие возможности для карьеры. Тем более что Львов находится у западной границы страны и все еще остается крупным научным центром.

— Знакомясь с историей Магдебургского права во Львове, трудно не заметить постоянное и ожесточенное противостояние между общиной и радой. (В этом обстоятельстве может радовать только тот момент, что наши предки уже несколько столетий назад имели возможность пользоваться благами демократии.) Политическая жизнь в сегодняшнем Львове как будто не отличается столь острыми отношениями общины города с городской радой. Почему? Потому что между ними все складывается гладко? Или община еще не созрела до состояния сознательного и активного субъекта?

— Действительно, община еще не полностью сформировалась. Ведь на протяжении длительного времени, в частности — за годы советской власти, не было, соответствующих объективных факторов, которые бы общину укрепляли, чтобы она осознавала себя как единое целое.

И тем не менее на сегодня также не исключено, что могут возникать какие-то конфликты между отдельными группами (в том числе — и организованными группами), из которых состоит наша община, и радой. Это может быть, к примеру, тогда, когда формируется бюджет и рада его утверждает. При дефиците финансовых ресурсов рада не может выделить средства на удовлетворение всех потребностей всех профессиональных групп. В этом году при формировании городского бюджета нам выделили такой объем финансов на культуру, который покрывал только 40 процентов потребностей. Последствия: работники культуры сейчас имеют большие претензии к городской раде, хотя она в этой ситуации уже ничего не могла изменить. Потому что областная сессия при утверждении бюджета области определила все нормативы, и дальше все происходило автоматически.

— Вы говорили, что некоторые положения Магдебургского права пригодны и для нынешней реальности. Очевидно, с таким же успехом можно было бы использовать и знание особенностей во взаимоотношениях городской общины и рады тех времен? Скажем, наши современники, учтя опыт средневековых львовян, могли бы эффективнее бороться с олигархизацией сегодняшней власти? Я имею в виду ситуацию, сложившуюся во Львове после страшного пожара 1527 года. Тогда возникла потребность в решительных действиях (в «сильной руке»), и власть в городе коварно захватили богатые семьи. Общине понадобилось чуть ли не столетие, чтобы добиться права контроля над финансовыми делами в городе. В политических условиях, достаточно похожих по эффекту с тем пожаром, власть, как говорят, олигархизируется. Многим кажется, что нечто подобное происходит во Львове и сегодня.

— Я городской голова сегодняшнего Львова и буду говорить о сегодняшнем положении вещей в этом городе. Мне кажется, что не совсем корректно сравнивать современную раду, с той которая существовала в XVI столетии. Сегодняшняя рада фактически представляет весь Львов, потому что избирается прямо и всеми. Тогда рада представляла только определенные сословия в этом городе, а не всех его жителей. Именно такой способ формирования закладывал конфликтность между частью общины и радой.

Говорить об олигархизации львовской рады, я считаю, нет оснований. За время моей работы городским головой я стремился все программы вырабатывать совместно с общиной. Наверное, только во время выборов 1994 года предлагались исключительно мои видение и подходы для решения городских проблем. После моего избрания схема принятия любой программы стала выглядеть следующим образом. Ее готовят не только узкие специалисты, но и активные члены нашей общины, имеющие желание поработать и соответствующий опыт, жизненный или профессиональный. Подготовленная программа рассылается экспертам. Эксперты присылают замечания. Они обсуждаются, учитываются. Затем идет рассмотрение на исполкоме. После решения исполкома организовываются общественные слушания (они могут быть еще до исполкома — в зависимости от того, какого качества документ). И только после этого документ подается на раду и утверждается уже как принятая радой программа.

Жители нашего города могут соответствующим письмом к городскому голове инициировать рассмотрение или наработку определенной программы. Могут стать членами рабочей группы, которая будет ее готовить. При рассмотрении какой угодно программы, даже не будучи ее инициатором, мещане могут публично выразить свое мнение на обсуждениях. Кроме того, существует механизм контроля за выполнением принятых программ.

Таким образом, обеспечивается так называемая обратная связь. Каждую неделю социологические опросы ложатся на стол городского головы. И если какая-то программа дает сбой или нежелательные результаты, мы выясняем причину и тут же вносим коррективы. Я не хочу сказать, что эта система безупречна, но она дает возможность жителям нашего города принимать непосредственное участие в управлении городом.

— В начале XVII столетия противостояние между усилившейся общиной и радой возросло настолько, что это деструктивно повлияло на развитие города. Какой вывод можно извлечь из этого прецедента? Волеизъявление горожан может быть в чем-то ограничено?

— Во-первых, описанный вами фрагмент истории должен послужить уроком: агрессивная бескомпромиссность сторон ни к чему хорошему не приводит. Мы должны научиться договариваться. Во-вторых, ограничение инициативы низов не то что может быть — должно быть. Скажем, вопросы, находящиеся в компетенции государства, не могут быть предметом обсуждения на городских референдумах, равно как и предметом рассмотрения местной рады. Сегодняшняя рада, как и отдельные представители общины, также может склоняться к популистским поступкам. Особенно такая вероятность высока, когда рада входит в предвыборный этап. В этой ситуации нужно, чтобы кто-то блокировал принятие решений, которые завтра негативно повлияют на состояние всей городской общины. Это может делать городской голова, имеющий право вето. Но тогда целесообразно развести во времени выборы городского головы и рады. Потому что иначе существует соблазн и у городского головы превратиться в популиста. Конкурировать с обещаниями популистов реалистическими программами очень трудно.

— Вы говорите, что существует риск для депутатов и городского головы сползти на позиции популизма. Но какое они имеют на это право? Ведь и депутаты, и головы присягают на верность общине, как это, согласно Магдебургскому праву, делал бурмистр Львова в средневековье?

— Прежде чем ответить на этот вопрос, хотел бы с приятностью отметить, что традиция давать клятву, возродившаяся во Львовской городской раде в 1990 году первым демократическим созывом, учтена в одной из редакций готовящихся изменений к закону Украины «О местном самоуправлении». Думаю, что в обновленном законе было бы уместно не только зафиксировать это достижение Львовской городской рады, но и предусмотреть еще определенные санкции за нарушение клятвы. Тогда поле для возникновения разного рода соблазнов существенно бы сузилось.

— Может, стоит сегодня вспомнить о других славных традициях Магдебургского права, препятствующих измене интересов общины? Скажем, нельзя ли было бы возобновить правило, когда писарю за то, что он вносил в документы неправдивые записи, отрезали руку?

— Наверное, для сегодняшнего понимания цивилизованности эта норма несколько устарела.

— А не позаимствовать ли сегодняшнему Львову средневековую практику, когда председательствующие в раде менялись каждые три месяца, представляя разные силы?

— Такой способ сегодня имеет место, скажем, в организации управления некоторыми городами Англии. Если городская рада является чисто представительской властью, то лидеры тех партий, которые избраны депутатами городской рады и являются лидерами фракций, могут быть поочередно головами городской рады. Тут нет никаких опасностей. Такую «эстафету» можно себе позволить. Она не повлияет на состояние хозяйства в городе. В случае же, когда городской голова является и наивысшим должностным лицом, такой способ неприемлем. Потому что от смены личностей могут меняться не только способы решения проблем, механизмы принятия решений, но и — кардинально — политика городской рады. Такой подход, без сомнения, чреват деградацией города. Потому что возникает риск попадания в руководители города человека с низкими профессиональными качествами. Когда мы законодательно расчленим городского голову на спикера и профессионального управляющего, тогда городских голов можно будет менять, как носки.

— Тогда, очевидно, в кресло спикера могли бы садиться поочередно и представители нацменьшинств…

— Нет проблем…

— … и сексменьшинств?

— …наверное, для сегодняшнего понимания цивилизованности эта норма несколько не созрела.

— Возможно, современная городская демократия обрела бы больше силы, а городской бюджет получил бы шанс наполняться более стремительно, если бы община вернулась к средневековой форме голосования, когда сила голоса зависела от размера уплаченного налога.

— Не все те многочисленные цензы, которые в средние века существовали в городе для избирателя, как мне представляется, были глупыми или неправильными. Каждое время вырабатывает свои механизмы регуляции. На сегодняшний день имущественный ценз, скорее всего, устарел. Но, думается, нелишним было бы внедрить ценз на профессионализм, квалификацию и опыт работы для желающих попасть на определенные уровни власти. Впрочем, ограничения по этим параметрам можно расценивать как разновидность имущественного ценза. Только в качестве капитала новой эпохи, постиндустриальной, выступает интеллектуальное начало.

Чтобы меня не обвинили в некорректности по отношению к депутатам городской рады, я скажу о городском голове. Скажем, действующим законодательством не предусмотрено, что этот человек должен иметь опыт в управлении, профессиональные знания, экономические, юридические или чисто управленческие (если управление рассматривать как отдельную специальность). А избрание на должность мэра «хорошего парня», но профессионально «зеленого», обернется коллапсом в городском хозяйстве. Не говоря уже о том, что избиратели просто «подставляют» мэра-дилетанта, так как в гражданском законодательстве предусмотрена норма компенсации за неправильно принятые решения, которые нанесли урон мещанину.