Прима-балерина Национальной оперы Елена Филипьева: «Мое будущее в театре зависит только от Дениса Матвиенко»

Национальная опера Украины уже открыла свой очередной сезон. Для многих это встречи с любимыми исполнителями. С теми, кто составляет славу отечественного искусства. В первом ряду, безусловно, Елена Филипьева - известная балерина, народная артистка Украины. В этом театре она с 1988 года. В ее репертуаре более трех десятков названий и партий («Лебединое озеро», «Дон Кихот», «Жизель» etc.). Она гастролировала в США, Бразилии, Мексике, Франции, Японии, многих других странах. В эксклюзивном интервью ZN.UA прима-балерина Национальной оперы рассказала, как складываются ее отношения с новым руководителем балета Денисом Матвиенко; о влиянии Майи Плисецкой; а также почему не всем молодым исполнителям светит статус звезды балета.

- Людям свойственно проецировать на собственную жизнь произведения искусства, в особенности театральные сюжеты, узнавать в персонажах себя. В вашей жизни были некие мистические совпадения между сюжетами балетов, которые вы танцуете, и реальностью?

- Конечно, если я смотрю фильм, то могу сказать: «Да, вот такая же история была и со мной». Но «Спящая», «Жизель» это все сказки...

- То есть для вас балет - это сказка?

- Да, прежде всего. «Спящая красавица» - это сказка. И «Лебединое озеро». Ну не может женщина быть лебедем! Красивая сказка, на которую зритель приходит, чтобы посмотреть и насладиться.

- На начальных этапах истории танца партию первой скрипки безусловно играли балерины. Но сегодня мы видим, что есть проект «Короли танца» и нет королев. Мужчины окончательно потеснили дам?

- Почему же, королевы тоже есть! И такой проект вполне возможен. К нам приезжают Ульяна Лопаткина, Нина Ананиашвили, Светлана Захарова. Вот вам и звезды, королевы! Просто для женщин пока не придумали такой проект.

- За те 25 лет, которые вы на сцене, как менялось отношение зрителя к балетному искусству? Как с этим обстоят дела сегодня и чего можно ожидать?

- Как бы там ни было, а балетный зритель есть. Конечно, попадаются и такие, которые приходят в театр случайно - например, иностранные туристы. Кто в принципе интересуется любым видом искусства, тот приходит. Часто приглашаю на спектакли знакомых, не имеющих к балету никакого отношения. Они, как правило, начинают отнекиваться, говорят, что ничего не смыслят в танце.

- Наверное, потому что всем внушили, что балет это высокое искусство, недоступное обывателю?

- Даже не то чтобы высокое... Каждый раз приходится объяснять, что такое балет, что это не просто «мужчины в колготках». Я всегда говорю: «Вы просто придите, послушайте музыку и полюбуйтесь декорациями». Конечно, мы, профессионалы, смотрим, как тот или иной артист танцует. Но с годами для меня становится все важнее, насколько эмоционален артист, способен ли он заставить зрителя смеяться и плакать. Просто грамотности недостаточно, мы ведь приглашаем зрителя сопереживать! Если в «Жизели» после сцены сумасшествия зрители плачут, значит, я добилась своей цели - человек был со мной и все понял! Он не анализировал, как я прыгнула и что не получилось. На самом деле, любые технические огрехи можно простить, если есть большее.

...Перед творческим вечером меня спрашивали, какого бы зрителя я хотела. Так вот, я бы хотела, чтобы зритель, приходя на любой спектакль, был доброжелательным. Чтобы он окунался в спектакль или гала-концерт. Чтобы он понимал, что за всем, происходящим на сцене, стоит огромный труд. В репертуаре Национальной оперы есть роскошный спектакль - «Свадьба Фигаро», который заставляет людей смеяться. Вот это важно! Кто захочет, тот все услышит и увидит, что-то найдет для себя. Я всегда говорю, что в балете не надо «разбираться». Балетные сюжеты очень простые, всегда понятно, кто с кем дерется или выясняет отношения, кто отравился или сошел с ума, где любовь. «Разбираться» не надо, надо просто смотреть.

- Когда вы начали преподавать балет?

- В прошлом сезоне попробовала себя в качестве педагога. Хотя и раньше занималась с девочками из училища, из Академии танца, но это все происходило на личных контактах. Молодые артисты просили, чтобы я их немного подтянула, откорректировала, подготовила к конкурсу, выстроила роль. Знаете, у нас в театре любой человек может сказать, с кем он хочет работать. Девочки меня просили, и я с ними готовила спектакли, официально даже не числясь педагогом. Они выходили на сцену в разных спектаклях, отзывы были хорошие. Денис Матвиенко, став худруком балета, сказал, что нуждается во мне не только как в балерине, но и как в педагоге. И вот с начала этого сезона я официально, по совместительству, работаю педагогом.

- Какие советы вы могли бы дать будущим балеринам? Как им сегодня строить карьеру?

- У нынешней молодежи совершенно другой менталитет. Когда я пришла в театр, все было немного иначе. Были ведущие народные артисты, заслуженные и начинающие солисты. Да, я сразу стала солисткой: танцевала сольные вариации, плюс к этому мне давали выходить в ведущих партиях - Золушки, Жизели. Но при этом я продолжала танцевать все, что требовалось! Сейчас же девочки думают, что если им раз дали станцевать какую-то партию, то все, назад дороги нет!

- ...и начинают работать исключительно на себя, а не на театр?

- Нет, они начинают скандалить: дайте мне «Жизель»! Дайте «Лебединое озеро»! Они не понимают, насколько важно выйти очень и очень много раз в небольших ролях, чтобы привыкнуть к сцене, не бояться ее.

- Вы сами раньше боялись сцены?

- Так и сейчас волнение есть... Не боюсь, но волнуюсь. Если балерина выходит на сцену и ей все равно, как она станцует, это конец. Всегда переживаешь, чтобы не упасть, не поскользнуться, достоять арабеск положенное время. В хореографическом училище мне выстроили тело, сделали силу ног, постановку корпуса. Когда же сейчас приходят девочки в театр, то страшно сказать, что творится с ногами, просто «дискотека» какая-то! Приходится возвращаться к самому началу, к азам, исправлять ошибки. Конечно, и без этого можно танцевать, но тогда это будет «самодеятельность». Так что главное пожелание - следить за аккуратностью движений. Растанцеваться - не проблема, я тоже пришла в театр очень зажатой. Но растанцеваться и затем поставить ноги на место - это очень тяжело.

- Вы говорите о сугубо профессиональных вещах. Высокий профессионализм в балете гарантирует, что все сложится так, как нужно? Вы сами занимались организацией собственных гастролей, созданием имени или же вам в этом кто-то серьезно помогал? В принципе, в начале работы в театре хотелось завоевать мир?

- Нет, абсолютно! У меня все происходило спонтанно... Знаете, вот сейчас в театре есть пару очень хороших ведущих солисток, способных работать день и ночь. Казалось бы, они все делают правильно, но звезды не зажигаются... Такие вещи сложно объяснить.

Звезда ведь - не только профессионал, не только внешняя красота. Звезда - это лидер, который ведет за собой. А если балерина «серая мышка», как бы она ни прыгала и не крутилась, все равно чего-то будет не хватать. Пусть лучше артист что-то делает неаккуратно, но будет лидером в желтой майке! Многие же пашут, как звери, но выйти в лидеры им не дано, «внутренности» не те... Взрослея, я прихожу к такому выводу: в балете меня трогает только то, что трогает любого зрителя. Я хочу видеть переживания, искренность, любовь! И того же добиваюсь от партнеров. «Как ты, - говорю, - смотришь на меня?! Давай, влюбленными глазами!»

Возьмите Плисецкую - там же можно даже на ноги не смотреть! С Майей Михайловной мы объездили множество стран. Сколько раз она танцевала умирающего лебедя, столько раз я стояла и смотрела с открытым ртом... Да, ей уже немало лет, если захотеть, есть к чему придраться, но нельзя судить артиста только с точки зрения формального профессионализма! Нельзя хорошо танцевать, если нет нутра. Но и с нутром без ног - тоже никуда...

- Четверть века вы храните верность Национальной опере. Никогда не было желания порвать связи, уехать?

- Нет, никогда. У меня нет причин жаловаться на судьбу. Зачем мне думать о других театрах, если я все время учебы в хореографическом училище мечтала попасть именно в этот? А когда попала, и в мыслях не было уехать. Хотя приглашали. После госэкзамена звали в Питер, после конкурса в Москве приглашал Григорович.

- Может, это страх перед переменами?

- Вряд ли. Когда после выпускного экзамена мне за три дня до спектакля предложили станцевать «Жизель», я же согласилась! Здесь страха не может быть.

- А страх другого плана - расставания с привычной средой, привычным образом жизни, друзьями?

- Вы поймите, что на тот момент у меня и в Киеве ничего не было, меня здесь ничто не держало! Начав работать в театре, жила в общежитии. Но даже тогда, уезжая на гастроли, мечтала поскорее вернуться в Киев. Не домой, а в Киев! Больше месяца гастролей не выдерживала, любая страна надоедала. Поверьте, это не потому, что я боялась потерять место в театре. Уезжали многие мои подруги, но у меня никогда не было желания работать за границей. Мне хватало гастролей, которых и до знакомства с Майей Михайловной было достаточно. Я действительно все время была крайне загружена работой. Вот если бы меня «не замечали», «не видели», как, например, Настю Матвиенко, не давали танцевать, это другое дело...

- То есть у Насти Матвиенко были основания покинуть Киев?

- Да, она здесь практически не танцевала... Но, знаете, на вкус и цвет товарищей нет. Кому-то она нравится больше, кому-то меньше...

Когда мы с Денисом много гастролировали, театр нам то давал спектакли, то ставил ультиматумы. Бывало и такое, что за целый сезон мы могли четыре раза станцевать в Киеве, все остальное - на гастролях. Приглашений было очень много, грех жаловаться.

- Эти приглашения вы получали через театр?

- Нет, лично...

- Ваша международная известность вас устраивает или хотелось бы большего?

- Абсолютно устраивает, большего мне не надо. Я же не Волочкова, которой нужно постоянно «светиться», быть на слуху. Телевидение и газеты, в принципе, обо мне не забывают. Меня знают и в Большом театре, и в Питере, и в Гранд-опера. Но главное, что меня знает Майя Михайловна, которая ввела меня в свой круг общения, всем говорила: «чтоб была Лена!». У меня есть поклонники, есть публика, которая на меня ходит.

- Когда вы поняли, что стали взрослой, что полностью отвечаете за себя?

- Наверное, когда уехала из дому. В училищном интернате у нас была воспитательница, но мы все делали сами: застилали постель, стирали, что-то готовили. Пусть родители и корили себя, что отпустили в Киев десятилетнего ребенка, но я ни о чем не жалею. Чем раньше человек приучается к самостоятельности, тем лучше.

- В двадцать с небольшим, когда большинство только определяется с выбором жизненного пути, вы уже были сложившейся личностью, народной артисткой, достигли всего, о чем только может мечтать украинская балерина. Как это повлияло на вашу личную жизнь? Мужчин не отпугивал ваш заоблачный статус?

- Я встречала довольно много мужчин, которым льстит, если женщина выше их по положению. На какие-то тусовки, мероприятия хожу крайне редко, это все не по мне. Кроме того, люди приходят туда не знакомиться, они заняты «показательными выступлениями». А я показываю себя в театре. Здесь танцую я, танцуют мои ученицы, сюда я могу нарядиться на премьеру. Хотя среди моих коллег есть заядлые тусовщики, которым важно показать себя, засветиться.

Наверное, люди разного ждут от отношений. Поначалу какие-то талантливые, начинающие ребята пытались ухаживать за мной, но мой педагог оберегала меня, ограждала от серьезных связей. Не до того было: я только пришла в театр, надо было работать. Затем вышла замуж за простого артиста балета, мы вместе работали в театре. Успевала заниматься всем: и готовить, и убирать, и мужем заниматься, и танцевать. А сейчас у меня растет дочь.

- Дочь будете учить танцам?

- Она уже танцует! Занимаемся в студии недалеко от дома, потому что времени куда-то ездить нет. Возможно, через два года будем поступать в хореографическое училище. Мы уже участвовали в каких-то конкурсах, получили много дипломов, где-то даже первое место заняли. Посмотрим... Во всяком случае, ей нравится быть на сцене, нравится быть лидером. Она такой «командир». Захочет - я не буду противостоять. Но и заставлять тоже не буду.

- Накануне бенефиса вы сказали, что некоторые из партий классического репертуара больше танцевать не планируете.

- В принципе, у меня в ногах весь базовый репертуар. Если посчитать, 35 балетов, наверное, наберется. «Спящую красавицу» я не танцую не потому, что это физически сложно. Просто этот материал должны танцевать юные, начинающие девочки, которые могут показать на сцене наивность, грамотность, скрупулезность. Мне это показывать нет смысла.

- Вам это просто неинтересно...

- Да! Мне интересно танцевать «драматургию»: эмоции, переживания, влюбленность, страдания, крик. А что «Спящая»? Ну, укололась... Честно, это уже не для меня. «Баядерку» я еще танцую, как и все прочие свои большие спектакли - «Раймонду», в которой море вариаций и адажио, три безумных акта «Мастера и Маргариты», после которых очень тяжело прийти в себя. Взять «Дон Кихота» - просто веселый спектакль, где ничего особенного не происходит. Я очень часто ездила танцевать его в МАЛИГОТ, в Японию. А выходить в наших декорациях... Можно только мечтать, чтобы площадь была площадью, а кабачок - кабачком... В общем, из-за всего этого пару спектаклей я убрала из своего репертуара.

- Можно надеяться, что вы появитесь в ближайших постановках современных приглашенных хореографов?

- Мое будущее в театре будет зависеть только от Дениса Матвиенко. Долгое время, при Викторе Яременко, я танцевала все премьеры - «Фигаро», «Борисфен» и т.д. В прошлом сезоне по инициативе Дениса поставили «Radio & Juliet», где задействованы более молодые исполнители. В «Класс-концерте» я участвовала. Как будет дальше? Посмотрим.

Балетмейстеры прекрасно видят, кто и что должен танцевать. Знаете, как раньше принимали в театр артистов? Дети становились в ряд, перед ними садились все педагоги и смотрели. Их взгляд обязательно подмечал индивидуальность, пропорции, линии. Любой хореограф видит, что из каждого можно слепить. Достаточно одного занятия, чтобы понять, может человек это делать или нет. Поэтому, если приглашенный хореограф увидит меня в каком-то спектакле и посчитает нужным задействовать, я буду только рада. В любом случае, работы мне хватит и без новых постановок. А если Бог даст и год пройдет без травм, в конце сезона планируется еще один мой бенефис, на этот раз - к 25-летию творческой деятельности.