ЧТО ТАКОЕ КОНТРРАЗВЕДКА И ИНФОРМАЦИОННОЕ-АНАЛИТИЧЕСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ СБУ И ТАК ЛИ ОНИ ВСЕМОГУЩИ, КАК О НИХ ГОВОРЯТ?

Истоптанный линолеум, казенный пустой предбанник, постовой об угол стола отрывает корешок от пропуска. Узкие лестницы, избирательно работающий лифт, стандартные кабинеты, где современная техника - редкость. Здание СБУ на Владимирской. Именно здесь и работает (если не сказать живет) элита нации, Игроки с большой буквы, контролеры человеческих душ, атланты трона...

Определений много. И они неоднозначны, как и неоднозначна, вернее, неоднородна сама структура.

Структура, которая вопреки сложившемуся мифу болеет вместе с обществом, всей страной, но опять же вопреки другому мифу не берет больничный и перехаживает болезнь на ногах. Прививки свободы переносятся болезненно: уходят в коммерческие структуры специалисты, на головы оставшимся валятся новые проблемы, методам борьбы с которыми надо учиться. Дыра в госбюджете дает о себе знать. Но в основном, похоже, механизм работает. Выяснить, что же на сегодняшний день представляет собой СБУ в целом - зряшная затея. Но обрисовать контуры двух основных ее управлений - контрразведки и информационно-аналитического, мы решили рискнуть. Поэтому сегодняшние собеседники «Зеркала» - начальник Главного Управления контрразведки СБУ, генерал-майор Александр Матвеевич Скибинецкий и руководитель информационно-аналитического управления СБУ полковник Александр Федорович Белов:

Александр Белов: «Нам важно видеть конечный результат нашего труда»

Информационно-аналитическое управление СБУ. Интеллектуальный авангард ведомства. Именно здесь вся собранная информация обретает четкие очертания, выстраиваясь в тенденции, направления, превращаясь в социальные и политические диагнозы. Здесь знают все, но сознаваться в этом не особенно любят. По словам руководителя ИАУ Александра Белова, прогнозы составленные в стенах здания на Ирининской, относительно ситуации в Украине сбываются куда чаще, нежели предсказания опытнейших коллег из иностранных спецслужб. Почему? Возможно, потому, что наряду с фактами открытыми и секретными учитывается и еще одна деталь - менталитет, дух нации, народа Украины в целом. Наверное, именно поэтому умом иностранным спецслужбам Украину не понять. В нее нужно верить.

- Александр Федорович, десять минут назад вы сказали, что вечной останется истина, гласящая: «Власть у того, кто владеет информацией». Исходя из этого, можно сделать вывод: Украиной правит СБУ?

- Ну вот еще! Вы считаете, что единственная контора, которая владеет информацией, это Служба безопасности? Так вот я в этом сомневаюсь. Ею владеют многие. Информационное обеспечение политических властных решений проводится постоянно. Но этим занимаемся не только мы. Есть множество государственных институтов, подключенных к этому процессу. Спецслужбы же выполняют здесь четко определенную роль. У нас нет недостатка в информации. И это председатель СБУ подчеркивал в одном из своих недавних интервью. Мы как аналитики можем с ней достаточно квалифицированно поработать, но есть проблемы другого порядка. Согласно Закону о Службе безопасности, в 24-й статье, которая называется «Обязанности службы», первым пунктом предписано: проводить разведывательную и информационно-аналитическую деятельность в интересах обеспечения внешней и внутренней политики, вопросов государственного строительства и т.д. Поэтому всегда нужно помнить, что мы существуем в рамках закона. Но мы достаточно остро нуждаемся в обратной связи. Нам бы очень хотелось знать, как реализуется информация, представленная спецслужбами. Это важно не только для нашего управления, но и для всех подразделений СБУ. Нам важно видеть конечный результат своего труда.

- А разве по решениям, принимаемым Президентом, Кабинетом министров, парламентскими комиссиями, вы не можете судить о том, насколько использованы ваши рекомендации?

- Конечно, можем.

- Тогда, о какой еще обратной связи идет речь?

- Существует наработанная разными государствами практика постановки конкретных задач. Например, в Соединенных Штатах задачи ставит президент, а механизм их обеспечения - это уже дело соответствующих органов. Организация работы должна быть тщательно регламентирована и продумана. Например, мне довелось работать с коллегами из США, и они рассказали мне, что собой представляет их «обратная связь»: если известно, что конкретный аналитик занимается проблемой, скажем, боснийских сербов, а в это время кто-то из должностных лиц госдепартамента провел рабочую встречу в рамках НАТО или других международных структур по этому вопросу, то через два дня конкретный отчет об этой встрече будет в компьютере у аналитика. Но что самое интересное - оказывается, никаких директивных указаний на этот счет никому не поступает. Тем не менее, система поступления информации в спецслужбы налажена четко. Нам ее еще только предстоит создавать.

- Приходилось ли вам работать над определенной темой, вырабатывать рекомендации, а потом сталкиваться с тем, что руководство страны к ним не прислушалось и, сделав по-своему, ошиблось?

- Обычно мы даем какие-то выкладки и рекомендации, связанные с нашей компетенцией. В них идет речь о разведывательной деятельности иностранных спецслужб, коррупции, преступлениях в сфере экономики, организованной преступности. По этим вопросам большинство наших предложений реализуется. Вы знаете, в общем-то в нашем управлении тоже людей не хватает. Порой одному человеку приходится вести несколько тем, вместо того, чтобы каждой из них занималась отдельная группа. Иногда коллеги, особенно молодые, немножко ворчат: мол, зачем все это, к чему. И тогда я им напоминаю о калифорнийских червях, которые перемалывают все встречающееся на их пути, превращая «это все» в гумус, на котором впоследствии вырастут всходы.

-Александр Федорович, кто является непосредственными «подписчиками» вашей информации?

- Наши постоянные «подписчики» - это Президент, председатель Верховного Совета, премьер-министр, вице-премьеры, министры, комиссии Верховного Совета. Очень часто количество копий рассылаемых документов гораздо больше. Оно возрастает в 2 - 3 раза, если какой-то документ требует согласованной позиции. И вообще, случаев, чтобы мы от кого-то информацию прятали, утаивали, нет.

- Но все же существует какое-то дифференцирование?

- Конечно, как и во всех цивилизованных странах, есть индивидуальная информация, которая идет к одному-двум адресатам.

- А вам приходилось готовить документы с грифом «Совершенно секретно. Президенту Украины лично»?

- Приходилось.

- А сейчас нельзя сказать, чего они касались?

- Ну, скажем, речь пойдет о таком документе, как отчет о работе СБУ. В июле этого года мы отправили на имя Президента такой отчет о работе Службы со дня ее основания.

- В одном экземпляре?

- Да.

- А бывают ли в одном экземпляре документы для председателя Верховного Совета?

- Бывают.

- А вам когда-нибудь приходилось ощущать себя орудием в борьбе одной ветви власти с другой?

- Нет. Я считаю одним из достижений, имеющихся на сегодняшний день, информационный поток высокого уровня, который нам удалось наладить.

- И его никто не пытается направлять?

- Его направляет закон.

- А телефонное право?

- С телефонным правом мы медленно, но верно расстаемся. Поверьте. В качестве примера я могу привести тот же отчет о работе Службы безопасности за 1992-94 годы. 4 июля текст этого доклада с вышеупомянутым грифом был передан Президенту Леониду Кравчуку, а 19 июля тот же текст лег на стол Леониду Кучме.

- Значит, никакой конъюнктуры?

- Совершенно.

- Не хотите ли вы сказать, что ваше управление - эталон объективности?

- Я бы такую оценку не стал выставлять - со стороны все же виднее. Но мы к этому стремимся. Замечу, что этот принцип закладывался в нашу работу с момента основания нашей Службы.

- Рассылаете ли вы свои рекомендации по посольствам или все-таки действуете через МИД?

- Как правило, интересующая МИД информация доводится до сведения первых лиц министерства и затем уже они решают, как этой информацией распорядиться.

- Можно ли сказать, что вы знаете все?

- Очень хотелось бы.

- А если вы знаете все, вам известна картина происходящего в стране? Чего не хватает для того, чтобы навести в ней порядок? Законов, желания, воли...

- На первое место я бы поставил либо отсутствие, либо несовершенство законов. Наше законодательство не то, что неопережает рождающиеся в стране процессы; оно иногда преступно отстает от них. Коллизии, злоупотребления именно и основываются на этом факте. На второе место я бы поставил психологию, которая зачастую у нас предполагает пренебрежение законом. В Германии водитель остановится на красный свет ночью на пустой трассе. У нас этого в крови не было. Необходимо создавать такие условия, при которых людям нарушать закон будет просто невыгодно.

- Если можно, назовите, пожалуйста, основные темы, над которыми вы сейчас работаете?

- Прежде всего нас занимают последствия для безопасности страны тех результатов, которые имеют место после распада экономики и производства. Их спектр чрезвычайно широк: от социальных до экологических. Украина просто напичкана химическими объектами с непрерывным циклом, вредными производствами. Ослабление контроля над ними чревато самыми серьезными последствиями для жизни людей. И тут в первую очередь имеется в виду аммиакопровод, проходящий через многие области Украины. Совсем не стоит забывать и про АЭС, на которых наблюдается стойкая тенденция к оттоку квалифицированных кадров, эксплуатационщиков. Кстати говоря, их в Украине не готовят. Над многими проблемами мы работаем в тесном контакте с оперативными, добывающими информацию подразделениями. И я хотел бы выразить искреннюю благодарность коллегам за их труд. Без них аналитическая работа просто невозможна.

- Ваш прогноз: будут ли на ближайшей встрече президентов Украины и России приняты решения, которые станут поворотными в отношениях между двумя странами?

- Я думаю, что этот момент настанет обязательно. Возможно, и на этой встрече.

- Отдадим ли мы Севастополь?

- История как древнего мира, так и современности (страны СНГ, Югославия) доказывает: любые территориальные споры - бесперспективная вещь, кроме как к конфликту они ни к чему не приведут. Поэтому здесь должен сыграть решающую роль основной принцип между народного права - принцип Эстопеля: «Владей, чем владеешь».

- Возможны ли в Украине межэтнические конфликты?

- Нет. Это моя убежденность, и она основана на достоверной реальной информации. Могут быть отдельные шероховатости, трения. Недавно в Николаевской области на чисто бытовой основе возник конфликт - между турками-месхетинцами и местным населением. Доложу вам, он уже урегулирован.

- Когда, по вашим прогнозам, начнется экономический подъем?

- Здесь очень сложно их дать. Есть разные точки зрения. Год-два назад западные коллеги прогнозировали стабилизацию на 1995-1996 годы, после чего некоторые из них предсказывали подъем. Сложившаяся ситуация оставляет надежду на то, что эти прогнозы верны. Если не произойдут улучшения в эти сроки, то о последствиях мне даже не хотелось бы говорить. Процессы реформирования экономики достаточно длительны, так как они будут определяться объективными законами развития рынка - мирового, регионального, нашего. И тут самое главное - всем нам уяснить, что в решении этих вопросов нужно исходить, в первую очередь, из своих сил и возможностей. Этот принцип применим как к стране в целим, так и к каждому человеку в отдельности.

- Иными словами, на Запад и государство надейся, а сам не плошай?

- Примерно так.

- Тут как-то все спорят... Успокоиться не могут: чей Крым - российский или украинский. И забывают при этом, что уже два года подряд в Крыму из трех новорожденных двое - татары. Не кажется ли вам, что через лет пятнадцать Крым станет татарским?

- Мне кажется, что это несовсем этичная постановка вопроса. Во-первых, демографическая ситуация в Украине просто катастрофическая: в течение последних трех лет рождаемость опустилась ниже отметки смертности. Поэтому, если в ближайшее время не произойдет резких изменений, то вопрос о том, кто будет жить не только в Крыму, но и в Украине, отпадет сам собой. Исчезнет сам предмет дискуссий. Подобная ситуация сложилась в Германии после первой мировой войны. Улучшаться же она началась с началом экономического подъема. Во-вторых, в мире существует 16 тысяч партий и движений, которые борются за создание национальной автономии. Красноречивая цифра, не правда ли? И в-третьих, в одной из своих работ Питирим Сорокин, полемизируя с Лениным по поводу «национального вопроса», говорило том, что национальный вопрос возникает там и тогда, когда нарушаются конкретные социальные и гражданские права и гарантии. Особенно, если речь идет о малых народах и этнических меньшинствах. Поэтому, делает он вывод, «национальный вопрос» - термин
надуманный.

- Соблюдение свобод и гарантий возможно лишь в демократическом правовом обществе, где оно гарантировано законодательством государства. Вы уверены, что через 15 лет Украина будет именно таким государством?

- Конечно. Но хотелось бы, чтобы это произошло пораньше.

Александр СКИБИНЕЦКИЙ: «В ОКОПЕ МОЖНО ПИСАТЬ И НА КОЛЕНЕ. ТОЛЬКО НЕ РОВЕН ЧАС, СКОРО НЕКОМУ БУДЕТ...»

- Александр Матвеевич, что входит в компетенцию вашего Управления?

- Контрразведка работает только на территории страны. В наши обязанности входит противостояние действиям иностранных спецслужб в Украине. Существуют нормальные цивилизованные методы работы спецслужб на территории других государств. Такая практика принята во всем мире. Мало того, мы поддерживаем хорошие служебные отношения со спецслужбами более тридцати стран мира. Но когда сотрудники какой-либо из разведок пытаются применять агрессивные методы ведения разведки, такие, например, как вербовка граждан Украины, попытка проникновения к государственным тайнам, - то все добрые отношения отходят на второй план, уступая место основному: защите национальных интересов нашего государства. Специфическими методами мы стараемся держать под контролем работу иностранных спецслужб на нашей территории. Мы не можем измерять качество нашей работы количеством посаженных шпионов. Основные наши усилия направлены на упреждение преступления или проступка, в особенности с украинскими гражданами. Например, в последнее время нами зафиксировано более 10 попыток вербовки спецслужбами граждан Украины с целью приобретения тайных информаторов. В ряде случаев после наших бесед объекты внимания иностранцев являлись с повинной. Мы пытаемся уберечь наших людей, оградить их, помочь разобраться. Мы не сидим в засаде, ожидая развязки события с тем, чтобы потом у тайника схватить и посадить. Прошу заметить: это не наши методы.

- Но все-таки для того, чтобы преступление предупредить, о нем нужно иметь информацию. Признайтесь, какой процент личных телефонов граждан Украины прослушивается вашими сотрудниками?

- Совсем не такой большой, как кажется. Разрешение на прослушивание телефонных разговоров запрашивается у прокурора лишь в том случае, если есть данные о готовящемся преступлении.

- Бывает, что прокурор отказывает?

- Бывает. Но редко.

- А сколько таких разрешений в месяц вы получаете?

- Иногда ни одного, иногда 5 - 6.

- Дорого ли обходится такой путь добычи информации?

- Не особенно.

- Во многом ли отечественные спецслужбы отстают в техническом плане от западных коллег?

- Ни в чем мы от них не отстаем. А в некоторых вещах даже опережаем.

- Тогда, я так понимаю, эта техника очень глубоко спрятана от глаз посторонних, поскольку в вашем кабинете, кроме семи телефонов и машины для уничтожения бумаг, из техники больше ничего лет?

- Да, эта машина производства семидесятых годов. Кстати, уничтожение документов для нас серьезная проблема. К вашему сведению, администрация США, включая Белый дом, госдепартамент и парламент, «съедают» в день 20 вагонов бумаги. Мы, конечно, поменьше, но у нас катастрофически не хватает машин для уничтожения секретных и служебных документов. В цивилизованном мире это делается не выходя из кабинета, нам же приходится бумаги сжигать, обливать кислотой, перемалывать, прибегать к другим способам. Оргтехники тоже не хватает. В окопе можно писать и на колене, но не ровен час, скоро некому будет.

- Действительно, так серьезно стоит кадровая проблема?

- Да уж куда серьезнее. Штат центрального аппарата контрразведки укомплектован на 62 процента. 37 процентов личного состава - лейтенанты с опытом работы до трех лет. Треть оперативного состава стоит в очереди на жилье. А мы не можем из бюджета выбить 24 миллиарда карбованцев для того, чтобы закончить хотя бы один подъезд недостроенного дома. В 1993 - 94 годах из моего управления уволилась 1/6 часть сотрудников. Заполнение бреши проходит весьма сложно. Ведь, кто нам нужен в первую очередь? Это юристы, специалисты в финансовых вопросах, экономисты, люди, хорошо знающие иностранные языки, имеющие степени, научные труды, имя. И куда, хочу я вас спросить, такой человек пойдет работать: в коммерческие структуры на сотни и тысячи долларов, или к нам, на, скажем так, скромные оклады. Например, моя ставка после индексации составила 3.270.000, плюс доплата за звание.

- За какую сумму можно коррумпировать генерала Скибинецкого?

- Я не коррумпируюсь. Мы так воспитаны. И это не просто слова. Есть национальная гордость. Есть профессиональная гордость. У меня и у большинства моих коллег давно сформирована твердая система личных ценностей. Здесь можно работать на духовном стержне. На чем и стоим.

- Я не думаю, что в стране, несмотря на малые заработки, есть мало желающих поступить на работу в СБУ.

- Желающих, действительно, хватает. Но лишь двое из десяти претендентов проходят медкомиссию и специальные психологические тесты. Да и потом многих приводит романтика: бегание по крышам, ночная стрельба, шпионы. Но работа-то у нас совсем другого плана. И от романтики в ней ой как мало...

- Александр Матвеевич, есть ли у котрразведки спонсоры?

- Есть.

- А что так кратко? Или это тот случай, когда спонсоры в рекламе не нуждаются?

- Пожалуй, что так. Но на самом деле есть фирмы, которые чаще всего помогают нам с оргтехникой. Дарят компьютеры, ксероксы, диктофоны. Нередко в фирмах-спонсорах работают наши бывшие сотрудники.

- Значит, не забывают?

- Не забывают.

- Правда ли, что иногда в своих отчетах вышестоящим инстанциям и, в частности, Президенту, вам приходится «причесывать» ситуацию?

- Нет уж, зачем стране такая служба и такой Президент? Сейчас не та ситуация, когда можно жертвовать реалиями в угоду спокойствия руководства. Да и руководству это ни к чему.

- Правда ли, что после нашумевшего инцидента с Лысенко, спецслужбы Украины и Польши находятся в состоянии холодной войны?

- Нет причин для того, чтобы мы вели войну со спецслужбами Польши. Случай с Лысенко достаточно описан в отечественной прессе, и я его иначе, как
дурацкой провокацией назвать не могу. Если задаться целью, то подобные скандалы можно раздувать каждый день. Очевидно, кто-то просто хотел нанести ущерб украино-польским отношениям. Если взвесить то, что они сделали с Лысенко, и то, что польские спецслужбы сами себе позволяют по отношению к Украине, то это будут далеко не равнозначные вещи. У нас есть фактаж. Но мы не хотим выносить сор из избы и надеемся все вопросы и проблемы решить на уровне спецслужб. Мы рассчитываем на понимание.

- А каковы отношения со спецслужбами России, в частности с ГРУ?

- У нас традиционно сложились деловые и дружественные отношения с ведомствами Сергея Степашина и Евгения Примакова. Не забывайте, что мы все из одного гнезда. Между спецслужбами России и Украины существует договор, в котором записано, что они не работают против друг друга. Ведь работать «по» и работать «против» - это совершенно разные вещи. ГРУ же - ведомство пока довольно закрытое. Оно представлено в Украине разведуправлением Черноморского флота. По правде говоря, не всегда ясна роль, которую играют
представители этого ведомства во внутренней жизни Украины. В деятельности ГРУ есть белые пятна, скажем так, не всегда мне понятные.

- Александр Матвеевич, создана ли в нашей стране нормальная законодательная среда, которая бы способствовала контрразведчикам в их работе?

- К сожалению, я не могу это однозначно утверждать. Не в каждом ведомстве четко определен перечень сведений, составляющих государственную тайну. Кроме того, что немаловажно, у нас не отрегулирована система охраны служебной информации, госслужащие не всегда знают, какую юридическую ответственность они понесут в случав ее разглашения. Блестяще этот вопрос решен в Соединенных Штатах. Отлажена система контроля, передачи, хранения и уничтожения информации. Но основные усилия в этой стране направлены на ее носителей - сотрудников госучреждений. С ними проводятся беседы, разрабатываются инструкции. При принятии сотрудника на работу в государственное учреждение о человеке собирают информацию следующего порядка: есть ли компрометирующее событие в личной жизни, внебрачные связи (с целью избежания шантажа); учитываются все случаи обвинения в некомпетентности, добывается информация о пристрастии человека к наркотикам, алкоголю, его участии в организациях, основанных по половому, рассовому, религиозному или национальному признаках; интересуют также и конфликты, имевшие место в бизнесе потенциальных сотрудников госаппарата. Например, если президент США формирует свою администрацию и по его рекомендации на работу приглашается определенный человек, то он не войдет в Белый дом ранее, чем через 25 дней, пока спецслужбы не завершат проверку кандидата. Желающие попасть на работу в федеральные министерства и ведомства проходят проверку в течение 75 дней. 20 тысяч служащих новой администрации президента США прошли такую проверку.

- И на этом контроль за госслужащими заканчивается?

- Конечно же, нет. Этим только все начинается. Согласно закона об этике, разработана анкета, которую американцы называют «278». Этот документ заполняется каждым высокопоставленным госслужащим ежегодно. В анкету необходимо внести акции или накопления на сумму более чем 1000 долларов, причем не только принадлежащие тебе, но и жене, и детям. В анкету заносится каждая статья дохода свыше 100 долларов, подарок, стоимостью больше 35-ти. Поездки, обеды и развлечения, стоимость которых вышла за пределы 350 долларов. Записывается туда также и приобретенная в течение года недвижимость, если она превышает 10 тысяч долларов, а в Америке недвижимость меньше просто не стоит. Законом об этике запрещено получать доходы, на 15 процентов превышающие ежегодный заработок. У нас же обращение с секретной и служебной информацией пока никем не регламентируется. Нет регламента контакта с иностранцами для госслужащих. Зачастую на любой вопрос можно получить исчерпывающий ответ. Эту проблему, действительно, нужно решать.

ИЗ ДОСЬЕ «ЗЕРКАЛА НЕДЕЛИ»

Александр Матвеевич СКИБИНЕЦКИЙ родился в 1947 году в г.Часов Яр Донецкой области в семье учителей. Школу закончил с золотой медалью и дипломом автослесаря и водителя-профессионала. Институт выбрал по справочнику вузов страны, и, сдав английский язык на «отлично» с первого раза, поступил в Харьковский университет на факультет иностранных языков. По окончании в Запорожском мединституте преподавал английский язык. 15 июня 1971 года влился в ряды контрразведки, в которой вот уже двадцать лет и служит. «Мне казалось, что именно здесь настоящая работа, и я не ошибся». В партию вступил уже будучи в органах. Александр Матвеевич считает себя карьерным контрразведчиком. Женат. Имеет дочь.

Александр Федорович БЕЛОВ родился в 1951 году в семье служащих, закончил 8 классов и радиотехнический техникум. Армейская служба проходила в погранвойсках на Дальнем Востоке в Зелоном Клину на озере Ханка. Службу закончил в звании старшины, а также членом КПСС. После окончания исторического факультета Пединститута, преподавал в 1-й Земской школе г.Запорожья. В органы пришел в 1979 году младшим оперуполномоченным. «Сказали надо, значит надо». Александр Федорович помимо своей работы увлечен еще двумя вещами: Макиавелли и рыбалкой. Женат. Имеет сына.