Замкнутый круг любви. Легенда театрального Львова актриса Любовь Каганова: «Больше всего я не любила Офелию»

Есть актрисы, которые воспринимаются как своеобразные «визитки» культурных столиц. Для Санкт-Петербурга — это Фрейндлих, для Риги — Артмане, для Киева — Роговцева... Для Львова — Любовь Каганова. Она одна из тех актрис, на которых всегда идет зритель, с которым любят сотрудничать режиссеры. Ее обожает сам Виктюк и по возможности всегда встречается, когда наведывается в родной город. Каганова, которой недавно исполнилось 80, отдала сцене Львовского театра имени Заньковецкой более 56 лет. И сейчас она продолжает свой труд, мечтая о работе, которая могла бы подвести определенный итог ее творческого пути, — это «Странная миссис Сэвидж» (пьеса, в которой в свое время играли Раневская, Марецкая, Орлова). Очень хотелось бы надеяться, что театр Заньковецкой найдет возможность сделать своей прекрасной актрисе такой подарок… Также хотелось бы верить и в то, что есть в мире справедливость: обидно, что талантливая актриса Каганова в свои 80 только «заслуженная», в то же время «народными» в нашей стране становятся чуть ли не абитуриентки творческих вузов…

Любовь Яковлевна попала в труппу заньковчан по направлению еще в 1950 году, сразу после окончания Киевского театрального института им. Карпенко-Карого. И с тех пор работает в этом театре.

— Конечно, мы гастролировали по разным городам, но как свои, родные, я люблю только эти подмостки. До сих пор с удовольствием выхожу на сцену, работаю, танцую. И радуюсь тому, как меня встречает и воспринимает зритель...

А сыграла она в родном театре немало: 140 главных ролей и 10 — «маленьких». Приглашали к сотрудничеству и другие львовские театры, другие львовские режиссеры, например, Озеров, Кучинский, Борисюк. А это еще около 20 ролей.

— Я в театре Заньковецкой долгие годы была единственной актрисой, игравшей национальную классику: «Доки сонце зійде…», «Безталанна», «Дай серцю волю», «Лиха доля», «Невольник»... Я знала, что это моя работа. Случалось, что бегала к директору и просила отдать роль кому-то другому, потому что уже залила слезами всю сцену. Даже в свое время отказывалась от «Бесприданницы»! То есть всегда очень насыщенно работала и с молодыми режиссерами в том числе, в частности, со светлой памяти Анатолием Ротенштейном и Анатолием Горчинским. Горчинский и для спектаклей писал музыку, и для меня песни, и сам аккомпанировал на гитаре, когда я пела. Исполняла на концертах и песни, созданные им раньше.

Пела же Любовь Яковлевна с детства и всю жизнь, перепевала все мелодии из фильмов. И все вокруг нее пели, потому что очень хорошо у девочки это получалось. Когда училась в театральном, то самым любимым предметом стало опять же пение!

— Более того, преподаватель вокала, когда я ехала во Львов, взяла с меня слово, что я дальше буду учиться пению, но не сложилось, потому что просто не хватило времени. А в спектаклях я пела до 60 лет, а потом... прокурила свой голосок. А еще голос изменился, когда заболел муж. Болел он тяжело, пять лет лежал парализованный. И нагрузка тогда на меня была очень большая, потому что и в театре играла, и преподавала в театральной студии, и за мужем ухаживала.

Сейчас она может сказать, что в ее семье все актеры: и светлой памяти муж Владимир Аркушенко, и дочь Татьяна, и внучка Ксения. Хотя уже на пороге самостоятельной жизни десятиклассница Любочка Каганова даже не представляла, что участие в школьном драмкружке станет ее «первой и последней любовью» на всю жизнь.

— Однажды в нашу школу пришел Дмитрий Иванович Дульский (сейчас заслуженный артист России) — искал юные таланты, чтобы организовать драмкружок. Я тогда сыграла Нюрочку в спектакле «Где-то в Москве». С ним мы объездили все школы, все военные организации, предприятия и имели бешеный успех. Я до сих пор храню рецензии. Меня даже приглашали после окончания десятилетки в труппу местной русской драмы. Но Дмитрий Иванович сказал: «Ни в коем случае! Нужно учиться». И именно это было толчком к моей будущей и карьере, и судьбе. Кстати, когда я впервые встретила своего Володю, то обратила внимание на то, что он очень похож на Димочку (так мы, школьники, между собой называли почти нашего ровесника Дульского).

С будущим мужем Люба познакомилась в столичном театральном институте — вместе учились и вместе приехали во Львов.

— Владимира Аркушенко всегда очень любили зрители. Он очень рано получил звание и заслуженного, и народного. Володя много работал — на разрыв аорты. Кроме того еще принимал участие в различных декадах: и в России, и в Казахстане, и в Германии. Он всегда хотел быть вместе со мной — и здесь, во Львове, и на гастролях. А его постоянно «вынимали», Министерство культуры отправляло туда, куда считало нужным.

— При такой популярности — и вашей, и мужа, — почему остались во Львове, а не поехали хотя бы в Киев? Я уже не говорю о Москве, Ленинграде?

— Когда мы были совсем молодыми, нас приглашали в Россию. Приезжал тогда критик Валерин, просмотревший несколько спектаклей с нашим участием, и предложил трудоустройство в любом театре России. Соблазняли нас и в Одессу. Даже квартиру еще до переезда предоставили. Но... Молодость — время увлечений. А мы были влюблены во Львов, в наш театр. Да и думалось, что жизнь такая длинная и все еще успеется. В конце концов, зачем покидать место, где нам так хорошо, уютно и интересно?

А дальше был такой случай... Однажды, находясь на гастролях в Днепропетровске, они получили вызов из Киева: Аркушенко — в Театр Франко, Каганова — в столичный ТЮЗ (с обещанием, что через год будет работать вместе с мужем).

— Но нужно было знать моего Володю — его сердце было приковано ко мне. Он тогда сказал: «Если бы нас пригласили в один театр, я бы и сегодня поехал. А иначе — не хочу!». А нам уже роли из Театра Франко выслали... Расставил точки над «і» и тогдашний директор театра Заньковецкой Владимир Данченко, который объяснил мне, что в Киеве полно таких актрис, как я, а во Львове — я одна. Меня по этому поводу даже в обком вызывали и говорили, что мы как достояние Львова должны быть патриотами своего города... Впрочем, что теперь об этом говорить? Мы считали, что поступили правильно. Но, может, если бы мы поехали в Киев, Володя бы еще жил... С другой стороны... Не хочу называть фамилий, но скольких выдающихся киевских актеров уволили из трупы в расцвете сил, в 55 лет...

Несмотря на почтенный возраст, Любовь Яковлевна до сих пор довольно активно работает. Считает себя членом команд режиссеров Аллы Григорьевны Бабенко и своего ученика Вадима Сикорского («Валентин и Валентина», «Восемь любящих женщин», «Дом Бернарды Альбы» «Хелемские мудрецы», «Приглашение в замок»).

— Любимой всегда является та роль, над которой ты сейчас работаешь, — говорит Каганова. — Что касается самой любимой темы, то она связана не только со сценической жизнью, но и с моей жизненной позицией. Пусть простят меня мужчины (поэты, драматурги), но выше, чем Леся Украинка, — никого нет. В 1952-м, через два года после прихода в театр, я уже играла Мавку. И это для меня было невероятным счастьем. А потом ко мне пришла еще одна роль, которая тоже стала не меньшим счастьем, — Долорес в «Камінному господарі». Как сказала сама Леся, «Долорес — це жінка, за якою тужить світ, яка може все віддати, нічого взамін не вимагаючи». Для меня роль Долорес была чрезвычайным подарком. Когда я играла этот спектакль, мне все было мало, казалось, что он очень быстро проходит, потому что не покидало ощущение, что я не все сказала, не до конца все прожила. Когда брали «Камінного господаря» в работу, это была первая большая роль Ларисы Кадыровой — она замечательно сыграла донну Анну. Данченко точно угадал роли: и для Ларисы, и для меня! Очень я любила также пьесу Галана «Любовь на світанку», Горького «Дети солнца». То есть я себе абсолютно точно определила, что мне близки роли людей, обреченных на несчастье. Подсознательно! Поэтому я так любила все свои роли в украинской классике. И Софию в «Безталанній», и Оксану в «Пока сонце зійде...»...

— А можете назвать роли, которые по каким-то причинам вам не очень удались?

— Вы не поверите, но почему-то больше всего я не любила Офелию. Несмотря на то что «Гамлета» ставил замечательный режиссер Борис Тягно, а моим партнером был Александр Гай. Я ждала сцены сумасшествия, где Офелия была сама собой — раскованная, могла сказать, что хотела, могла поступать так, как велела ее природа. Все предыдущие акты она была орудием в руках то отца, то королевы, то Гамлета... И мне постоянно казалось, что первая половина спектакля у меня не получалась. Кстати, много раз просматривая «Гамлета» в постановке других театров, я так и не увидела Офелию, которая бы меня лично устроила. Не знаю почему, но для меня в этой роли всегда была какая-то загадка и тайна.

— До 50 лет играла роли, о которых мечтает каждая актриса, — и среднего, и младшего поколения. Играла в пьесах Шекспира, Мольера, Кальдерона, Островского, Горького. Сейчас критикуют Зарудного и Стельмаха, а это были замечательные авторы, мы на них росли. Возможно, я оправдывала своих персонажей, но не помню, чтобы я играла вопреки своим убеждениям, исполняла те вещи, которые расходятся с моим естеством.