ОАО «АЗОВМАШ» — МЕСТО, ГДЕ РОЖДАЮТСЯ УКРАИНСКИЕ БРОНЕТРАНСПОРТЕРЫ

Спустя буквально несколько дней после того, как в одном из августовских номеров «ЗН» вышел материал о нынешнем состоянии дел на «Азовмаше», информационные агентства передали сообщение, что в Мариуполе, в ОАО «Азовмаш» состоялись торжества по поводу выпуска украинского корпуса БТР. Во время нашей предыдущей беседы президент «Азовмаша» Александр Савчук был очень скуп на слова, когда рассказывал о работе завода в сфере ВПК. Будем считать, что в тот момент он просто боялся сглазить намеченное мероприятие. Зато теперь он может рассказать об этом событии подробнее…

— К этому выпуску завод шел больше года. В начале 1999 года пришло осознание того, что ситуация на рынке складывается таким образом, что серьезных заказов на производство бронекорпусов танков в ближайшее время не предвидится. Турецкий вариант, даже если решение будет положительным для Украины, может дать работу заводу только в 2002 году. Об остальных вариантах — греческом, малайзийском, кипрском — реально стоит говорить, держа в уме 2001 год. Но я как руководитель предприятия понимал ситуацию таким образом, что «Азовмаш» должен все это время работать, а не ждать. И в этом отношении рынок бронетранспортеров гораздо более широк и гибок, чем танковый, что предоставляет возможность для маневра.

Главная сложность для нас заключалась в том, что во времена существования СССР корпус бронетранспортеров выпускался на российских заводах, а украинские стояли в стороне от этого процесса. Попытался нам было помочь Харьковский завод им. Малышева, но в роли инвестора он оказался не слишком удачлив. Пришлось изыскивать внутренние резервы. Как видите, нам это удалось, что зафиксировал контракт, подписанный с государственным предприятием «Прогресс» (г.Киев) на поставку 90 корпусов бронетранспортеров. С возможностью его пролонгации.

Останавливаться на достигнутом мы не собираемся и будем проводить работу, чтобы заключить контракт на поставку не только корпуса, но и башни БТР, которая создана специалистами «Азовмаша» и уже прошла испытания на полигонах МО Украины. Это — очень перспективное направление деятельности концерна. Хотя и очень сложное, с точки зрения технологического цикла, поскольку броня, используемая в создании корпуса и башни бронетранспортера, более «капризная», чем танковая, и требует к себе повышенного внимания. А основная наша цель заключается в том, чтобы с «Азовмаша» выходил бронетранспортер, полностью готовый к эксплуатации.

— В Украине есть предприятия, которые могут составить конкуренцию «Азовмашу» в этом желании?

— Сейчас сборка БТРов идет в Николаеве на ремонтном заводе, принадлежащем Министерству обороны. Там работают очень квалифицированные специалисты, которые уже 40 лет занимаются данным вопросом и накопили богатый опыт. Но в свое время и «Азовмаш» занимался производством не менее сложной техники. В частности, систем заправки (стационарных и мобильных) для ракетоносителей, систем пожаротушения и т.д.

— Но корпус и башня — это ведь еще не весь бронетранспортер. Кто и где будет делать ходовую часть, орудие и электронику?

— Все, что вы перечислили, это — не эксклюзив, и найти поставщиков данного оборудования — проблема не очень большая. Все-таки, по моему мнению, которое разделяют многие специалисты, все начинается с корпуса.

— А корпус начинается с брони… Ваши недоброжелатели утверждают, что, будучи сильно заинтересованными в контракте, о котором говорилось выше, вы дали команду изготовить опытные корпуса для двух образцов БТРов из российской высоколегированной стали, которую в Украине не варят. Это так?

— Абсолютно ошибочное утверждение. Эта сталь осталась после изготовления бронекорпусов танков по украинско-пакистанскому контракту. Плюс хранившаяся на «Азовмаше» еще со времен Советского Союза. На «Днепроспецстали» ее переплавили и прокатали на «Азовстали» и «Запорожстали». В итоге мы получили 100-процентно украинскую сталь.

Эта история очень похожа на ту, что была с заводом им. Малышева, когда после заключения контракта на поставку танков в Пакистан пошли разговоры, будто сталь российская, шведская и т.д. Которые закончились только после полигонных испытаний, химического анализа и механических испытаний, которые показали, что сталь — отечественная.

— Бронетранспортеры будут идти только на экспорт или возможна их поставка для украинской армии?

— Пока, к сожалению, разговор идет об экспортных поставках в страны Ближнего Востока и Алжир. Министр обороны Украины пытается решить вопрос с поставкой БТРов в войска, но его энергичные действия ограничены бюджетными возможностями.

— Готовы ли вы проводить работу, чтобы добиться возможности заключать прямые контракты на изготовление и поставку бронекорпусов БТРов, минуя посредников? В том числе завод им. Малышева и «Укроборонспецэкспорт»?

— Такая самостоятельность хороша, когда она подготовлена. А когда нет представительств, специалистов, которые досконально знают конъюнктуру рынка и т.п., говорить об этом нецелесообразно.

— В июньском номере газеты «Версия» была опубликована статья «Как у москалей танк умыкнули», главный смысл которой заключался в том, что Украина торгует российскими военными технологиями. Приведу из нее одну небольшую цитату: «Первым звонком для «Росвооружения» был уведенный буквально из-под носа контракт на поставку танков Т-84 в Пакистан. Тендер, объявленный правительством Пакистана, выиграла Украина. Исключительно за счет демпинговых цен на Т-84, изготовленных на Харьковском танковом заводе им. Малышева. Пакистанские военные решили сэкономить: украинские копии стоили вдвое дешевле российских аналогов.

Сэкономили, но едва на этом не погорели: уже на предварительных испытаниях харьковских танков стало ясно, что броня их башен хрупкая, а пушки, изготовленные киевским НПО «Большевик», не выдерживают более пятидесяти выстрелов…» Вы не исключаете возможности, что все ваши проекты будут подвергаться подобной «экзаменовке»?

— Смею заверить, что приведенный отрывок не самый «зубастый». Подобная агрессивная позиция российской стороны уже привела к тому, что НПО им. Фрунзе освоило выпуск танкового ствола, хотя все говорили, что это невозможно. Потом «соседи» стали говорить, что украинский ствол хуже российского, а спустя некоторое время просто замолчали. Потому что сказать было нечего… Мы готовы к тому, что в отношении «Азовмаша» может быть что-то похожее. Кому ж может понравиться, что на оружейном рынке появился новый игрок, который стал отнимать прибыль у тех, кто работал на нем раньше… Хотя для тех, у кого короткая память, я напомню, что концерн «Азовмаш» всегда был далеко не последним предприятием ВПК Советского Союза. Металлургическое оборудование и цистерны — не самые сложные изделия, которые мы выпускали…

— Тем не менее, забывать об их модернизации, наверное, тоже не слишком правильно?

— А никто и не забывает. Благодаря активной работе с металлургическими комбинатами наши специалисты четко знают, что из оборудования будет нужно металлургам в ближайшие три-четыре года. Есть разработки в конверторостроении, производстве доменного и кранового оборудования. Что касается последнего направления нашей работы, то финская фирма «Конекрейнс» — один из известнейших мировых производителей кранов — обратилась к нам с предложением совместной работы по проектированию и строительству портальных кранов. Уже создано СП, и первый «общий» кран уже запущен в производство. Надеюсь, что и у него, и у его последующих «собратьев» будет счастливая судьба. А для нас это — еще одна возможность заработать «живые» деньги. Ведь цена такого крана на рынке (в зависимости от грузоподъемности) колеблется в пределах 1,5—3 млн. долларов.

— Как на «Азовмаш» вышли представители финской фирмы? Ведь последние успехи концерна в производстве подъемных кранов датированы концом 80-х.

— После того, как наши менеджеры проанализировали ситуацию, сложившуюся в портах Украины, оказалось, что по разным оценкам там в ближайшие пять-семь лет необходимо заменить от 70 до 90% всех портальных кранов, поскольку они уже исчерпали технический запас прочности.

Конструкторы «Азовмаша» создали опытный образец, который был смонтирован в Мариупольском порту. Наша попытка не осталась незамеченной, что и выразилось в предложении от финнов работать вместе.

— Цистерны ждет такая же «счастливая» судьба?

— Этот рынок настолько специфичен, что без разработанной программы развития рассчитывать на успех бессмысленно. Это касается не только цистерностроения, но и всего остального ассортимента выпускаемой «Азовмашем» продукции. Такая программа, рассчитанная на три года, принята, и концерн следует ей. Если речь идет о цистерностроении, то разработаны принципиально новые образцы: универсальная цистерна для кислот; для вязких нефтепродуктов и т.д.; налаживается производство крытого вагона. С потребителями продукции поддерживаем теснейшую связь. Любая их просьба является для нас сигналом к действию. Приезжают конструктора и смотрят, как усовершенствовать изделие, чтобы оно отвечало требованиям заказчика.

Если бы не долги, которые достались в «наследство» от смутного времени раздробленности нашего предприятия, «Азовмаш» уже был бы самодостаточен. За девять месяцев текущего года заплачено в четыре раза больше налогов, чем за весь 1999-й. Возможность реструктуризировать долги прошлых лет позволила бы заплатить еще больше.

— «Азовмаш» стоял в одном «шаге» от исполнения реструктуризированной «мечты», когда 19 января 2000 года на заседании комитета Верховной Рады по промышленной политике обсуждалась возможность включения концерна в число предприятий горно-металлургического комплекса, участвующих в экономическом эксперименте. Что помешало сделать этот «шаг»?

— Парламентский комитет высказался в поддержку и решил ходатайствовать перед Кабинетом министров об участии «Азовмаша» в эксперименте. В апреле Президент Украины Л.Кучма дал поручение Кабмину рассмотреть этот вопрос в нашу пользу. Однако до сих пор решение не принято. Нам и не отказали, и «добро» не дали, оправдывая свое бездействие тем, что уже подготовлен к рассмотрению в ВР законопроект о реструктуризации задолженности предприятий, благодаря которому украинским заводам (в том числе и «Азовмашу») станет легче жить. Однако, как известно, он даже не включен в повестку дня осенней сессии. Мы не возражаем ни против одного из вариантов, но решение должно быть принято в 2000 году. Приближается конец года, и ГНА опять начнет блокировать нашу работу. За что? За структурные изменения предприятия, за то, что в бюджет стали больше платить, или за то, что наши рабочие стали регулярно получать заработную плату, а мы на 40% уменьшили задолженность по ней?

— Вы не могли бы привести размер средней зарплаты, которую получает рабочий на «Азовмаше»?

— С начала года она была повышена на 30% и равняется 320 грн. Но в этом вопросе мы ушли от уравниловки, и лучшие наши специалисты, конструктора получают 1000—1500 грн. Создана система персональных окладов, которая охватывает более тысячи рабочих, каждый из которых будет получать не менее 600 грн.

Ведь у нашего предприятия есть будущее! В 1998 году я ознакомился с аудиторским заключением, сделанным одной из западных фирм по просьбе ФПГ «ТрансРейл», в котором было четко написано, что нет никаких перспектив для возрождения предприятия. В результате принятых нами мер сегодня даже те, кто делал заключение, поняли, что ошиблись. «Азовмаш» рано сбрасывать со счетов. На одной из последних встреч с ветеранами предприятия один из них сказал мне фразу, которая говорит о том, что все мы идем в правильном направлении: «Сынок, самое главное, что вы сделали, заключается в том, что нам опять не стыдно называться «азовмашевцами»… Знаете, для меня нет ничего выше этих слов. Ради таких моментов стоит жить и работать.