Я ЕЩЕ НЕ ЗНАЮ, КАКОЕ ОБВИНЕНИЕ ТЕБЕ ПРЕДЪЯВИТЬ, НО Я ТЕБЕ ЕГО ПРЕДЪЯВЛЮ

Накануне Нового года Васильков всколыхнуло известие о том, что двое разбойников ограбили районный филиал местного Сбербанка. Особую пикантность событию придавало то обстоятельство, что оба в свободное от разбоя время служили в милиции.

Когда нападение на сберкассу только готовилось, один засомневался: стоит ли рисковать. Стоит, стоит, заверил его напарник. И для пущей убедительности соврал, что их прикроет третий - заместитель командира роты городского РОВД капитан Летко.

На самом деле Станислав Летко никакого отношения к преступному замыслу не имел. Но когда разбойников взяли, один из них чистосердечно рассказал следователю, что, дескать, не двое нас, а трое. Дело, таким образом, запахло крупными разоблачениями, раскрытием коррумпированных структур и, следовательно, триумфом тех, кто разворошил все это гадючье гнездо.

Ни в чем не повинный офицер был схвачен, но на первом же допросе красивая картина поблекла. Летко начал доказывать, что ни в какой банде не участвовал и даже понятия о ней не имел.

При этом подозреваемый еще имел нахальство демонстрировать знание законов. Он утверждал, что при его задержании нарушена статья 106 Уголовно-процессуального кодекса, что при избрании меры пресечения нарушены статьи 148, 155 и 157, на этом основании требовал немедленного освобождения и, что называется, качал права.

Тем не менее, ему пришлось ни за что ни про что полтора месяца просидеть за решеткой.

В конце концов все выяснилось, и через 47 ней после задержания оклеветанный милиционер вышел на свободу, имея на руках постановление о прекращении уголовного преследования «за недоказанностью обвинения». Заметим, что эта формулировка является реабилитирующей и никоим образом не означает, что обвиняемый просто увернулся от следствия. Она означает, что обвинение было несостоятельным.

На этом, однако, история не только не закончилась, но вступила в новую фазу, несколько более витиеватую.

Оправданный человек вернулся в свой ГРОВД, где услышал, что из милиции он уволен и в дальнейшем может устраивать свою судьбу как ему заблагорассудится. Вообще-то подозреваемого положено на время следствия лишь отстранить от исполнения служебных обязанностей, но никак не увольнять. Поэтому Летко начал задавать неудобные и раздражающие вопросы о своем добром имени и о возмещении материального ущерба.

И речь шла уже не только о нарушении УПК, но и о нарушении закона «О прокуратуре», о нарушении трудового законодательства и что, может быть, неприятнее всего, о том, что люди, призванные защищать закон, порою его не знают.

В самом деле, если бы при задержании оклеветанного и при его увольнении были соблюдены элементарные нормы закона, мы писали бы сегодня о чем-нибудь другом.

Следователю, с которого все началось, выслушивать подобные речи становилось все неприятнее. Пошли разговоры о том, что за грубые ошибки приходится нести ответственность даже таким людям, как он.

И тогда изгнанный из рядов милиции узнал, что из рядов подозреваемых он выйдет еще не скоро. Следственные органы сообщили ему, что, как выяснилось, некоторое время назад Летко купил себе телефакс, попользовался им (кстати, в служебных целях) и продал. Так вот, сказали Станиславу Летко, этот факс ты не купил, а украл, да еще вместе с двумя компьютерами.

Нетрудно догадаться, что в период, предшествовавший покупке телефакса, аппаратура такого рода похищалась и не всегда обнаруживалась.

«Я еще не знаю, в чем ты обвиняешься, но можешь не сомневаться, что мы тебе что-нибудь да найдем», - сказал один из охранителей нашего спокойствия человеку, попавшему в его руки. Мы бы, впрочем, не поверили, что такое возможно, не будь в редакции на сегодняшний день нескольких материалов, где речь идет примерно о том же, о чем рассказано выше. А именно, что никто из нас не гарантирован от произвола известного рода правоохранителей.

История тянулась несколько месяцев, пока, наконец, дело о факсе и компьютерах тоже пришлось прекратить. Виновные получили взыскания, и справедливость, таким образом, восторжествовала.

Но не до конца.

Летко на службе не восстановлен, компенсацию не получил, и, если так пойдет дальше, не исключено, что из борца с преступностью он превратился в борца с крючкотворством.

Тоже полезное занятие. Но в данном случае оно наталкивает на размышления о нарушении законов вообще и о нарушениях законов теми, кто не может нарушать их по занимаемой должности.

Вступивший в силу без малого четыре месяца назад Указ Президента «О неотложных мерах по усилению борьбы с преступностью», кажется, уже вполне оправдал мрачные предсказания скептиков. На преступность и преступников сегодня этот решительный документ действия не возымел. Сегодня, когда депутатов грабят в их собственных квартирах, а по автомобилям, в которых ездят почтенные крестные отцы, палят из гранатометов, обыватель не чувствует себя в безопасности.

Статистика, к которой следует относиться с осторожностью, поскольку она всегда готова прийти на помощь отчитывающимся инстанциям, тем не менее, не показывает сколько-нибудь существенного улучшения криминогенной обстановки. Она показывает другое: лучшие сотрудники уходят из милиции. Средний стаж тех, кто пока еще носит синий мундир, всего около двух лет. В уголовном розыске опытных сыщиков раза в два меньше, чем неопытных.

Особое беспокойство, в частности у судей, начало вызывать состояние следственных органов, где профессионалов тоже становится катастрофически мало. Они уходят в адвокатуру, в коммерцию - куда угодно, лишь бы не получать унизительно малую зарплату.

В такой ситуации и возникло дело Летко и множество ему подобных.

Радикальные перемены в работе правоохранительных органов назрели очень давно, но уже 22 июля, когда президентский Указ был опубликован, правоведы и юристы-практики отнеслись к нему с большим сомнением. Бросалась в глаза многословность и декларированность документа, подробно перечислявшего обязанности министерств и ведомств, ким надлежало немедленно включиться в работу по усилению, расширению и преодолению.

«Считать борьбу с преступлениями против личности, преступностью в экономической сфере, в частности в кредитно-финансовой и банковской системах, во внешнеэкономической деятельности и торговле, на транспорте главными направлениями в деятельности правоохранительных органов». Такие всеобъемлющие абзацы должны были внушить вчерашним избирателям, что о них помнят и что ни одно из преступных проявлений не осталось вне сферы приложения соответствующего директивного документа.

Но правоведы сразу же отметили его ненормативность. Так, знаменитый четвертый пункт содержал термин, поставивший специалистов в трудное положение: «попереджувальне затримання». Эти слова начали переводить на русский как «упреждающее задержание». Однако Уголовный кодекс, имеющий приоритетное значение перед президентскими указами, такого термина не содержал. Есть термин - превентивное задержание, но это нечто иное.

Дело, впрочем, даже не в терминологии. Прокуроры с большой неохотой применяли это положение, поскольку понимали, что любой адвокат мог оспорить его, сославшись на нормативные положения, принятые не должностным лицом, пусть даже высшим, а парламентом.

Вскоре Верховный Совет Украины с похвальной быстротой принял постановление, легитимизировавшее Указ, но всех проблем не снял. Вот одна из них: чем кормить «тридцатисуточников»? нужно было менять соответствующие нормы, на что денег все равно не было.

Содержание людей под стражей до предъявления им обвинения происходит в ужасающих условиях, хотя по закону эти люди считаются невиновными и не должны подвергаться наказанию. Но чем, как не наказанием, следует считать пребывание под замком в тесном помещении без вентиляции и постели, а порой и без еды.

Неэстетичная подробность: в одном из киевских мест лишения свободы находился подследственный (а, стало быть, по закону тоже невиновный), который страдал недержанием кала. Тем не менее, его выводили в туалет на общих основаниях и в ходатайстве об изменении меры пресечения ему отказали. Очень может быть, что сидя дома, этот человек не был бы таким сговорчивым, как на нарах.

Любой адвокат расскажет вам о диабетиках, больных простатитом, сердечниках, которые в ходе следствия, когда их вина далеко не доказана, тем не менее сидят в изоляторе временного содержания, не получая ни лекарств, ни помощи, но зато все более склоняясь к мысли о том, что надо признаваться.

Нам известно, что в Генеральной прокуратуре расследуются материалы и о прямом применении пыток в одном из РУВД столицы.

Еще один пункт Указа, шестой, вызвавший множество гневных и иронических комментариев. Речь идет . о направленности половины конфискованных у злодеев материальных ценностей в пользу правоохранительных органов. Сегодня, к великому сожалению, подтвердилось, что деньги брать легче там, где их не прячут.

Мы не располагаем сведениями о суммах, перечисленных доблестным правоохранителям, изобличившим воровские, мошеннические и иные преступные шайки. Оно и понятно: прежде, чем перечислять, нужно завершить следствие, судебный процесс, обождать, пока скажут свое слово кассационные инстанции и лишь затем улучшить благосостояние. Но, как и предсказывали маловеры, в милиции нашлись знатоки иных путей укрепления материального положения.

Минувшим летом студент одного из киевских вузов решил подзаработать, продавая с лотка книги. Он заключил договор с книжными торговцами и начал свой маленький бизнес. Однажды к нему подошел пожилой человек с орденскими планками, как впоследствии выяснилось, подсадная утка, и спросил, что, мол, это за кошелек валяется у тебя под ногами. Парнишка поднял кошелек - в нем были доллары.

Через минуту рядом были милиционеры, а через две - парень был в милиции. На него завели дело, и когда растерянный, ошеломленный студент достиг кондиции, предложили дело закрыть и выкинуть в корзину, если завтра на этом самом столе будет лежать пятьсот баксов.

Дело было сработано грубо, и адвокату удалось вызволить юношу через три дня. Но другие вымогатели в погонах работают куда изощреннее. Они уже знают, что выбирать жертву нужно среди крутых, лучше подвыпивших и, самое главное, компрометирующих себя в первые же минуты разговора.

Подвыпивший молодой человек, идя по улице с маленьким сыном, обратился с каким-то вопросом к милиционеру. Тот ответил витиеватой бранью. Парень возмутился и начал объясняться. На него надели наручники и ударили дубинкой. Ребенок страшно закричал. Обезумевший отец наручниками изо всей силысломал ему нос. Это статья 189-4: нанесение телесных повреждений работнику правоохранительных органов. До двенадцати лет.

В течение двух последующих дней молодой человек, не умеющий разговаривать с милицией, бегал по знакомым, занимая у них доллары. Уголовное дело против него возбуждено не было.

Еще один прием. У касс, где меняют валюту, к вам подходят и предлагают купить доллары. Или продать. Вы отходите в сторонку и вынимаете из кармана деньги...

Тут вы и попались: статья 80-я - незаконные операции с валютными ценностями. Лишение свободы на срок до пяти лет, или исправительные работы сроком до двух, лет, или штраф. Разумеется, с конфискацией валютных ценностей во всех случаях. И снова вам могут предложить прощение - тоже за «зелень». Такие случаи бывали.

Наша милиция - одна из самых бедных в мире. Тут немудрено и соблазниться легким взяточным заработком. Но вся штука в том, что раз приняв, хапуга уже не откажется от такого видадоходов, сколько не повышай ему зарплату. Может быть, эта проблема будет одной из самых сложных для генерала Радченко, всерьез взявшегося за чистку милицейских рядов.

Указы о борьбе с преступностью издаются не только у нас. Выдержав битву в конгрессе, президент Соединенных Штатов провел законопроект примерно той же направленности, что и наш. Но там речь шла о сокращении торговли оружием, увеличении штатов полиции, ужесточении наказаний. На все это было ассигновано $30 млрд.

Где бы нам взять такие деньги?