«Газпром», Шредер и подводные трубы

Запах, сопровождающий проект Северо-Европейского газопровода с самого момента его зачатия, сам по себе вряд ли хоть у кого-то мог вызвать положительные эмоции. Тем не менее ни Владимира Путина, ни Герхарда Шредера, по странному стечению обстоятельств выступивших в роли «крестных отцов» (при отсутствии даже намека на «крестную мать») многообещающего чада, это не остановило. О том, что давало силы самой «сладкой парочке», не кривясь, фотогенично улыбаться с экранов телевизоров в момент анонсирования данного проекта, сейчас активно размышляют политологи, журналисты, психологи и юристы. Понятно, конечно, что многим распространившийся по всей Европе «аромат» перебил запах газа (то бишь власти и денег), вопрос только в том, какие деньги и какая власть. Известно также, что некоторым расстаться с утонченным обонянием пришлось даже по решению суда. Судьба остальных, не успевших или не пожелавших зажать носы властелинов «голубого огонька», по всей видимости, мало волнует.

Трасса Северо-Европейского газопровода (СЕГ) должна пройти по дну Балтийского моря, обеспечив прямые поставки российского газа в Германию (с предполагаемыми ответвлениями в Калининградскую область, Финляндию, Швецию, Нидерланды и Великобританию). Общая протяженность газопровода — около 3 тысяч километров. Сухопутная часть по российской территории, включая берег Финского залива, составит около 900 километров.

Ввод в эксплуатацию намечен на 2010 год. На первом этапе планируется строительство одной нитки пропускной способностью 27 миллиардов 500 миллионов кубометров газа в год. Стоимость проекта оценивается от 4 до 10 миллиардов евро.

На роль оператора строительства основной — подводной — части газопровода и поставщика природного газа из России в Германию этим маршрутом определена компания North European Gas Pipeline Company (NEGPC), в уставном капитале которой 51% акций принадлежит «Газпрому», и по 24,5% — немецким концернам E.On и BASF. Компания зарегистрирована в Швейцарии. На собрании акционеров 30 марта 2006 года управляющим директором компании назначен Матиас Варниг, а председателем комитета акционеров, который будет выполнять функции совета директоров, — Герхард Шредер.

В стадию активного обсуждения идея этого газопровода перешла в начале прошлого года. В сентябре, в ходе визита российского президента в Германию, было подписано соглашение о его строительстве, на которое сразу же был навешен ярлык «пакт Путина — Шредера» (хотя изначально подписание этого соглашения планировалось на период после завершения выборов).

Примечательно, что уже тогда в западной прессе появились слухи о возможности будущего трудоустройства в «Газпроме» немецкого канцлера, переживавшего не лучшие дни и даже назначившего досрочные выборы. 10 октября эти слухи были решительно опровергнуты пресс-секретарем Шредера Белом Андой. В тот же день в немецкой прессе появились сообщения о проигрыше Шредера в борьбе с Ангелой Меркель за пост федерального канцлера в новом коалиционном правительстве Германии.

9 декабря 2005 года был дан старт строительству наземной части СЕГ, а также объявлено о том, что кресла руководителей NEGPC займут бывший канцлер Германии и бывший сотрудник «Штази». Утверждение этих кандидатур (30 марта 2006 года) по времени практически совпало с судом над «клеветником» Гвидо Вестервелле, главой Свободной демократической партии Германии, неоднократно заявлявшим о существовании личной заинтересованности Шредера в строительстве СЕГ. А также с обнародованием сведений о кредите в 900 млн. евро, который еще 24 октября 2005 года немецкие банки пообещали предоставить «Газпрому» под гарантии немецкого же правительства.

Согласно этому договору, правительство Германии обязалось погасить кредит практически в миллиард евро, а также проценты по нему в том случае, если «Газпром» окажется не в состоянии его выплатить — по причине как экономических, так и политических рисков. Причем заключено это соглашение было таким образом, что о нем не знал ни сам Шредер (по крайней мере, к такому выводу пришел Гамбургский земельный суд), ни председатель бюджетной комиссии бундестага. Частично ситуацию спас отказ самого «Газпрома» от столь заманчивого кредита, а также решение Гамбургского суда, запретившего Вестервелле «намекать» на меркантильность Шредера под угрозой штрафа в 25 тыс. евро за каждый такой намек.

Конечно, даже такой профессиональный юрист, как Шредер, так легко от политических обвинений (а также от расследований специальных парламентских комиссий и юридически оформленных исков) не отделается. Тем более что речь в бундестаге зашла даже о принятии специального «антишредеровского» закона, запрещающего членам правительства вскоре после ухода занимать руководящие должности в компаниях, с которыми они имели дело во время своего нахождения на госслужбе. Однако речь в данном случае должна идти не об этом. А о том, ради чего в самый разгар этого скандала созывала «энергетический саммит» Ангела Меркель.

Иллюзий по поводу того, что за три часа переговоров, пусть даже с участием представителей самых влиятельных энергетических компаний, будет найдено соломоново решение проблем энергетической безопасности Германии, не питал никто. Тем не менее весьма показательным является анализ тем, которые на этом саммите были подняты. Несмотря на то, что совершенно очевидной причиной его экстренного проведения стали перебои в поставках российского газа в Европу, вызванные новогодним российско-украинским конфликтом, ни о России, ни об Украине, по данным зарубежной прессы, на этом мероприятии не говорили.

На данный момент единственным энергоносителем, которым Германия в состоянии обеспечить себя самостоятельно, является уголь. Правда, его с больших экономических счетов уже давно списали. Как теперь выясняется, несколько поспешно. Сейчас уголь обеспечивает 13% всей потребляемой страной энергии, в том числе 47% — в производстве электроэнергии. А вот если инвестировать в угольную промышленность 21 миллиард евро (пусть и не сразу, а в течение 15 лет), то эту долю можно будет существенно увеличить (причем без риска для окружающей среды).

Согласно новой немецкой энергетической доктрине не меньшего внимания заслуживают и возобновляемые источники энергии. Сейчас на их долю приходится 5%. Через 15 лет этот процент предполагается довести до 25. Кроме того, технологические новшества позволят сократить потребление энергии на 20% по сравнению с нынешним уровнем. Согласно самым смелым планам, через 60 лет страна окажется полностью свободной от нефти (97% которой сейчас приходится импортировать), а несколько позже — возможно, и от газа (импортируемого на 83%).

Прогнозируемо осложнился вопрос относительно атомной энергетики. Предполагалось, что последние 17 блоков атомных электростанций на территории страны будут закрыты к 2020 году. С одной стороны, это требование выдвигают «зеленые», а с другой — уран для этих электростанций и вовсе на 100% является импортируемым. Тем не менее не похоже, что этот путь оказался окончательно закрытым для немецких политиков.

Как утверждается в западной прессе, именно Германия сейчас берет на себя функции впередсмотрящего в энергетической сфере. Косвенным подтверждением этого тезиса является тот факт, что, по непроверенным данным, долю в NEGPC уже попросила предоставить Gaz de France. Так что стоит, по всей видимости, прислушаться к основным мессиджам немецкого энергетического саммита: полное разделение энергетики и идеологии, ставка на возобновляемые и собственные энергоносители, а также на энергосберегающие технологии. А трубопроводы — дело наживное.