ПОСЕЩЕНИЕ 90-х

Очень интересный, неспокойный период противоречий, в том числе и в отечественной культуре, формировал творческую личность Валерия Ласкаржевского. В монолите социалистического реализма образовалась брешь. В Киеве, хотя и «со скрипом», но устроили экспозиции «левых» Кричевского, Манайло. Москву потрясла скандальная выставка 30-летия МОСХа. Способные художники (и уже в который раз!) делились на выставляемых и замалчиваемых. Талантливые молодые упивались свободой выбора собственных путей в искусстве, наконец возможностью учиться в тех вузах, у тех преподавателей, которые наиболее полно отвечали их духовным запросам, творческому темпераменту. Так что «школой» Валерий овладевал и в Киевском художественном институте, и в московской Строгановке.

Закончил мастерскую монументальной живописи, но отдал предпочтение станковой. Как и другие художники-семидесятники, следом за шестидесятниками Ласкаржевский отказался от идеи помпезного восхваления утопии социалистического эдема и ее розовощеких творцов и обратился к конкретному человеку, его сложному духовному миру. Правда, в отличие от представителей так называемого сурового стиля отошел от монументальности, обобщенности в изобразительной манере, сосредоточившись на камерности композиций, их психологической глубине. И настойчиво зазвучали в произведениях киевлянина проникновение во внутренний мир индивидуума, стремление к символизации реальности, ее аллегорической трактовке. Как не вспомнить его прекрасные лирические натюрморты, трогательную «летопись» повседневья, образы настоящих подвижников - Ван-Гога, Коперника, Шевченко…

И снова - неспокойное, бурное время: необыкновенных открытий и поразительных изобличений. Кого не затронуло оно прохладным, освежающим дыханием, кого оставило равнодушным? Валерия оно ошеломило и, кажется, в определенной степени родило наново. Нет, художник не изменил манеры письма, как это нынче сделали некоторые коллеги: его живопись так и осталась загадочной благодаря особенным цветовым градациям, только ему присущей традиции «построения» мазка. Не отказался от создания композиций, характерных оригинальностью исполнения и глубиной мысли. Только иногда в его работах - и это, безусловно, влияние нашего несколько безумного сегодняшнего дня - появились нетерпимость и несдержанность, не присущие Ласкаржевскому 80-х и особенно 70-х годов. Хотя и в них постоянными величинами присутствуют исключительный вкус художника, его профессиональное мастерство.

Да ведь и в период нового мышления, отмеченного социальными, внутри- и внешнеполитическими потрясениями, не способно исчезнуть стремление людей к прекрасному, к произведениям, тематика которых подчинена не только событиям и явлениям, волнующим в данный момент, а и проблемам вечным, нетленным философским категориям. А таких полотен в Ласкаржевского достаточно. Можно утверждать: каждая его работа - остановленное мгновение истины. Истины любви, счастья, величия человеческого духа и его неистребимости, наконец истины приветливого утра или красоты цветка. Истины существования Киева. Влюбленный в родной город, Валерий в своем творчестве часто обращается к его «портретированию». Выбирает в нем сюжеты, созвучные своей тяге к романтизации окружающего мира.

… Это - словно гром с ясного неба! На улице - при всей ее узнаваемости и неповторимости, обесцвеченной суетным повседневьем, среди людей, обезличенных неизменностью хлопот, вдруг - священник в красной сутане: как нечто инородное, иножизненное, инодуховное! Всплеск красного словно взрезает общий приглушенный фон, и неожиданно сам становится фоном, где острее воспринимается некоторая неустроенность, неблагополучие окружения - а это… наше с вами бытие!