КИНО НАМ СТРОИТЬ И ЖИТЬ НЕ ПОМОГАЕТ

Кино существует, как известно, более ста лет. Украинское кино почти столько же — в 1896 году харьковский фотограф Альфред Федецкий впервые на территории Украины осуществил киносъемку. С тех пор у нас были Александр Довженко и Иван Кавалеридзе, Данило Демуцкий и Вилен Калюта, Амвросий Бучма и Иван Миколайчук, Сергей Параджанов и Феликс Соболев, блестящее поколение «шестидесятников» в игровом и неигровом кино, своя и вполне состоявшаяся школа анимации… Словом, кино у нас было всегда — иногда взрываясь шедеврами мирового уровня, иногда, под очередными ударами идеологического и прочего начальства, опускаясь до критического уровня — то ли по количеству, то ли по качеству.

Не скажешь, правда, что все знали его как украинское. Да и сегодня мало что изменилось в этом плане. Загляните, к примеру, в весьма авторитетную Киноэнциклопедию Эфроима Катца (Ephraim Katz. The Film Encyclopedia, 1998) и попробуйте найти статью об украинском кино. А нетути. Нет такой буквы в толстенном томе. Поинтересовался я, что там про российское кино. Слово Russia есть. Однако после него следует: смотри Soviet Union. Да, на нас все еще смотрят сквозь дырку в советском заборе. Захочешь чего-нибудь узнать и натыкаешься на слово из трех букв: SEE. А шоб вам пусто было, империалисты проклятые. Но вот отдельная статья о кинематографе, скажем, африканской Буркина Фасо у Катца имеется, хотя из нее я узнал, что первый фильм там снят аж в 1961 году.

Итак, перед нами стоит задачка догнать и перегнать имиджевую оснастку буркинафасовского кинематографа. Боюсь только иронизировать — опять напишут или скажут, что критики скачут под заокеанскую дудку. Чуть что — про этот музыкальный инструмент. Любой постсоветский режиссер вам докажет легко: нас завоевали, отбросили на заранее подготовленные африканские позиции. Выйдите на улицу Киева в эти предъюбилейные августовские дни — зной такой, что чернокожие не выдерживают. А украинцам хоть бы хны. Бананы с рулонами туалетной бумаги везде продаются, без очереди, как неопровержимое свидетельство нашей принадлежности к континенту свободы.

Чего-чего, а свободы в конце 80-х — начале 90-х было навалом. Кинематографисты чувствовали себя во главе каравана, ведущего из рабской пустыни в вольные края. Там мы и должны были, согласно намеченному графику, отдохнуть от проклятого колониального прошлого, встряхнуться и освежиться. Но, как водится, планировали открыть Индию, а открыли Америку. Которая нам сильно обрадовалась — во-первых, давно хотела повидаться, во-вторых, всегда испытывала к нам родственные чувства. Не только в области кино или там балета. В большой политике тоже. Теперь наш Большой Папа, как известно, сидит не в Кремле, а в Белом доме. Соответственно былое засилье российского кино, всяких там «мосфильмов-ленфильмов», сменилось интервенцией Голливуда. «Рабы, подножки, грязь Москвы», по известному слову поэта, быстренько переквалифицировались в то же самое, только Вашингтона (дождались-таки мы его в своей хате). Раньше они радостно грузились на поезд № 2 Киев—Москва и убывали с песней бить поклоны в Первопрестольной, теперь грузятся в самолеты и пуляют через океан (по времени те же самые 12 часов в дороге) — с аналогичной целью.

Поэтому не говорите мне, что жизнь изменилась в корне. Просто поменялись некоторые названия, адреса и явки. Суть не поменялась — нисколечки. Отношение к кино в том числе. Владимиру Щербицкому приписывают слова о том, что на фига нам кино — не было его у нас никогда и не будет. Лучше культивировать то, что хорошо получается, футбол то есть. Сравнивать даже не с чем. Что может сделать один наш (не путать с заграничными) фильм? Возбудить пару-тройку интеллектуальных дам, они потом будут прямо на улицах на мужиков кидаться — с умными вопросами. Заразить сотню засранцев-интеллектуалов вирусом, который потом начнет разрушать иммунитет ко всяким желаниям: обрести национальное достоинство, скажем. Один пример «Теней забытых предков» чего стоит. После злополучной премьеры параджановского фильма 65-го года в кинотеатре «Украина» все вдруг начало валиться, а некоторые загалдели и стали требовать... Насилу позакрывали рты этим дурачкам, которые думают, что «ум, честь и совесть» пишут на знаменах для того, чтобы они что-то значили.

То ли дело футбол. Выиграет «Динамо» и начинаешь любить начальство, которое тут же личико свое и вскроет игриво. Проиграет — тоже навар присутствует. Национальные драмы надо переживать мужественно и в коллективе. С пивком «Оболонь» у груди и жаждой мести, поникнув гордо головой. Почему, по известному слову, не сработала национальная идея? Да все просто — не тем поручили. Болтунам-гуманитариям, поэтам всяким, писакам, специалистам по запудриванию особей женского пола в период полового созревания. Говорят, правда, что и вся нация находится в аналогичном пункте, но, согласитесь, этот организм устроен грубее и прозаичнее. Больше напоминает взрослую женщину 54-го и больше размера. Тут не стишками нужно, не интимным шепотом. Держава — это взрослый мужчина, он эту нацию просто обязан хватать и тащить в близлежащие кусты. Даром, что ли, тонко чувствующая фактуру времени Кира Муратова вложила в уста персонажа своего последнего фильма «Второстепенные люди» фразу о том, что «женщин нужно не убивать, а насиловать, оплодотворять». Ибо «такова природа».

Есть возражения? Их не может быть. Умники-гуманитарии апеллируют к культуре, обработанному, обрезанному-причесанному естеству. Но оглянитесь — кругом все дичь больше. Культура всего лишь пленка на поверхности океана. Малейшим ветром сдует. А если шторм? Нет, сработать идею управления национальной природой могут только мужчины грубой пиратской наружности. Они не стихами, они шармом, штурмом берут. Футбол в этом смысле и вправду наиболее адекватное по форме выражение нужного и полезного обществу содержания. А кино тоже годится, но только не наше. Какая, милые, эпоха на дворе? То-то же. Следует воспитывать нравы грубые, активные, деятельные. Кто герой украинских фильмов? Да у нас даже в вестернах-истернах герои могут «ні сіло, ні впало» вдруг погрузиться в тягостное философическое раздумие или в лирический транс по поводу мелькнувшего силуэта красивой женщины. Не тот, не тот моральный кодекс — с таким капитализм не построишь. А капитализм, уж если договаривать до конца, он и зиждется на реалистическом учете человеческой природы и природы вообще. Социализм пытался ту природу переделать — что получилось, мы знаем.

Вот так и складывается — ни прежде, ни теперь нашему начальству национальный кинематограф не нужен. Был он нужен московской союзадминистрации: для иллюстрирования тезиса о всестороннем поощрении национальных культур. Такой вот парадокс. Поощряли, конечно, так, что вешаться иногда хотелось. А как иначе? Ведь из украинской почвы иногда перло такое, что только напалмом и можно было урезонить, ввести в рамки благоразумия.

Не думаю, что наши кинематографисты всего этого не понимали. Но бес попутал. Начальство ведь тогда, в начале 90-х, прикинулось шнурком. Интеллектуалам дали знать, что без них никуда — чего скажете, то и сделаем. Кино тоже — снимайте, что пожелаете. Мы пожелали всего. Коллективный партгосчиновник воспринимался как золотая рыбка, поэтому робкие предложения погнать его к ейной матери никем всерьез не воспринимались. Зачем? Ведь они у нас на службе. Поняли, наконец, чьи они слуги. Хотя кое-кого все же погнали. Госкино отправили к праотцам — за прегрешения, за унижения и запреты. Отрасль — а ведь кино — это серьезнейшая промышленная отрасль — была брошена на произвол судьбы в лице Министерства культуры. Те размазали упавшее с неба богатство на свои нужды, и за пару лет кинематограф начал ощущать первые подземные толчки. Испугавшись, сделали все, чтобы вернуть рычаги управления. Вернули, в аккурат к провозглашению Независимости — в конце августа 91-го был подписан указ о создании Госкинофонда, то бишь нового издания Госкино. Во главе со знаменитым режиссером и оператором Юрием Ильенко.

Просуществовала новая структура аж один год. Сами кинематографисты много сделали для дела ее ликвидации. Не устраивал Ильенко, то, се... В итоге снова вернулись к Минкульту. Вскоре его возглавил Иван Дзюба и забрезжила заря новой жизни. Но и этот достойнейший человек долго не продержался. Вообще, шеренга министров культуры в новейшие времена — любопытная вещь. Она показывает, как шарахалась власть — то назначала гуманитариев, артистов-художников, то заменяла их на крепких профессионалов-чиновников.

То же самое с гуманитарными вице-премьерами, садовниками национальной идеи. Почти все они особого внимания на кино не обращали. Финансировалось оно абы как. Только правительство Виктора Ющенко вдруг решило, что кино еще способно консолидировать нацию и начало его финансировать. Конечно, сказалось присутствие в кресле министра культуры и искусств самого Богдана Ступки. Кажется, впервые в 90-е кинематографисты увидели премьер-министра в Доме кино — на фестивале, затем на премьере фильма. Трудно описать чувства, овладевшие трудящимися экрана. И вспыхнувшие надежды...

Сам Ющенко мне лично напоминал американского киногероя — смел, отважен, безбоязнен. А на премьере «Непокоренного» («Нескореного») Олеся Янчука все только и говорили, что о схожести премьера и Романа Шухевича в облике Григория Гладия. Ну, хочется всем видеть во главе народных масс мужика со всеми соответствующими атрибутами... Не всем, конечно, иначе вряд ли бы премьера скинули.

Возвращаясь к началу 90-х, следует сказать, что фильмов тогда производилось немеряно. В 91-м, к примеру, одних только игровых сняли 70 штук — и все разные, что кому нравится. «Голод-33» Леся Янчука и рядом «День любви» Александра Полынникова, крепкого профессионала, любимца санаторийных зон, отдыхающих дам. Мелодрама «Женщина для всех» Анатолия Матешко, к концу десятилетия удивившего многих сериалом «День рождения Буржуя», и героическая сага о воинах УПА «Нам дзвони не грали, коли ми вмирали» Миколы Федюка. Боевик «Телохранитель» Анатолия Иванова и поэтически иносказательная картина Натальи Мотузко «Чудо в краю забуття». Исторический боевик «Козаки йдуть» Сергея Омельчука и комедийная мистификация с явлениями товарища Сталина, «И черт с нами» Александра Павловского. И т.д. и т.п.

В 92-м тех же игровых картин было 67 и картинка столь же пестра и разнообразна. Были и просто шедевры — к примеру, «Хромые выйдут первыми» одессита Михаила Каца. «Сердца трех», а затем и «Сердца-2» Владимира Попкова стали хитами тогдашнего кинопроката. В первой половине десятилетия дебютируют интересные молодые режиссеры — Сергей Маслобойщиков («Певица Жозефина и мышиный народ»), Наталья Андрейченко («Шамара»), Андрей Дончик («Кисневий голод»), Дмитрий Томашпольский («О безумной любви, Снайпере и Космонавте»), Василь Домбровский («Сорочка зі стьожкою»)...

Большинство тогдашних фильмов снимались не за государственный кошт. Денежки отмывались, отскабливались и все такое прочее. Ну, да и еще инерция сохранялась интереса к кино. Потом пошло-поехало. Видео и телевидение все отчаянней тянули одеяло на себя. Прокат, кинотеатры перешли в муниципальную собственность, люди ходили в них все реже, а потом и вовсе перестали в них заглядывать. Теперь иных уж нет, а те далече — распроданы те театры киноискусства, перепрофилированы. Лишь в последние два года начали появляться обновленные кинохрамы и зритель потихоньку начал возвращаться. Нечто подобное было, кстати сказать, во многих странах, ничего тут из ряда вон выходящего нет. Так или иначе к концу десятилетия о кино в Украине напоминали в основном телесериалы да неигровые фильмы, которые снимаются, и частенько на довольно приличном уровне, в режиме видео.

Тем не менее Минкультуры в лице Управления кинематографии подготовил нынче проект Основных направлений развития кинематографа до 2005 года. Выглядит не очень реалистично, прямо скажем. Хотя у нас ведь любые планы все эти минфины, минэкономики режут до неузнаваемости. Поэтому закладывать надо больше, а то и вовсе ничего не получишь. Один из главных вопросов: как обратить хотя бы часть денег, зарабатываемых в Украине на чужеземных фильмах (в кинотеатрах, на телевидении и видео) на производство отечественного продукта? Просвета впереди не видно: в парламенте одно лобби, в других частях бюрократического света — другое. То, на чем зарабатывают деньги, не хочет ничего сдавать, это понятно. Да и традиция такая — считать, что у нас нет кино, если по-настоящему. Не на фестиваль там выставить, интеллектуалам поиграться, а чтобы зрители валом и денег немеряно. А главное — чтобы правильные мысли вдалбливались в народные головы.

Словом, красные были — скрипели мы сильно, белые пришли — совсем весело стало. Говорят, надо сильно перестроиться, сделать все, как на Западе. Но люди у нас, даже молодые, все к соцреализму душой льнут, к родимым осинам и традициям. Через колено переломать не получается. Единственная надежда на самих себя. Да на прогресс — техники, все облегчающей труд в мире экранных искусств, и новых поколений. Таланты же всегда в наших краях были и есть.

... Все не вечно. Вот некоторые Америке скорый крах прогнозируют. А наше тогда сверху окажется, по другую сторону земшарика. Думаете, шучу? Нисколько! В 20-е годы был такой период, когда мы поднялись и произвели многое. Кое-что и по сей день осталось. Как напоминание, что мы можем, если захотим.