Владимир Филенко: «Если бы мы со Стецькивым хотели попасть в парламент любой ценой, мы давно были бы в партии президента»

Поделиться
Назначение Тараса Стецькива на должность президента Национальной телевизионной компании Украины вызвало в свое время изрядное недоумение...
Тарас Стецькив

Назначение Тараса Стецькива на должность президента Национальной телевизионной компании Украины вызвало в свое время изрядное недоумение. Человек, абсолютно далекий от телевизионной тусовки в частности и от масс-медийной сферы вообще, был отправлен новой властью в одну из самых «горячих точек» информационного пространства страны. Горело в тот момент Евровидение. Накалялась ситуация на УТ-1, многочисленная армия сотрудников которого создавала фронт сопротивления грядущим реформам и сокращениям на канале. Испарялся тот запал, с которым победившая команда во время оранжевой революции провозглашала идею создания общественного телевидения в стране. В отличие от многих своих коллег, назначенных руководителями в незнакомых им доселе сферах деятельности, Стецькив не боится признать: необходимость постигать телевизионную кухню на ходу влечет за собой неизбежные ошибки. Но они не могут повлиять на взятый новым руководством НТКУ стратегический курс, направленный на повышение привлекательности первой кнопки страны для максимального числа зрителей.

Впрочем, погрузившись в экранный мир, Тарас Степанович вовсе не утратил связи с миром политики, а главное — присущего ему острого, критического взгляда на происходящее в ней.

В чем мы легко убедились, пригласив Стецькива к разговору вместе с его давним соратником по политической борьбе Владимиром Филенко. Среди должностей, которые Владимиру Филипповичу прочили после президентских выборов, было кресло харьковского губернатора, главы ДУСи, заместителя госсекретаря Украины. Но Филенко оказался, пожалуй, единственным полевым командиром Майдана, который не сменил после революции статус рядового народного депутата на должность в структурах исполнительной власти. Больше того, как поговаривают, не согласился он и на «жирное», с точки зрения карьерных перспектив, место в руководстве пропрезидентского Народного союза «Наша Украина».

Кажется, теперь Стецькив и Филенко имеют все шансы вновь оказаться в одной политической лодке, отправляющейся в плавание по бурным водам парламентской избирательной кампании. Конечно, это будет не крейсер «Оппозиция». Но и не лайнер «Действующая власть». Люди, внесшие значительный вклад в победу оранжевой революции, являясь при этом далеко не новичками в современном революционном движении Украины, оценивают происходящее сегодня с заметной долей критичности. Они далеки от истерического огульного неприятия происходящего а ля нынешняя оппозиция. Но и не поддаются шапкозакидательским настроениям, свойственным сегодня многим представителям новой власти, утратившим связь с действительностью и живущим иллюзиями о бесповоротно победившей в стране демократии и справедливости. Трезвая оценка событий и процессов, происходящих в стране, вкупе с искренним желанием изменить ситуацию к лучшему, думается, могут стать существенным основанием для того, чтобы заполнить собой вакуум, образовавшийся между двумя полюсами — властью и оппозицией.

О реформе телевидения и партии
«Реформы и порядок»

— Ходят упорные слухи, что Тарас Стецькив в самое ближайшее время оставит пост главы НТКУ и сосредоточится на подготовке к парламентской избирательной кампании либо к выборам львовского мэра. Насколько эти слухи оправданы?

Тарас Стецькив:

— Такой вариант не исключен. Поясню, почему. Когда мне было предложено возглавить Нацтелекомпанию, передо мной в первую очередь было поставлено тактическое задание обеспечить достойную организацию Евровидения. Но я считал куда более важными стратегические задачи — запуск полноценных реформ на УТ-1 и создание на его базе полноценного общественного телевидения. Я получил добро от президента на реализацию всех этих планов и дал свое согласие.

С первой задачей я, считаю, справился — Евровидение прошло на уровне. Качественные изменения на гостелевидении станут очевидными для зрителей в самое ближайшее время. А потому надеюсь, что и вторая проблема будет решена. Остается третье — запуск общественного телевидения. Если мы его делаем, я остаюсь. Если нет — возможны варианты. Но я все же надеюсь, что глава государства проявит необходимую политическую волю.

— Виктор Ющенко не осознает необходимость создания общественного телевидения?

Т. С. — Повторяю, президент с самого начала подтвердил свою готовность способствовать реализации подобного проекта. Надеюсь, что он так думает и сейчас. Но, кажется, он не вполне четко осознает, когда это необходимо делать, как и на какой базе. Моя ошибка заключалась в том, что я не нашел нужных аргументов, чтобы переубедить его, развеять имеющиеся у него сомнения.

Во всяком случае, я не разделяю позицию, озвученную недавно некоторыми высокопоставленными деятелями страны. Она сводится к двум тезисам. Первый: общественное и государственное телевидение должны существовать параллельно. Второй: создать общественное телевидение необходимо после парламентских выборов. Я — решительный противник подобного подхода.

— Если вы, Тарас Степанович, таки отправитесь на парламентские выборы, то, скорее всего, в составе родной ПРП. Или все-таки «Нашей Украины»? Владимир Филенко недавно заявил о том, что руководство вашей партии в ближайшее время намерено собраться для решения вопроса, связанного с ее переименованием. Удалось ли сделать это? И по-прежнему ли ПРП-«Наша Украина» тверда в своем намерении судиться с Минюстом по поводу попытки отобрать название партии?

Владимир Филенко:

— Действительно, такая точка зрения в руководстве ПРП есть, к суду формально мы готовы. Судебный иск уже составлен, но мы пока его не подаем, поскольку необходимо политическое решение об этом руководства партии, которое должно быть принято в ближайшие семь-десять дней. А к истории этого вопроса хочу добавить, что название «Наша Украина» принадлежало блоку, сформированному перед выборами-2002, в который входило десять партий. И формально наша партия могла претендовать на десятую часть брэнда. Мы в свое время его зарезервировали как название для объединенной партии. Но объединительного процесса не произошло, и партия, которая сегодня претендует на то, чтобы называться партией Виктора Ющенко, сформирована административным способом, а не в результате объединительного процесса. Поэтому на своем последнем съезде, состоявшемся нынешним летом, мы собирались рассмотреть вопрос о добровольном отказе от названия «Наша Украина» и возвращении к старому брэнду — партия «Реформы и порядок». Но после известного письма министра юстиции мы решили, что отказываться от названия «Наша Украина» навязываемым нам способом мы не готовы. Нам не нравится, как Министерство юстиции ведет себя по отношению к нашей партии, партии-победительнице.

Т. С. — Нас с Владимиром Филипповичем не было на том съезде ПРП, когда принималось решение о переименовании ее в «Нашу Украину», и я уверен, что не нужно было вообще брать это название. Если бы я был руководителем партии, я, не раздумывая, сейчас отказался бы от него. Не этим определяется успех или неуспех партии на выборах 2006 года. Люди увидели реальных политиков, их реальные действия во время оранжевой революции. И они не на название будут смотреть, а на фамилии.

В. Ф. — Я согласен с тем, что для ПРП сегодня нет большой политической необходимости соревноваться за это спорное название. Особенно учитывая то, как обещают развиваться политические события в ближайшее время.

— Правда ли, что ПРП намерена создать отдельную фракцию в парламенте?

В. Ф. — Мы над этим думаем. Поскольку ПРП не стала участвовать в массовой коллективизации и не вступила в колхоз под названием Народный союз «Наша Украина», формирование своей фракции было бы вполне логичным. А сейчас появляется еще один дополнительный аргумент в пользу этой идеи: нынешняя редакция закона о выборах гарантирует для партий, имеющих свои фракции в парламенте, представительство в избирательных комиссиях. И это может быть серьезным стимулом для создания ячейки ПРП в Верховной Раде. Поэтому с началом парламентской сессии мы, скорее всего, займемся формированием фракции. Если нам хватит необходимого количества депутатов.

Т. С. — Нам должно хватить несколько другого — политической воли. Если после полугодичных философских раздумий ПРП решила сохраниться как партия, то она должна была бы сделать и следующий шаг — создать отдельную фракцию, как это сделала УНП Костенко. Это означает самоидентификацию партии, ее участие в избирательных комиссиях и так далее. Что для этого нужно? Как минимум политическая воля руководства.

— Вы хотите сказать, что ее не хватает?

Т. С. — Руководство раздумывает. И у меня есть подозрение, что здесь политической смелости может не хватить. Будет вестись поиск союзников для блокирования.

О предполагаемых союзниках и шансах целого поколения

— Этими союзниками могут быть НРУ Тарасюка и УНП Костенко?

Т. С. — Не думаю. Блокирование должно происходить не с теми, кто либо равен тебе, либо слабее тебя. А с теми, кто более силен. Более сильных у нас только двое.

— Юлия Тимошенко и Виктор Ющенко?

Т. С. — Да.

— А если Тимошенко пойдет в блоке с партией Ющенко?

Т. С. — Тогда для ПРП остается три варианта: самоликвидироваться, искать партнера или проиграть выборы.

— Этим партнером может быть «Пора»?

Т. С. — С моей точки зрения, может.

В. Ф. — Это тот случай, когда мы могли бы взаимодополнять друг друга. Во-первых, такой союз мог бы быть естественным. Нас объединяет история Майдана, единство подходов ко многим проблемам, существующим в обществе. Кроме того, особенность «Поры» заключается в том, что она известна как брэнд, но менее раскручена в качестве партии. Поэтому нас «Пора» могла бы усилить как более известный и авторитетный брэнд, в то время как мы могли бы усилить «Пору» как традиционная политическая сила с разветвленной структурой и раскрученными именами.

— Что же касается УНП и НРУ, то блокирования ПРП с этими силами, надо понимать, не предвидится?

Т. С. — Теоретически такая возможность сохраняется. Но практически это невозможно (это мое личное мнение, коллективного решения по этому вопросу в партии не принималось). У наших партий настолько разные векторы, менталитеты и этика политического поведения, что я слабо себе представляю, как можно сформировать блок УНП-ПРП-НРУ.

В. Ф. — Я хотел бы напомнить, что ПРП и Рух Чорновила, который тогда еще не был расколот, имели договор о совместной политической деятельности и даже готовились к созданию блока, но то другая историческая эпоха. Тогда наш союз был необходим и оправдан, потому что нам нужно было совместно повалить режим Кучмы. Сейчас эта задача выполнена. И на поверхность выходит то, что, будучи в значительной мере единомышленниками и политическими партнерами, имеющими немало совместных достижений, ментально и политически мы все-таки разные. Рух — это типичная национал-демократия, ПРП — это либеральная демократия со значительной примесью консерватизма, то есть нетипичная правая сила.

— Откуда возникли слухи о том, что вы выходите из ПРП и готовитесь идти на выборы во главе списка «Поры»?

В. Ф. — Эти слухи связаны с тем, что мы и «Пора» в тесной связке работали на Майдане. Нас настолько часто видели вместе, что кто-то начал думать, будто мы уже полностью срослись. Я заявляю, что сегодня мы являемся законопослушными членами ПРП, но дружим с «Порой», со многими ее членами видимся, контактируем, консультируемся. И в этом нет ничего удивительного. Мы с Тарасом Степановичем были на последнем съезде «Поры», так из шести человек, сидевших в президиуме, четверо были нашими бывшими однопартийцами.

— То есть ни об участии Стецькива и Филенко в списке «Поры», ни о создании единого списка ПРП и «Поры» речи не идет?

Т. С. — Пока нет. Но жизнь настолько интересно развивается и так динамично меняется... И то, что вчера казалось крайне невероятной перспективой, завтра может выглядеть как интересный прогноз, а послезавтра — как реальность.

В. Ф. — Для нас с Тарасом не стоит вопрос попасть в парламент любой ценой. Если бы это было так, вы давно уже видели бы нас в НСНУ. И очень активными его членами…

Т. С. — Мой сантимент к «Поре» объясняется не тем, что у меня там очень много близких друзей. С моей точки зрения, вхождение «Поры» в парламент — это шанс для целого поколения. Того поколения, которое похоже на наше, пришедшее в политику на стыке 80-х и 90-х годов и, открыв двери ногами, сказавшее старым товарищам: «Подвиньтесь!». Именно так себя проявили те, кому до тридцати, во время подготовки и успешного проведения оранжевой революции. Поэтому «Пора» обязана войти в парламент. Это шанс привнести в политику не просто новую струю и новых людей, а новое видение, запах Майдана, запах свободы. Вот это для меня крайне важно. В новый парламент должна, в буквальном смысле, ворваться когорта молодых дерзких людей, на которых еще неладно сидят пиджаки и которые еще неправильно завязывают галстуки.

В. Ф. — Я хотел бы добавить, что, независимо от того, где мы с Тарасом будем, мы будем максимально способствовать тому, чтобы «Пора» попала в парламент.

Т. С. — С моей точки зрения, победа «Поры» на парламентских выборах гораздо важнее, чем решение проблемы конкретных людей.

О парламентском большинстве
и причинах его отсутствия

— Не боитесь ли вы того, что создание самостоятельной фракции ПРП осложнит отношения между президентом и правительством, в составе которого немало представителей вашей партии?

В. Ф. — Эти отношения и без того настолько сложны, что подобный шаг на них не отразится. Когда мы критиковали режим Кучмы, одним из ключевых пунктов этой критики было то, что Кучма осуществляет руководство страной через свою администрацию. То есть мы говорили тогда, что в Украине два правительства. А сегодня мы констатируем, что в Украине уже три правительства. И во многих случаях руководство государством осуществляется в обход центрального органа исполнительной власти. Дело абсолютно не в персоналиях, но руководство страной, убеждены мы, должно осуществляться через правительство. Если это правительство не устраивает президента, оно должно быть заменено. Но Кабмин имеет свои конституционные полномочия и должен их выполнять. Мы же, к сожалению, наблюдаем абсолютно нелегитимные попытки руководить страной через секретариат президента, а еще чаще — через СНБОУ.

Т. С. — Если принцип политического единства понимается как принцип единомыслия, тогда, конечно, отношения усложнятся. А если речь идет о цивилизованных политических отношениях, то этого не стоит опасаться. Мы уже переживали времена, когда единственным правильным считалось то, как думает Кучма, а все, кто с ним не согласны, — враги народа…

— Владимир Филиппович не так давно выступал за создание в парламенте формализованного большинства. Спустя какое-то время с инициативой формирования парламентского большинства выступил президент. Не напоминает ли вам эта идея времена Леонида Даниловича? Какой смысл в наличии большинства в Верховной Раде?

Т. С. — Не помню точно, за несколько дней до первого тура или между первым и вторым турами, выступая на Майдане, тогдашний кандидат в президенты Виктор Ющенко заявил о том, что, как только он станет главой государства, создаст парламентское большинство на абсолютно новой идеологической основе. И это — один из ключевых лозунгов, который должен был подать сигнал тем, кого Кучма загнал в свое формализованное большинство своими специфическими методами. Отсюда вопрос: почему обещанное Виктором Андреевичем большинство не было создано еще в феврале? Почему Филенко был услышан только в середине лета? Тогда, сразу после президентских выборов, авторитет Ющенко был таким заоблачным, что хватило бы одного его слова и нескольких идеологических принципов. Теперь же, когда все готовятся к битве за парламент, создание парламентского большинства выглядит полной утопией.

В. Ф. — Я утверждал и продолжаю оставаться уверенным в том, что парламентское большинство необходимо. Тем более что все мы должны помнить — 1 января вступает в силу политическая реформа. Больше того, всех, кто сегодня пытается отменить политреформу или изменить проходной барьер на парламентских выборах, я попросил бы расслабиться. Это нужно уже воспринимать как должное: никаких усилий не хватит для того, чтобы повернуть в другую сторону. Это во-первых. Во-вторых, я твердо убежден: единство власти определяется политической волей силы, которая побеждает на выборах. Идеально, когда большинство в парламенте и президент представляют одну политическую силу и сообща формируют правительство. Для государства это великое благо, когда в треугольнике парламент—президент—правительство нет противоречий, они объединены общей политической целью и составляют единую команду. Об этом можно мечтать с 2006 года. Но парламентское большинство можно и нужно было создавать уже в этой Верховной Раде, собрав в нем сторонников новой власти и всех тех, кто освободился из-под ига Кучмы и, образно говоря, стал самим собой. Возможно ли это сегодня? Сегодня это сделать будет сложнее. Но все так же возможно.

Т. С. — Я вот о чем подумал. Можно было бы на следующий день после инаугурации предложить парламенту сформировать большинство, и оно было бы создано. Но вместо этого была предложена идея Народного союза «Наша Украина», которая резко сузила статус Ющенко с общенационального лидера до одного из партийных вождей. Кто эту идею подсунул и для чего? Бизнес-окружение Виктора Андреевича, которое проиграло схватку за пост премьер-министра. Создание большинства означало бы усиление премьера. А кому-то этого очень не хотелось. И вместо идеи парламентского большинства, которая просто висела в воздухе, устами Романа Бессмертного они выдвинули другую идею — о создании пропрезидентской партии. Их уже тогда волновало не то, что будет со страной сегодня, а что будет с ними через год.

— Но если парламентское большинство будет создаваться теперь, возможен ли вариант, что ваша фракция, если она все-таки возникнет, не войдет в него?

Т. С. — Такой вариант невозможен. Поскольку к созданию большинства призывает Виктор Ющенко. И здесь есть множество моральных и психологических аспектов: никто из нас не пойдет против Ющенко, это абсолютно ясно. Другое дело, что уже не остается времени. Ющенко призовет к созданию большинства, к середине октября оно будет сформировано, а к середине ноября оно развалится.

О дефиците идей и административном ресурсе

— Предлагала ли вам Юлия Тимошенко места либо в своем избирательном списке, либо в общем списке власти по ее квоте?

Т. С. — Нет. Разговоров таких не было. Это очевидная реальность. Разные люди всякими намеками пытались выяснить наше мнение по этому поводу? Но эти люди явно не имели полномочий выступать от имени Тимошенко. Поэтому я к таким вещам относился как к разговорам за кухонным столом.

— Может ли случиться так, что если ПРП не попадет в провластный мегаблок, в ее избирательном списке не окажется Николая Томенко, Сергея Терехина, Игоря Грынива?..

Т. С. — Это вполне реально. ПРП вообще находится в довольно интересном положении, аналогичном положению человека, сидящего на шпагате, либо стоящего на середине моста, который вот-вот провалится в реку. У меня такое впечатление, что кому-то нравится этот мазохизм. Политическая позиция должна быть определенной. Нужно было либо сразу идти в НСНУ, либо сразу заявить о своей самостоятельности, как это сделал Костенко. Но если выбирать второе, то нужно определяться с главным вопросом: а с какой идеей мы идем на выборы? ПРП может самостоятельно участвовать в избирательной кампании и даже может стать парламентской партией уже в 2006 году. Но только при одном условии: если она сподобится родить идею, которая необходима обществу и в которую оно поверит. Однако пока такой идеи нет. И не только у ПРП. А общество на выборах всегда голосует за идею. Не за идеологию, а за идею. Это мое глубокое убеждение. И на этом мы, кстати, основывали избирательную кампанию Ющенко. Не на лозунге «Верю! Знаю! Можем!», а на идее «Ющенко — народный президент». Для меня абсолютно понятно, почему так заметно стали падать рейтинги крупных партий, но при этом не начал расти рейтинг оппозиции, хотя, как правило, происходит перетекание. Все потому, что никто не предлагает идей. И общество сейчас оказалось в идейном вакууме. Оно будет вынуждено искать альтернативу тому, в чем уже разочаровалось. И в такой ситуации вырастают шансы «Поры». В ситуации идейного вакуума у нее наилучшие стартовые возможности. Но также легко она может утратить этот шанс.

В. Ф. — Мы с Тарасом Степановичем относимся к партии «Реформы и порядок», членами которой являемся уже седьмой год, с чрезвычайной любовью и уважением. Она довольно мощная по своему кадровому потенциалу. Мы выступили донорами НСНУ, «Поры», в активе которой добрая половина экс-пээрпистов. Часть ПРП сегодня тяготеет к Блоку Юлии Тимошенко. Почему? С моей точки зрения, потому, что сегодня закончилось время мелких политических проектов. Мы мечтали о том, что в Украине будут преобладать мегапартии. И наша мечта начинает сбываться. Очевидно, мы не дотягиваем до формата мегапроекта. В этом и состоит наша проблема — люди ищут самовыражения и находят его за пределами нашей партии. Поэтому, на мой взгляд, ключевая политическая интрига будет развиваться не там, где будет ПРП, при всем нашем уважении к ней. А там, где будет Юлия Тимошенко. У нее тот золотой ключик, с помощью которого можно открывать дверь к заветной цели — созданию крупной политической структуры.

— У нее есть идея?

Т. С. — Пока нет. Но Тимошенко потенциально способна эту идею предложить обществу. Популистскую, непопулистскую, но способна. И потому ключ действительно у нее.

— Будет ли поднят проходной барьер, как предлагает президент, и кто от этого выиграет?

В. Ф. — Я думаю, это не удастся сделать. Кто сегодня поддерживает эту идею? НСНУ и БЮТ. Все.

Т. С. — Я также считаю, что эта поправка к закону о выборах не пройдет. Но почему это было бы хорошо? Потому что это способствовало бы структуризации парламента и потому что я абсолютно уверен, что мы там будем. Не проценты имеют значение, а идеи. Правильно сформулированная идея, которая воспринимается обществом, обеспечивает более десяти процентов. Если бы предлагалось повысить проходной барьер до 15 процентов, я был бы категорически против. А три, пять или семь процентов?.. Я даже не собираюсь принимать участие в обсуждении этого вопроса.

В. Ф. — Считаю, что Ющенко в очередной раз подставили, вложив в его уста заявление о повышении проходного барьера. Ну, зачем выходить с идеей, заведомо не имеющей шансов быть реализованной?

— Согласны ли вы с теми, кто прогнозирует, что на этих парламентских выборах административный ресурс будет задействован, по крайней мере, не в меньших масштабах, чем на прошлых президентских?

В. Ф. — Он будет использован в значительно меньшей мере и в основном на местном уровне. Там, где появятся инициативные дураки. А они есть и немало, преимущественно среди губернаторов и глав райгосадминистраций. Кроме того, медийное пространство уже в значительной мере демонополизировано, и это снижает возможность для применения админресурса. И третье, ключевое для меня, обстоятельство: я не верю в то, что Ющенко будет напрямую заниматься организацией выборов, давать прямые команды или закрывать глаза на беспредел, если он начнется. То есть Ющенко не только в связи со своим президентским статусом, но и в силу ментальности будет обеспечивать честные выборы.

Т. С. — Уезжая в Крым за три дня до второго тура выборов, Кучма, выступая в эфире Первого национального канала, вместо того, чтобы пообещать: «Я обеспечу честные выборы», сказал так: «Я обеспечу порядок на улицах». Ющенко такого никогда не скажет. Более того, он будет считать своей миссией обеспечить первые в истории Украины по-настоящему честные выборы. В этом у меня нет ни капли сомнения. Иначе это будет противоречить его внутренней конституции, его менталитету. Он может не вникать в какие-то проблемы. Но как только увидит прямое беззаконие, он моментально на него отреагирует. Это я вам гарантирую. Допускаю, что на уровне наиболее прямолинейных губернаторов админресурс может быть и задействован. Но делаться это будет гораздо хитрее. Скорее всего, наиболее грязной из технологий, которые будут применяться на этих выборах, будет технология сбивания людей с толку. Технология клонирования. Но клонирования не индивидуального, а группового. Будут создаваться партии защитников Майдана в оранжевых тонах, партии любителей Ющенко. Вот таким образом будут дурить избирателя.

В. Ф. — Почему еще применение админресурса будет существенно ограничено? Во-первых, потому что был Майдан и после него люди, как сказал герой одного из известных фильмов, выросли над собой. А во-вторых, в связи с фальсификациями на президентских выборах, как вы знаете, заведено несколько сотен уголовных дел. Этот факт широко известен в обществе, и людей это будет останавливать.

Т. С. — В этом плане показателен скандал, разгоревшийся после того, как Виктор Андреевич произнес в адрес журналиста «Украинской правды» не очень хорошие слова. На мой взгляд, общество, политики и журналисты до сих пор не оценили глубину и далеко идущие последствия этого скандала. Некорректное и излишне эмоциональное высказывание Ющенко за одни сутки вызвало публичный протест более шестисот человек. И этот протест прозвучал по всем телеканалам. Это означает, что общество уже никогда не будет мириться с чьим бы то ни было желанием нагнуть его. Если кто-то попробует задействовать админресурс, он нарвется на такое! На Майдане будут палатки. И не меньше, чем во время оранжевой революции.

О позитивной динамике и ошибке Ющенко

— Скажите, вы довольны результатами оранжевой революции?

В. Ф. — Мы не являемся политическими романтиками, хотя определенная доля романтизма в нас присутствует. Когда мы начинали все это, у нас была большая дискуссия, нужно ли это делать, потому что мы знали, чем все закончится.

Т. С. — Я бы сказал так: мы подозревали, что это может закончиться тем, что есть сейчас.

В. Ф. — Это не первая наша революция, мы строили уже не первую узкоколейку, по которой ездят другие. Но суть не в этом. Полностью результатами мы не можем быть довольны. Мы относительно довольны. Изменилось общество, пробует меняться власть, произошли кадровые изменения, кто-то, хотя пока и теоретически, может получить по заслугам, что-то из украденного, возможно, вернется в закрома родины. Динамика позитивна, но она настолько слаба и пунктирна, что иногда мы боимся потерять пунктир, по которому двигаемся. Первые четыре месяца во власти был относительный порядок, а потом возобновились взятки, контрабанда и коррупция.

Т. С. — Мне вспоминаются слова Леонида Быкова, который в своем знаменитом фильме сказал о том, что он сделает, когда дойдет до Берлина: «Развалинами Рейхстага удовлетворен».

— И домой — сады опрыскивать.

Т. С. — Да. Но то была мечта. Он вернулся домой — а там руины. Реальность наша такова: отрицать глубину и позитивность изменений невозможно. Произошли коренные перемены в отношении людей к самим себе, в отношении к своему государству. Кто бы что ни говорил, но в обществе впервые после 1991 года доминирует социальный оптимизм. Еду я к себе домой во Львов или приезжаю на Харьковщину — я вижу распрямленных людей. У них нет хорошей квартиры, еще недостаточно высокая зарплата, но в их глазах уже нет страха и безверия. Отрицать такие вещи невозможно. Но с другой стороны, нужно прямо и откровенно сказать: к большому сожалению, на рубеже мая и июня начала возрождаться старая система.

Почему так произошло? По одной простой причине: одна часть людей, которые участвовали в оранжевой революции, не имела четкого представления о том, как нужно строить систему, чтобы вновь не повторился Кучма. Эти люди — разрушители по своей природе. Они знали, что Кучма — это плохо, и боролись против него, но, по большому счету, это было как последнее восстание Спартака, когда рабы свергли одного императора и поставили точно такого же, только своего. Вторая часть боровшихся состояла из тех, кто был вытолкнут из власти при Кучме и другого представления о том, как нужно осуществлять власть, кроме того, что было при Кучме, не имела. Именно эта часть сейчас и формирует власть и представление о механизме осуществления власти при Ющенко. Третья часть на самом деле имела представление, но во власть не попала. Без лишней скромности скажу, что я отношу себя к третьей группе. И сейчас представление о том, какой должна быть власть, формирует ближайшее окружение Ющенко. Это те, кто не знает другой системы управления людьми и территориями, нежели та, которой пользовался Кучма.

И что им оставалось? Они четыре месяца думали, что делать, а после того, как ничего не придумали, стали возобновлять старый механизм власти. Вот почему в июне опять пошла контрабанда, вот почему начала возрождаться торговля должностями. Они просто не представляют, что власть можно осуществлять другими способами. И это не их вина, а их беда. Но это и огромная проблема для общества. У Ющенко, на мой взгляд, была уникальная возможность — дать власть людям, у которых ее никогда не было, которые не были заражены этой бациллой.

— А может быть, корень проблемы в том, что Виктор Ющенко сам жил и работал в той же управленческой системе, и он не знает иных рычагов экономического, политического и административного воздействия, нежели те, что были при прошлой власти? И именно потому, раздавая ключевые государственные посты, он отдавал предпочтение тем, кто уже был при власти?

Т. С. — Я могу сказать, что частично так и есть. Ющенко по своей природе абсолютно демократичный, украинский, нормальный человек, стремящийся к цивилизованному государственному устройству, но который вырастал в старой системе. С моей точки зрения, момент выбора в этом плане у президента был. Но этот выбор был между тем, чего он не знает, и, следовательно, в определенной степени опасается, и тем, что есть возле него, что понятно и прогнозировано. И президент выбрал второе. Это лишь мое допущение, у меня нет ни одного факта, подтверждающего это. Я лишь сужу по президентскому окружению, где нет ни одного человека, который не отметился бы в старой власти. А они формируют точку зрения первого лица.

В. Ф. — Я тоже думаю, что одна из проблем Ющенко — это способ формирования ближайшего окружения или, если хотите, «кухонный кабинет». Все те, кого он берет в советники, к кому он прислушивается, и кто советует ему те или иные шаги. Это одна из главных ошибок, допущенных Ющенко, которую ему нужно как можно быстрее исправлять.

— С учетом некоторого разочарования от происходящего, у вас не возникало желания оставить политику?

В. Ф. — Это не лечится, это навсегда. А с другой стороны, не лишайте нас права воплотить наши мечты в реальность. Нам с Тарасом многое удалось, но пока далеко не все. Я как-то назвал нас ветеранами трех революций. Но на самом деле это одна революция, которая растянулась во времени. И она еще продолжается. Ведь и на следующий день после большевистской революции ничего особенного не произошло.

Т. С. — Меня такая мысль не посещала ни разу. Ведь именно сегодня открылась возможность осуществления того, о чем я мечтал всю жизнь: перехода от того, что называется политикой, к тому, что называется государственной деятельностью. При этом я хотел бы подчеркнуть: государственная деятельность не является синонимом должности в исполнительной власти. Это примитивное представление. Государственная деятельность — это когда тебя перестает волновать сиюминутная выгода, а ты работаешь во славу своего государства, его экономического процветания. И мне кажется, что именно сейчас это стало возможно — заниматься не политикой, а государственной деятельностью, которая направлена на обретение величия твоего государства.

Поделиться
Заметили ошибку?

Пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter или Отправить ошибку

Добавить комментарий
Всего комментариев: 0
Текст содержит недопустимые символы
Осталось символов: 2000
Пожалуйста выберите один или несколько пунктов (до 3 шт.) которые по Вашему мнению определяет этот комментарий.
Пожалуйста выберите один или больше пунктов
Нецензурная лексика, ругань Флуд Нарушение действующего законодательства Украины Оскорбление участников дискуссии Реклама Разжигание розни Признаки троллинга и провокации Другая причина Отмена Отправить жалобу ОК
Оставайтесь в курсе последних событий!
Подписывайтесь на наш канал в Telegram
Следить в Телеграмме