Жизнь этого парня

Итоги "Оскара-2017" для одних стали неожиданностью, для других неким "поворотом ключа": как бы открыта дверь в иное, антимейнстримное, пространство в связи с фильмом-победителем. Страсти и пересуды, естественно, обусловлены картиной "Лунный свет" режиссера Барри Дженкинса.

"Оскар" сам виноват в том, что из года в год приучал своих поклонников к предсказуемости премиальных раскладов. Все они, как правило, обусловлены предыдущими: "Золотой глобус", премии разнообразных творческих гильдий. Традиционно премия гильдии кинопродюсеров (незадолго до "Оскара") всегда была безошибочным прогнозом - побеждал именно тот фильм, который по вкусу воротилам киношоу-бизнеса.

В этом смысле "Лунный свет" - кино заведомо "непродюсерское" (если предполагать за этим многомиллионные бюджеты, массированные рекламные кампании, калькуляцию кассовых сборов), а откровенно фестивальное, авторское, бедное, а местами и неряшливое кино. В благородном смысле оно - "чумазое".

Но это только на первый взгляд.

Картина Барри Дженкинса, судя по всему, - тоже довольно жесткий авторский расчет: выстрел, который попадает в цель.

Такого рода кино, как правило, рождается и привечается в объятиях фестиваля "Сандэнс" (малобюджетный, авторский кинематограф). Продукция этого "Сандэнса" зачастую воспринимается "Оскаром" как параллельная реальность. Как кино "для других". Собственно говоря, для ограниченного контингента зрителей. Вторжение "Лунного света" в пафосную оскаровскую касту вряд ли что-либо сильно изменит в прежних голливудских стандартах, но явно обозначит важный тренд. Большому оскаровскому кино давно позарез нужны свежие силы, свежие соки, бойкий креатив. То, что можно выжать из кино малого, маргинального, но качественного.

Если "Ла-Ла Ленд" - чудесная кинопесня и поклон старому сладкоголосому Голливуду - воспринимается в теперешних форматах как тоска по душевности и целостности, а также по давно ускользнувшей красоте из некрасивого мира… То "Лунный свет" - абсолютный антипод подобному красочному явлению, явная заданная контраверсионность. Фильм Дженкинса - демонстративно нищий (в отличие от "Ла-Ла Ленд"), но именно этой нищетой он и кажется ценным, притягательным даже. Жанр? Социальная драма, медитативная драма. Особенности? Три сюжетных слоя-раздела - а) детство, б) отрочество, в) юность… одного скромного и странного парня. Симпатичного темнокожего Широна (или Малого, как его тоже называют).

Первый слой таких кинематографических медитаций - главка о темнокожем мальчике, который воспринимается "белой вороной" в не очень благополучном районе Майями. Вокруг его сотоварищи торгуют наркотой, а мама - уже давно конченный человек. Во втором наплыве - в главке - этот же темнокожий мальчик-"белая ворона" пытается распушить и расправить крылья, он пытается гордо поднять подбородок, но тут же получает в челюсть; тут же его избивает носаками местное воронье; он опять поднимает клюв и весь из себя хилый такой норовит пойти в наступление…

Третий наплыв у режиссера Дженкинса в этом же фильме вряд ли ожидаемый зрителем. Между прошлым и настоящим Широна разверзается какая-то пропасть. И прежний слабак - уже подкачанный, уверенный. Сверкающий огромными красивыми белыми зубами. С золотой цепочкой, толщиной в указательный палец. Бывшая белая ворона улетела в другие края; отряхнула с крыла пыль прошлого, но не превратилась в графа Монте-Кристо (как ожидалось), а как бы застопорилась в процессе познания самого себя: кто я? что я? кого люблю? с кем сплю? Окончательный ответ приходит совершенно неожиданно, когда ему звонят из прошлого…

В фильме Дженкинса первые минут тридцать кажутся нарочито неотполированными и монтажно рваными. Монтажера и режиссера хочется прибить утюгом. Дальнейший ход экранных событий все-таки образует внутреннюю и внешнюю целостность: три оборванных сюжета об одном и том же маленьком человеке есть сюжеты о самой судьбе. Режиссер, к счастью, не выступает здесь каким-либо вершителем судеб, верховным жрецом или дидактиком-моралистом. Он прошивает все три возрастных слоя о своем герое какими-то странными, путанными, а то и мистическими зонами умолчания. Будто бы оскаровские киноакадемики должны сами дописать "то", что умышленно недописано режиссером в его же сюжете.

Дженкинс делает фильм о непредсказуемой судьбе, которая у каждого странная, оборванная, непрогнозируемая. Так и в финале, когда, казалось бы, вот-вот этот фильм вывернет на тему обретенной и искомой любви, режиссер и это предощущение обрывает! Мигом затемняет экран, быстренько наслаивает титры. Валите уже быстрее из кинотеатра и думайте не о его судьбе, а о своей… в лунном или солнечном свете.