Карен Шахназаров: «Высоцкого погубило доверие к людям»

Известный кинорежиссер Карен Шахназаров («Курьер», «Мы из джаза», «Цареубийца», «Город Зеро») представил в Украине свой первый фильм на военную тему. В киевском кинотеатре «Жовтень» состоялась премьера «Белого тигра». Эта лента - о поединке советского человека и немецкого танка (собственно, «Белого тигра»). Критики уже отнесли этот фильм к числу несомненных творческих удач режиссера. В картине нет белых швов «идеологического заказа», а чувствуется щемящая боль художника, обратившегося к военным событиям...

В унисон киевской премьере - в интервью ZN.UA- г-н Шахназаров рассказал о картине, «Мосфильме», Высоцком и желании снять Безрукова в своем новом кино.

- В фильме «Белый тигр» переплелись и мистика и реалии военного времени. Какая из составляющих вас больше заинтересовала в этом сюжете?

- Я случайно прочел аннотацию к роману Ильи Бояшова «Танкист» и загорелся, увидев новую грань в известной теме. Наша версия отличается от романа. С автором изначально договорились о том, что со сценаристом (моим старинным товарищем Александром Бородянским) будем делать так, как мы это видим. Но все равно суть осталась.

Я действительно хотел делать военное кино. Это определенный вызов самому себе. Батальные сцены - отдельное приключение, отдельная «профессия».

Кроме того, для меня важно, что мой отец фронтовик. Учитывая такой момент, как возраст, я понимал, что если буду колебаться, может не хватить физических сил поднять военное кино, потому что оно требует здоровья.

- Ведь в картине исключительно танковые бои. А антипод главного героя - «Белый тигр» вообще какое-то тюнинговое создание.

- Мы не шли по пути «достоверности». Важен образ. Поэтому сделали два танка для съемок. В картине много технических приспособлений.

О «стоимости» картины говорить не могу. Начиная с фильма «Цареубийца», я не снимаю за бюджетные деньги. Я их сам зарабатываю, либо мне их дают люди, не связанные с государством.

Другое дело, что «Мосфильм» сохранил наследие советской власти - прекрасную материально-техническую базу. Эта база военной техники с большим умом создавалась еще под картину Юрия Озерова «Освобождение». В тот период армия начала списывать и передавать старое вооружение в фонд студии. В результате у нас 200 единиц бронетехники, 7000 единиц стрелкового оружия. В Российской Федерации - это сохранилось только на «Мосфильме». В самой армии практически ничего не осталось. Нигде больше нет действующих образцов. Только у нас три «катюши», которые на ходу, и если вы видите боевую технику времен войны на параде, то знайте - это наша. При этом нужно понимать, что содержать все это очень дорогостоящее удовольствие.

- Ваш главный герой в какой-то степени супермен, буквально «птица феникс», возродившаяся после девяностопроцентного ожога. Не возникало желания пригласить на эту роль, к примеру, Безрукова? И как относитесь к «тиражированию» одних актеров - из фильма в фильм?

- Безруков - хороший артист. Я его не снимал, но, может, еще буду. Кто знает, вдруг увижу его в какой-то роли? В этот фильм я умышленно старался брать актеров не слишком узнаваемых. Дело в том, что лица людей, выигравших войну, сильно отличаются от современных. Даже на лицо, которое должно просто засветиться на экране, проводили конкурс. Старались наполнить картину такими, которым можно поверить.

- Вы смотрели картину «Высоцкий. Спасибо, что живой», снятую вашим учеником?

- Петя Буслов учился у меня во ВГИКе. Я знал Высоцкого лично. Конечно, для моего поколения это не та картина, в которой образ совпадает с ощущением. Но я понимаю, что кино смотрит и молодежь. Это современное кино. Оно профессионально сделано, в нем много интересных приемов. Я слышал достаточно противоречивых мнений. Но считаю, что молодое поколение режиссеров, а Пете - тридцать лет, не должно постоянно думать, о том, чтобы угодить нам. Нельзя от них требовать, чтобы они старались быть для нас приятными. Они видят иначе и делают вот так… Главное, чтобы это было профессионально и качественно.

- А не обидно, что образ барда подан столь однобоко?

- Высоцкий дружил с моим отцом. Помню тогдашнее ощущение, - очень хороший человек. Вроде не понятное определение, но это первое, что приходит на ум. Он был открытый, доброжелательный, помогал всем. Очень простодушный и, на мой взгляд, - необычайно доверчивый. Никому не мог отказать. Думаю, что это его в какой-то степени и погубило...

Но, вспоминая его, не могу сказать, что мы были «дружны». Я чувствовал, что он ко мне очень хорошо относится. И когда я уже стал режиссером, мы встречались, он говорил: «Обязательно сними меня!». Ну, так и не довелось мне его снять, к сожалению.

У Высоцкого было острое чувство невостребованности. Он до конца не реализовался. Видимо, это в нем жило и мучило. Думаю, он ушел на пике своей актерской карьеры. Но остались песни, «Место встречи…». Если после этой картины у молодежи возникнет интерес понять, отчего такой горький финал, уже хорошо: им есть что посмотреть и послушать.

- Вы выглядите абсолютно успешным человеком. Реализовались в профессии. Но, наверное, и у вас существуют какие-то «претензии» к судьбе: хотелось, но не довелось?

- Конечно. Как у любого. Но такие вещи не рассказывают. Как говорил Федор Михайлович: «У каждого человека есть вещи, которые он хранит глубоко».

- Какой из своих фильмов считаете наиболее удачным?

- Я не делю свои фильмы. У меня иное отношение к ним, чем у зрителя. Для меня они часть жизни. Как и жизнь моя соотносится с кино: в этот период я женился, на этой картине развелся, тут у меня дочь родилась, а тут сын. И никакую часть я не могу выбросить из жизни.

- Когда пересматриваете, например, «Цареубийцу», не возникает мысли: вот если бы сейчас это снимать, то иначе бы сделал?

- Не пересматриваю. Не культивирую. На самом деле понимаю, что кино эфемерно. Оно устаревает. И те, кто думает, что они памятник какой-то поставили, ошибаются. Если оно живет лет десять, двадцать, тридцать - это уже очень хорошо.

- Но существуют же общепризнанные шедевры? Есть фильмы, которые вы готовы пересматривать?

- «Летят журавли», «Дорога» Феллини, «Апокалипсис» Копполы. Много достойных фильмов. Но не могу сказать, что я постоянно что-то пересматриваю. Кино не пересматриваю ни свое, ни чужое. Скорее книги перечитываю.

- Вы иногда сетуете, что советское кино было хоть и идеологическим, но духовным. Какая «идея» нынче может быть однозначно воспринята в России?

- Национальная идея - абстрактное понятие. Она включается, когда страна переживает какое-то очень опасное для нее событие. Агрессию, например. Но когда более или менее мирное время, она дремлет внутри. Трудно сказать, чем можно сейчас объединить страну.

- Как считаете, фильм Сергея Лозницы «Счастье мое» идеологический?

- Мне не понравился этот фильм. В нем есть четко «антирусский» элемент. Я опытный режиссер, и читаю, что человек закладывает. Есть этот момент на уровне подсознания: финальная метафора - «перебить всех» в этой стране.

Уверен, в другой стране вообще бы не приняли этот фильм.

Кстати, я не сторонник запретов. Человек имеет право высказаться. К примеру, он не любит русских. Это его право. Почему нет? Соответственно, есть право относиться к этой позиции, как я отношусь.

- С тех пор как вы во всеуслышание заявили о поддержке Владимира Путина, многие расспрашивают вас о политике…

- Не понимаю, а почему я не мог открыто поддержать человека, за которого решил проголосовать?

- Чем он для вас привлекателен?

- Из предлагаемых кандидатов другого лидера не видел. Если бы увидел, проголосовал бы… Думаю, что и страна такого пока не видит.

Уверяю: если бы он появился, Путин выборы не выиграл бы. Это разговоры, что там было что-то «нахимичено». За Путина действительно проголосовало большинство. Сегодня многие не видят иной альтернативы стабильности для страны. Не понимаю, когда мне подобные вопросы задают, что в Путине такого - будто он прокаженный?

- Вы творческий человек. Сложно быть администратором, когда хочешь и можешь снимать свое кино?

- Быть директором студии не значит быть администратором. Это разные вещи. На мой взгляд, это профессия творческая. Скорее всего, мне удается, потому что знаю работу в кино. Удалось создать студию, на которой было бы удобно работать режиссерам, на которой возможны воплощения всех замыслов. Для меня это единый процесс.

А политикой я не занимался и не занимаюсь. Ну выступил, ну сказал, что поддерживаю Путина… Ничем особо я ему не помог. Я же не ездил за него агитировать по стране.

Не знаю, откуда сплетни, будто у меня какие-то связи и что государство сильно помогает студии. «Мосфильм» сам зарабатывает деньги. На них он модернизировался и реконструировался. Сначала у нас был один источник - фильмофонд, на который мы продавали права. Но в отличие от других студий, мы полностью их не продали, а выдаем право на один-два показа картины. За счет этого получили первые средства. Вложили их в модернизацию, после чего нам пошли заказы. Тогда-то мы и стали зарабатывать.

Сегодня в нашем бюджете доход от фильмофонда сохранился, но составляет всего лишь 25 процентов. Основной - от нашей производственной деятельности.

- На украинских телеканалах сверхрегулярно демонстрируется золотой фонд «Мосфильма» - нет ли здесь признаков «пиратства»?

- К нам обращаются - мы продаем права на несколько показов. У нас с украинскими каналами давно сложились рабочие отношения. Причем со всеми. Договора на два-три показа в течение года, двух лет. За этим следят. Да они и сами следят, когда система выстроена, деньги потрачены, им не выгодно, чтобы процветало пиратство.

- А мосфильмовские режиссеры, те, которые еще живы, получают хотя бы скудный процент от проката в других странах?

- Закона об авторских правах нет. Знаю, что «Союзмультфильм» своим режиссерам не платит, а мы, хоть и не обязаны этого делать, но если картина демонстрируется, выплачиваем 20 процентов авторам: режиссеру, сценаристу и композитору. Это просто наша добрая воля.