«УКРАИНСКИЙ ГЕНПРОКУРОР ВЫПОЛНИЛ РАБОТУ АДВОКАТА ЛЮДЕЙ ВЛАСТИ», — СЧИТАЮТ «РЕПОРТЕРЫ БЕЗ ГРАНИЦ»

Жесткие оценки действий украинской власти и весьма смелые рекомендации прозвучали на пресс-конференции в Киеве из уст генерального секретаря организации «Репортеры без границ» Робера Менара. Делегация этой международной организации, которая занимается защитой журналистов, посетила Украину в связи с делом Г.Гонгадзе. Выступление гостей, принятых накануне высшими должностными лицами государства, вызвало несколько смешанные чувства. Не в последнюю очередь потому, что многое из произнесенного ими, уже давно могло и должно было прозвучать, например, от имени Союза журналистов Украины.

По словам г-на Менара, расследование по делу Г.Гонгадзе, проводившееся делегацией в Киеве, увы, является для членов международной организации обычной, повседневной работой. Он заверил, что они не имеют ни малейшего желания каким-то образом повредить Украине, а их единственная цель заключается в следующем: если где-то в мире исчез или убит журналист, знать, почему это произошло и кто это сделал. Р.Менар: «Мы были приняты Президентом Украины, министром внутренних дел, председателем Службы безопасности Украины, руководителем Совета национальной безопасности и обороны. Однако следователь, который ведет дело Г.Гонгадзе, и генеральный прокурор не нашли времени встретиться с нами. Я удивлен таким поведением. А в тот же день, когда мы объявили о своем приезде, Институт массовой информации - организация в Украине, которая работает с нами, был предупрежден о налоговой проверке. Надеюсь, это просто совпадение».

Генсек «Репортеров без границ» отметил, что дело Гонгадзе началось не 16 сентября (когда исчез журналист), а гораздо раньше. Потому что задолго до этого ему угрожали, он не чувствовал себя в безопасности, о чем знали его близкие и был поставлен в известность генеральный прокурор. Р.Менар: «Мать Гонгадзе, друзей и коллег посещают сотрудники милиции, которые якобы ведут расследование о его причастности к какому-то уголовному делу. Но сам он почему-то ничего не знал об этом уголовном деле. Его преследовала машина зеленого цвета со служебными номерами. Когда мы спросили об этом у министра внутренних дел, он сказал, что эти номера были украдены в феврале прошлого года. Достаточное ли это объяснение? Оно могло быть дано еще три месяца назад, но почему-то этого не было сделано.

Что касается генерального прокурора лично, все то, что происходило до 16 сентября, его, похоже, вообще не интересует. На вопрос о расследовании по поводу угроз в адрес журналиста он ответил лишь, что спросил об этом министра внутренних дел, и тот сказал, что это неправда. Я никогда не видел прокурора, который был бы удовлетворен ответом министра. Я вообще полагал, что задача прокурора заключается в ином. Считаю, что М.Потебенько не выполнил свою работу прокурора. Он выполнил работу адвоката людей, находящихся при власти.

Первый эксперт, осматривавший найденное в Тараще тело, - Игорь Воротинцев, вопреки словам генпрокурора, хорошо выполнил свою работу. Вся информация, которой мы обладаем сегодня, свидетельствует о том, что с самого начала этот эксперт мог назвать, очевидно, правильную дату смерти, он предоставил интересные элементы, позволяющие делать выводы о причине гибели журналиста, и не только это. Тем не менее, единственное, что сделал в данной ситуации генпрокурор, - обвинил эксперта, стремясь наказать его посредством проведения обыска дома и на работе.

После того, как тело было найдено, очень мало было реально сделано для его идентификации. Считаю, что генпрокурор без конца тормозил расследование дела, что вовсе не соответствует нормам и законам Украины. Жена Гонгадзе должна была неделями ожидать, чтобы увидеть тело. Она смогла увидеть то, что теперь названо телом ее мужа, только 10 декабря. Причина здесь может быть только одна - стремление не признавать ее потерпевшей. Ведь в таком случае она не получает доступа к делу. Таким образом ставились препятствия для установления истины. В течение 13 дней тело находилось в условиях, которые, как минимум, можно назвать очень плохими. Найденные возле трупа украшения были показаны жене только через месяц.

Прокурор также утверждает, что у матери Г.Гонгадзе нельзя было взять кровь для анализа по причине ее болезни. Смеется он над нами, что ли?

Заместитель министра внутренних дел говорит, что тело пролежало в земле год, а то и больше. При личной встрече мы задали ему вопрос по этому поводу. Он сказал, что цитировал экспертов, которые лишь поверхностно осмотрели тело, сделав предварительные выводы, и что он заявил об этом 16 ноября. Но в этот день первым экспертом И.Воротинцевым исследование уже было завершено. Вывод таков: либо заместитель министра был очень-очень плохо проинформирован, либо он стремился запутать следствие. Таково мое личное впечатление. Разве для анализа ДНК нужно четыре месяца? И когда этот результат дает более 99% вероятности того, что тело принадлежит именно этому журналисту, не находят ничего лучшего, чем вынуть из кармана каких-то трех свидетелей, которые якобы видели Г.Гонгадзе живым.

Вывод из этой суммы бесконечных недоразумений и странностей расследования может быть таков - генпрокурор опять же делает все не для того, чтобы расследовать дело, а для того, чтобы, возможно, освободить от ответственности каких-то официальных лиц: намного больше энергии он расходует на то, что касается истории с кассетами, а не на расследование факта исчезновения журналиста.

Из слов Л.Кучмы я сделал вывод, что он не против, чтобы экспертизы по делу были проведены также за пределами Украины. Во время встречи Президент Украины также сказал нам, что на украинских экспертов оказывалось давление. Наверное, нельзя говорить людям о таких вещах и в то же время доверять генеральному прокурору, утверждающему: расследование идет хорошо и оно совершенно идеально. Тем более, что тот факт, что условия, в которых проводилось расследование, не являются удовлетворительными, признали Ю.Кравченко, Л.Деркач и Е.Марчук. Министр внутренних дел заявил, что во время расследования были проблемы с соблюдением законности. Но главное, что Президент признал: расследование нельзя признать удовлетворительным.

Гости задали Л.Кучме резонный вопрос по поводу того, что если дела действительно обстоят так, кто-то должен понести наказание, и предположили, что этим лицом должен стать генпрокурор, который лично отвечает за расследование. Г-н Менар: «Мы сказали Президенту, что рекомендуем освободить от должности генерального прокурора, и он не стал его защищать. Он также не стал защищать методы, которыми велось расследование. Возможно, мы сделали одинаковые выводы».

Относительно всего вышеизложенного возразить можно, пожалуй, только одно. Несправедливо будет, если исключительно М.Потебенько понесет ответственность за все, происходящее вокруг «дела Гонгадзе». Ведь мало кто сомневается в том, что в Украине генеральный прокурор не имеет реальной возможности самостоятельно принимать процессуальные решения, касающиеся любых мало-мальски резонансных дел.

Делегация встретилась также с главой налоговой администрации Украины Н.Азаровым. В отличие от генерального прокурора, тот повел себя весьма дипломатично. По словам Р.Менара, отвечая на вопрос о многочисленных жалобах, поступающих в адрес организации от многих украинских изданий на то, что налоговые проверки используются для оказания давления на СМИ, Н.Азаров был так любезен, что пообещал гостям следующее: члены их организации смогут убедиться в правомерности таких проверок. Ни больше ни меньше. По мнению Н.Азарова, это даст возможность им самим убедиться, являются ли такие ревизии обычными нормальными действиями, на которые государство имеет полное право, или же действительно имеет место давление на прессу. В связи с этим г-н Менар заверил, что он и его коллеги - не наивные люди, однако такие слова главы налоговой означают, что можно представить себе нормальные процедуры контроля и что члены организации будут пристально следить за тем, как осуществляются эти проверки. Правда, украинским журналистам, которые, видимо, еще менее наивны, даже представить себе такое невозможно.

Генеральный секретарь «Репортеров без границ» отказался делать какие бы то ни было выводы, касающиеся политических аспектов дела, отметив, что в отличие от генерального прокурора Украины, политикой не занимается. По словам Р.Менара, за три месяца этого расследования соответствующие структуры Украины сделали все для того, чтобы мы не знали, что произошло на самом деле. «Мы будем обращаться в Парламентскую ассамблею Совета Европы, где в конце января состоятся слушания. Мы будем требовать от Совета Европы объяснить украинской власти, что если в ближайшие недели расследование не будет продвигаться по-настоящему, чтобы членство Украины в этой организации было прекращено. И не стоит ограничиваться угрозами в адрес Украины относительно исключения, ее следует просто исключать».

В четверг состоялась также встреча с журналистами докладчиков Парламентской ассамблеи Совета Европы. Ханна Северинсен, которая входит в состав делегации ПАСЕ в Украине по изучению ситуации со свободой слова, отметила, что на расследование дела исчезнувшего журналиста Георгия Гонгадзе ушло «неестественно много времени». Докладчик ПАСЕ была гораздо сдержаннее в своих оценках. Она отметила, что Совет Европы беспокоит ситуация в Украине, сложившаяся вокруг дела Г.Гонгадзе, а также со свободой слова и тем, что силовым структурам страны выражено недоверие. Х.Северинсен высказала мнение, что в Украине сложилась «новая ситуация», поскольку «журналисты чувствуют себя более свободно», о чем свидетельствуют различные мнения в СМИ по делу Г.Гонгадзе. Уточнив свои слова в ответ на прозвучавшие возражения, Х.Северинсен отметила, что не говорила о прогрессе в сфере свободы слова, а лишь высказала мнение, что новая ситуация в Украине дает «надежду на лучшее будущее».

По итогам визита в Украину Мониторинговый комитет сделает доклад для Кабинета министров Совета Европы и Парламентской ассамблеи. Сам факт дебатов в Совете Европы по вопросу о свободе слова в Украине будет свидетельствовать о том, что в Украине в этом вопросе «есть проблемы». Она также заявила, что в Украине сегодня эта проблема выходит по значимости на первое место.