Мир Шевченко в мириадах «пикселей». Уникальный портрет Кобзаря создают его же сюжеты

Художница Надежда Никифорова создала действительно уникальный портрет Тараса Шевченко. Это - с одной стороны - знакомый нам образ… А с другой, если присмотреться внимательнее, «красками» для такого портрета стали, собственно, герои и сюжеты из многих произведений Тараса Григорьевича. Эдакие «пиксели» большой шевченкианы как будто выстраивают величественный и философический образ самого Кобзаря.

Надежда Никифорова живет в Черкассах и работает в местном театре имени Тараса Шевченко. Творчество Кобзаря еще с юных лет завладело ее душой. Неслучайно сотни разных героев поэта стали основанием для такого необыкновенного портрета Тараса Григорьевича... Когда, например, обыкновенный галстук передает все эмоции гайдамацкого движения, а «женские глаза» творца напоминают о мучительных личных драмах из его жизни...

- Тарас Григорьевич действительно был мне родным душой сызмальства, - рассказывает Надежда Никифорова. - Я иногда сравнивала себя с героинями его произведений. Меня вдохновляло то, что он сам выбился в люди. Стал образцом. Уже потом, когда я училась в Санкт-Петербурге и случалось наведываться в библиотеку Академии искусств, то часто заглядывала в мастерскую, в которой работал Шевченко. Там всегда были открыты двери, и можно было заглянуть.

Вернувшись домой, я начала работать художником в Черкасском театре имени Шевченко. Однажды режиссер предложил мне нарисовать Шевченко - для афиши. Начались поиски. И я очень удивилась, что везде Тарас смотрит исподлобья таким тяжелым взглядом. Суровый гений. А потом как-то поехала в Чигирин, где продолжались раскопки. И увидела белый камень, от времени покрывшийся мхом. Почувствовала связь между этим камнем и самим Шевченко.

Подумала: вот человек ушел, а что от него осталось? Возможно, именно такие камешки и помнят историю, разные события, которые здесь почему-то происходили? Все проходит, и камень молчит, однако помнит.

Именно тогда захотелось сделать вот такой портрет... Где образ Шевченко складывает сам Шевченко - мириады его сюжетов.

- Кстати, как продвигался ваш кропотливый труд над таким необыкновенным проектом? Насколько мне известно, работа над портретом отняла у вас три года?

- Фактура условных «камешков» сначала была другой. Потом я их сгладила. Появились дополнительные эффекты от игры света. Когда один рисунок как будто отражает свет, а другой его поглощает.

Собственно, камни послужили эдакими «пикселями», из которых складывается мир Шевченко - прошлое, а возможно, и будущее, как из маленьких частичек складывается что-то целостное. Вообще, кто такой «поэт»? Это личность, которая в постоянных раздумьях, переживаниях. В этом его душа, слова... То есть у меня образ Шевченко складывается из его же произведений. И так я решила «слепить» этот образ, за основу взяв фотографию 1861 года. На ней Тарас - человечный, светлый.

- Вы отдельно разрисовывали каждый «пиксель»? Кстати, из скольких элементов состоит этот большой портрет?

- Из 144 фрагментов! Когда рисовала, как раз было 144 года со дня смерти поэта. Сперва разрисовывала отдельно каждый «квадратик». Потом все соединила. Работала в маленькой мастерской. В Союзе художников для этой работы попросила комнату, чтобы никто не мешал. До тех пор работала только в театре. Раскладывала все на полу. Из-за низкого потолка я не смогла поставить портрет в полный рост. Поэтому впервые увидела его смонтированным лишь на выставке.

- Работая над картиной, вы перечитывали произведения Кобзаря или, возможно, держали все его сюжеты в памяти?

- У меня есть «Кобзар» 1974 года издания. В этой книге масса закладок - перечитывала, какие-то произведения помнила, какие-то вспоминала. Думала сначала, какое произведение должно быть ключевым. Есть ли произведение, в котором бы автор говорил исключительно о себе, ощущал весомость своего писательства или идентифицировал себя как личность?

Когда прочитала «Тризну», то поняла: Шевченко осознавал, что он значит для людей и для истории.

Поэтому есть намек на «нимб»... Вместе с тем этот его нимб является эдаким «круглым столом», за которым собрались двенадцать апостолов, чтобы помянуть Кобзаря. Потом - изображение гетманов на челе. Что ни гетман, то личность. Все они были просвещенные, а чело - это ум.

Глаза же у него - девичьи. Девушки - для Шевченко больная тема. Его сестра, мать, первая любовь - это болело. Шевченко с болью смотрит на женскую судьбу или, скорее, - «недолю». Потом долго думала, с чем ассоциируется нос... Это церковь, Мотронинский монастырь, Покров, когда святили свои мечи гайдамаки. Они собирались в лесу. Изобразила усы - как лес. Этот поиск потом продолжила в следующих картинах на шевченковскую тематику - в «Катерині», в «Наймичці». Подбородок - костер, у которого собирались гайдамаки. На каждый фрагмент текста есть свой рисунок. А мощным потоком, олицетворяющим гайдамацкое движение, стал галстук. Мне показалось, что лучше всего это изобразить в галстуке, поскольку он дает именно такую линию...

- Технику с такими интересными оптическими эффектами вы применили впервые именно для этого портрета?

- У меня была серия работ «Тіньовий живопис». В «Катерині» из триптиха «Жіноча доля» одна тема переходит в другую. Цветы прорастают лесом, который погружается своими корнями под снег, и так далее. Это интересная попытка. Конечно, она потом требует проверки на расстоянии.

То есть сперва были замыслы, а когда начинала рисовать определенный сюжет, нередко импровизировала.

Сначала двигалась от идеи, а потом - наоборот. Здесь вроде режиссерский подход: от целого к частному и от частного к целому.

Режиссеры всегда требуют от театральных художников, чтобы они доносили идею сценографией, костюмами. И я так же это делаю в картине, осуществляю ее «режиссуру». Для меня важно содержание. И положительная энергетика.

- Вы упомянули о триптихе «Жіноча доля». Это тоже картины по мотивам произведений Шевченко. А есть уже замыслы относительно последующих работ по произведениям Кобзаря?

- После Шевченко хотела сделать портреты Леси Украинки и Франко в похожей технике. Но «переключилась» на женские шевченковские произведения.

Триптих - своеобразные три ступеньки. Первая ступенька женской судьбы - «Катерина».

Вторая - «Наймичка», третья - «Марія». «Марія» - как вершина материнства. Кстати, к произведениям Тараса Шевченко почти нет иллюстраций. Не знаю, почему. Может, думают, что такого художника не перерисуешь, не сделаешь лучше, чем он...

В последнее время меня заинтересовала «Причинна». Хочу построить работу на контрастах. Ведь у девушки вроде хорошо и спокойно на душе, однако это только на первый взгляд. Поскольку «реве та стогне Дніпр широкий», где-то происходят какие-то битвы, девушку разлучили с милым...

Если Шевченко был из «камешков», «Катерина» - переход из одной темы в другую, то здесь можно сделать одновременно страшно, могуче, драматично и спокойно, и романтически... Я думаю, это довольно интересно - сделать так, чтобы человек одновременно мог ощущать и то, и другое.

- Как появились ваши рушники, которые являются самостоятельными картинами и гармонично дополняют портрет Кобзаря?

- Я часто выставляла этот портрет. А сделать рушники подсказала бедность. Возможно, если бы у меня было много денег, то сделала бы для Шевченко золоченую раму. А может, и не сделала бы... Поскольку хотелось, чтобы рама была простой... Когда выставляла портрет, часто просила рушники из музейных фондов. А потом думаю: чего это я от кого-то буду зависеть? И нарисовала их так, чтобы это был путь Тараса. Посетила музей рушника в черкасском университете. Интересовалась символикой вышивки. Например, тризна - это когда крест вышивают. Вверху желуди - это прочность, а петух - бунтовщик. Есть также вышивка, которая напоминает решетку петербургского Летнего сада. Вверху - инициалы «Т.Ш.», их всегда на рушниках вышивают. Все рисунки делала в стиле вышивки «белым по белому».

- Портрет Шевченко вы создавали три года. Как работалось?

- Скажем, рисуя тот период, когда у Шевченко болели ноги, когда ему было трудно спускаться в мастерскую поработать, я чувствовала, как у меня самой ноги начинали болеть! На рушниках путь Тараса начинается со счастливого детства, где он еще с Оксанкой, а заканчивается, когда сватался к сельской девушке, а она отказала, не поняла величия этого человека. Когда рисовала именно этот сюжет, у меня не было под руками ни одного его портрета, рисовала «от себя». Он стоит возле этой девушки, и какие-то у него усы вроде не такие. Поэтому я решила посмотреть фотографии и автопортреты. Беру книгу, вижу его посмертную маску и убеждаюсь, что портрет из моего сюжета очень на нее похож. Я не копировала, это пришло само по себе. Аж мурашки побежали. Думаю: это ж надо, последняя его попытка быть счастливым, а на лице - посмертная маска.

…Однажды я выставляла портрет Шевченко в облгосадминистрации. К портрету подошла уборщица. Долго-долго смотрела. А потом начала мне говорить: вот Катерина, а вот гайдамака... То есть она рассказывала мне, что изображено на портрете, и мне это было так приятно, поскольку одно дело - ученые, а тут - уборщица!

Оказывается, кто хоть немного знает Шевченко, тот все понимает...