УБИТЬ ДРАКОНА

Так называлось первое документальное исследование истории создания Руха, написанное политологом Алексеем Гаранем. В одноименной пьесе Шварца есть фраза: «Сложнее всего убить дракона в себе». На предстоящем съезде Руха делегатам предстоит убить либо дракона, либо себя...

Практически каждый съезд Руха - самый настоящий детектив. Вот только коварный злоумышленник, от форума к форуму пытающийся (и не всегда безуспешно) расколоть одну из самых массовых отечественных политических партий, до сих пор не найден. Быть может, неведомого хитреца «изловят» на ближайших Зборах НРУ, запланированных на декабрь? И не «окажется» ли им вдруг второй человек в партии - Александр Лавринович, о котором председатель Руха Чорновил в 1993 году сказал: «Во всех случаях, когда необходимо дать руховскую оценку событиям, можно спокойно положиться на Олеся Лавриновича». В 1997 году тот же Вячеслав Чорновил заявит, что его заместитель поставил себя вне Руха. А руководство организации осудит «самодеятельность» Александра Владимировича и отстранит его от выполнения обязанностей координатора по связям с властными структурами.

Результаты «разбора полетов» на президиуме Центрального провода Руха оставили противоречивое впечатление. С одной стороны, Чорновил одержал победу с минимальным счетом: итог голосования по «делу Лавриновича» - 7:6. С другой стороны, за вчерашнего любимца партии открыто вступился, по сути, только руководитель орготдела аппарата Центрального провода Иван Шулык. А «вина» одного из лидеров Руха состояла в том, что свою инициативу попугать Президента импичментом он не согласовал с коллегами по партии. Что, мягко говоря, вызывает сомнение.

Если в декабре Лавриновича все же объявят «раскольником», это будет явным перебором. Подобная развязка «руховского детектива» не пришла бы в голову даже Агате Кристи.

Впрочем, кто сказал «раскол»? Вячеслав Максимович этого слова упорно избегает с 1992-го. Именно в тот год Рух фактически треснул пополам. НРУ нес заметные потери. Один за другим покинули организацию личности - Мирослав Попович, Иван Драч, Михайло Горынь, Дмитро Павлычко, Владимир Яворивский, Микола Поровский, Лариса Скорик, Владимир Пилипчук, Сергей Головатый. На день учредительного съезда (сентябрь 1989 года) численность Руха, по некоторым сведениям, достигала 280.000 человек. К моменту проведения четвертого съезда (декабрь 1992 года) в НРУ осталось около 52.000. Какое количество человек сегодня носят возле сердца руховские партбилеты, точно не может ответить никто. Лидеры НРУ обычно говорят о 50.000. Хотя другие источники называют цифру 38.000 и даже 25.000.

Г-н Чорновил глядел в спину каждому уходящему с присущей только ему жизнерадостной, обаятельной улыбкой. И с присущим только ему мастерством находил объяснение любому просчету.

Полеты во сне

и падения наяву

Лидер Руха даже фактический провал на выборах-94 преподнес чуть ли не как победу. В этом смысле любопытны документы пятых Зборив Руха, прошедших в два этапа. Первая половина датирована декабрем 1993 года и являлась одним из элементов избирательной кампании; вторая (апрель-94) подводила итоги парламентского марафона. 10 декабря Вячеслав Чорновил со съездовской трибуны заявит: «Задача победы на выборах остается основной на ближайшие месяцы. Если Руху удастся взять 25% мест в будущей Верховной Раде, что даст возможность создать там базовую фракцию, если другим реформаторским силам удастся взять еще столько же (...), задание формирования нового правительства будет выполнено». Реальная цель? 16 апреля с новой съездовской трибуны лидер НРУ скажет следующее: «Если подойти к итогам выборов в новую Верховную Раду узкопартийно и статистически, то можно констатировать не только сохранение статуса-кво, а даже некоторый успех». Словосочетание «базовая фракция» больше не упоминается, о доминирующем влиянии на формирование нового правительства речь не идет. Планка в 100-115 мандатов оказалась сильно завышенной - успехом названа победа трех десятков членов и «симпатиков» партии.

Но Чорновил, нимало не смущаясь, говорит в своих апрельских тезисах о том, что «суммарно кандидаты от Руха собрали намного больше голосов, чем все кандидаты всех других партий (кроме крайних левых) вместе взятые». Как успех расценен даже выход во второй этап пяти глав краевых организаций. Не удержался партийный босс и от того, чтобы с гордостью объявить: «Снова избран депутатом, к тому же после первого тура, председатель Руха». Это при том, что на лидера работал весь партаппарат, а самого Вячеслава Максимовича выдвинули сразу по нескольким округам и до последнего момента тянули время - изучали возможности конкурентов, стремясь избежать ошибки. Если бы Чорновил проиграл выборы, с креслом лидера почти наверняка пришлось бы расстаться.

Весной 1994-го Вячеслав Максимович, все еще опьяненный своей личной победой, упорно не называл итоги парламентских выборов поражением. Небольшая неудача? Возможно. Но на то находились объективные причины. «Виноватыми» оказались пресловутая «партия власти», левые, местные и Центральная избирательные комиссии, пресса, даже соседи по «спектру»: в итоговом докладе председатель НРУ вспомнил всех поименно - УРП, УКРП, УНА-УНСО, КУН, ХДПУ, УХДП... У неискушенного слушателя могло создаться впечатление, что против Чорновола и К° на выборах объединился весь мир.

Неудачи на этом не закончились. Члена Центрального провода Руха, экс-депутата союзного парламента Владимира Черняка «прокатили» на выборах столичного мэра. Некоторым утешением служило, что большинство в Киевсовете получило околоруховское объединение «Столиця», но, как показали дальнейшие события, «Столиця» оказалась не в состоянии контролировать ситуацию в «малом парламенте», а сам Рух - не в состоянии контролировать «Столицю».

Оправдания не отличались новизной. 27 июня на пресс-конференции убитый горем Черняк объявил, что раньше отечественная пресса была зависимой, а теперь стала продажной. Что самой коррумпированной структурой в стране является Украинское телевидение. И что его удачливый соперник, Леонид Косаковский - национальный лидер по количеству нарушений правил предвыборной борьбы: «Владимир Гринев и Павел Кудюкин, по сравнению с ним, - пигмеи». В заключение Владимир Кириллович обронил несколько фраз, которых не понял никто: «Переход к демократии демократическим путем невозможен. А на силовой - народ не способен... Наша победа нереальна, но она неизбежна...»

А тем временем Рух продолжал терпеть поражения. Еще одним «обломом» стали президентские выборы.

Люби меня,

как я тебя

Принято считать, что отношения между Вячеславом Чорноволом и Леонидом Кучмой «аршином общим не измерить». Хотя люди, близко знакомые с обоими, утверждают: на самом деле - все просто: лидер Руха вызывает глухое раздражение у Леонида Даниловича, а Вячеслав Максимович попросту боится Президента.

Осенью 1992-го, комментируя приход бывшего гендиректора «Южмаша» на пост премьера, Чорновил выражает надежду, что тому удастся влить свежую кровь в разваливающуюся государственную систему и хотя бы частично «вычистить» партноменклатурщиков из правительства. Едва ли не единственным недостатком нового руководителя Кабмина называется его ВПКовское прошлое. Первые кадровые перестановки в центральном органе испонительной власти (особенно приход Юхновского, Пинзеника и Жулинского) воспринимаются главой НРУ «на ура». Вялая критика следует лишь по поводу назначения вице-премьером по вопросам АПК Владимира Демьянова, и то во многом потому, что Владимир Васильевич считается «человеком Кравчука». «Задекларированный новым премьер-министром курс на реформы и намерение бороться с мафией не могли не импонировать жаждущей преобразований украинской демократии... Рух, придерживаясь определенной линии в отношении всех органов власти, заявил о поддержке реформаторских намерений правительства...», - так будет позже оправдываться Чорновил, отвечая на упреки по поводу непоследовательности НРУ в отношениях с Кабинетом Кучмы.

Уже в начале мая 1993-го Мала Рада Руха обрушивается на правительство с резкой критикой. В июне Центральный провод призывает к формированию теневого Кабинета. В августе-сентябре партия требует отставки КМ, а заодно и проведения досрочных президентских выборов. Чорновил говорит о «неспособности правительства проводить реформы и беспомощности перед диктатом соседнего государства».

В апреле наступает апогей - председатель партии произносит исторический спич, который просто необходимо цитировать языком оригинала: «Вважаю, що сьогодні найнебезпечніший ворог Української держави, а значить і ворог Руху - навіть не комуністи (...) Найбільший наш ворог сьогодні - ще не дуже всім і відомий Межрегіональний блок реформ на чолі з Кучмою-Гриньовим. Вони (...) мають лідера, який знає, чого він хоче: захопити владу. І задля того не перебирають ні в засобах, ні в людях, оточивши себе зовсім не бездарними, але цинічними і захланними жевжиками, які задля Мамони і втіхи владою можуть продати і рідну неньку, не тільки Україну...»

Под «жевжиком» легко угадывался некий молодой политолог, незадолго до этого «разложивший» пана Чорновила в контролируемой Кучмой газете «Україна молода». Статья «Геній деструкції», казалось, навсегда сделала вчерашнего диссидента и будущего профессора смертельными врагами. Несколько лет спустя, когда над недавним фаворитом Леонида Кучмы сгустятся тучи и его станут пинать (частенько не по делу) даже те, кто еще вчера перед ним заискивал, Чорновил неожиданно вступится за автора «Генія деструкції». Это должно было выглядеть великодушно, но выглядело достаточно жалко.

Летом 1994 года Леонид Кучма, человек, «который знает, чего он хочет», становится Президентом. Рух, до того нещадно критиковавший Кравчука, перед выборами решил все-таки поставить на Леонида Макаровича, как на меньшее из зол. Владимир Черняк объяснял это так: «Мы не верим Кравчуку, но он - государственник. К сожалению, мы вынуждены быть конъюнктурщиками...» Почему все-таки не баллотировался сам Чорновил? По имеющимся сведениям, такое намерение у Вячеслава Максимовича было. Не было шансов. Наиболее прагматичные политики из окружения Чорновила, и, прежде всего, надо думать, Лавринович отговорили лидера от неоправданного риска. Дело в том, что абсолютный провал (а такое вполне могло произойти) первого лица партии слишком уж болезненно ударил бы по всей организации. Ходят слухи, что сейчас Чорновил жалеет о том, что не выдвинулся в претенденты на трон. И, кажется, даже попрекает Лавриновича. Но в свое время он прислушивался к советам пана Олеся. Можно предположить, что еще 1992-1993 годах, партийный лидер чувствовал некоторую ревность при виде стремительного роста Лавриновича-политика. Но тогда он в нем остро нуждался, особенно после потери Бойчишина.

Победа Кучмы - пощечина Руху. И партия начинает «зондировать почву», искать возможные точки соприкосновения с новым Президентом. Повод не заставил себя долго ждать - глава государства, к ужасу левых, объявил курс на либерализацию экономики.

На шестых Зборах Рух объявил о переходе в оппозицию. Что не помешало лидеру оппозиционной партии следующим образом охарактеризовать свое отношение к политике национального лидера: «Склонен частично поддерживать действия Президента». А член Центрального провода Юрий Костенко пошел еще дальше, поскольку был «склонен полностью поддерживать действия Президента». Забавная получилась оппозиция...

Президент и Рух мирились и ссорились, ссорились и снова мирились. Тем не менее парламентскую фракцию НРУ стойко относят к числу «пропрезидентских», и ее позиция при голосовании принципиальных вопросов почти всегда просчитывается с точностью до голоса. Ссоры же, как правило, были из разряда «милые бранятся - только тешатся». Обиделся Чорновил на недостаточное внимание со стороны Кучмы - отказался идти в Политико-консультативный совет при Президенте, объявив, что ему не нужны посредники при общении с главой государства. Не позвал Леонид Данилович Вячеслава Максимовича на недавнюю встречу с лидерами «партий центристской ориентации» - руководитель Руха тут же обозвал данное мероприятие фарсом и заявил, что «Президента устраивает анархия, которая сейчас господствует в Верховной Раде».

Пожалуй, единственное серьезное разногласие между Рухом и Кучмой - новый избирательный закон. Президент, вслух декларируя приверженность смешанной системе, почему-то упорно давал отмашку на ее «завал». «Мажоритарка» же резко уменьшала шансы НРУ на выборах. Ряд закрытых исследований, проведенных в начале года, показывал: рейтинг Чорновола был ниже, чем у Кучмы, Мороза, Лазаренко, Кравчука, Марчука, Симоненко, Витренко, Ющенко и даже Ланового. Вровень с лидером Народного Руха стоял Яворивский, и это при том, что сравнивать численность и влиятельность НРУ и ДемПУ никому не придет в голову. Внутрипартийные подсчеты показывали: смешанная система позволяла Руху привести в будущий парламент от 60 до 80 человек. При мажоритарной организация в лучшем случае «наскребала» на фракцию. Поскольку весь потенциальный электорат национал-демократов и националистов, согласно тем же исследованиям, составляет аж 16-20%.

24 мая Чорновил решается на резкий шаг. Центральный провод принимает заявление, в котором «предупреждает Президента и Кабинет министров, которые с помощью приближенных к ним депутатских групп блокируют принятие нового избирательного закона, что дальнейшее ухудшение жизни народа и возможный хаос в государстве будет следствием именно такой их антинародной деятельности, за которую необходимо будет нести ответственность».

Понес ответственность через три с половиной месяца... Александр Лавринович. Допустивший «вольность» в отношении Президента. Пока зампредседателя Руха предавался думам об импичменте, председатель Руха общался с главой государства. Слетав с Кучмой в Вильнюс и обратно, Чорновил по возвращении имел разговор с Владимиром Горбулиным, который уполномочен был решать от имени Президента все вопросы, связанные с «Денди», «Киевскими ведомостями» и Михаилом Бродским...

Имидж - ничто, жажда - все... Не дай себе засохнуть

То, что Бродский и Лавринович близки, ни для кого не секрет. Круг общения Михаила Юрьевича вообще было очень легко отслеживать: следовало всего-навсего посещать матчи с участием «Денди-Баскета». Скажем, регулярно ходил на игры Головатый, и вдруг внезапно утратил интерес к баскетболу...

То, что были близки Бродский и Рух, - тоже не являлось тайной. Когда факт финансовых вливаний «Денди» в возглавляемую Чорноволом партию начал в 1996 году подаваться некоторыми изданиями как суперновость, это вызывало улыбку. По крайней мере, у тех, кто внимательно читает печатную продукцию агентства Рух-пресс, которое еще в начале 1994 года разослало своим подписчикам информацию, озаглавленную «Охота на СПОНСОРОВ Руха продолжается. На мушке - ФИРМА «ДЕНДИ» (выделено автором). Именно тогда, в феврале 94-го, после совещания в главном управлении внутренних дел столицы, по концерну впервые «проехались» при помощи «плановых проверок». «Отношение власти к «Денди» связано с исчезновением заместителя главы Руха Бойчишина и нашей поддержкой Руха», - так прокомментировал «наезд» сам Бродский.

Ходили слухи, что после исчезновения Бойчишина (в ночь с 15 на 16 января 1994-го), на котором было завязано подавляющее большинство денежных вопросов Руха, партия имела шанс оказаться финансовым банкротом. Если бы не Бродский. Вполне возможно, помог и Гурвиц. Михаил Юрьевич и Эдуард Иосифович, люди, безусловно, неглупые, вне всякого сомнения, небедные и достаточно влиятельные, протянули руку помощи Руху. Посему не такими уж неправдоподобными выглядели слухи о возможном предоставлении (в случае прохождения смешанной системы) Бродскому и Гурвицу мест в первой десятке партийного списка. Нелишне заметить, что ко времени появления этого слуха, глава «Денди» еще не оформил своего членства в партии. Согласно данным из того же источника, еще три места в «верхушке» партсписка предлагалось отдать Геннадию Удовенко, Рефату Чубарову и Ольге Колинько, также не числящимся в реестрах НРУ. Кто считал подобное рацпредложение проявлением гибкости, кто - следствием кризиса жанра.

Вспоминается выступление одесского мэра на пятых Зборах Руха. Он начал его с анекдота об украинцах в аду: «Они все ссорятся, друг друга топят, а если кто захочет вылезти из смолы - его назад, на самое дно. Сатана даже распорядился охрану снять, украинцы сами себя сторожат...» Анекдот на злобу дня, чисто одесский, и, по большому счету, безобидный, если абстрагироваться от того, что он был рассказан на съезде партии, проповедующей (пусть и в мягкой форме) национализм.

Естественно, что Чорновил не имел морального права отказать попавшему в трудное положение руководителю «Денди» и дал возможность воспользоваться «крышей» Руха. Партбилет, врученный г-ну Бродскому в торжественной обстановке, означал для последнего законное право любое свое заявление, при желании, подписывать именем члена НРУ. Чем он несколько облегчал жизнь себе и явно осложнял жизнь Чорноволу. Когда «Денди» начали просто давить, Вячеслав Максимович занервничал. Времена менялись - если раньше Бродский частенько выступал посредником между Рухом и Горбулиным, то теперь Чорновил вынужден общаться с Горбулиным по поводу Бродского.

Чорновил все еще нуждается в президентской поддержке, поскольку другой реальной опоры перед парламентскими выборами у него нет. Кучма все еще нуждается в Рухе, поскольку у фракции НРУ, худо-бедно - 26 голосов (по последним данным секретариата ВР) - своеобразный «блокирующий пакет», прямо, как у Бродского в «Киевских ведомостях». Кроме того, у лидера государства осталось не так много союзников и, похоже, он уже начинает это понимать.

В то же время Рух вынужден блюсти имидж «оппозиционной силы». Как-никак его возглавляет «вечный оппозиционер».

Любите Рух в себе, а не себя в Рухе

Кажется, в период президентских выборов-91 по депутатским кулуарам гуляла одна баечка. Спрашивает некий милицейский чин политзека Чорновола: «Ну, хорошо, вот состоится твоя самостийна Украина, кем бы ты в ней хотел быть?» И Вячеслав Максимович ответил: «Редактором оппозиционной газеты».

Не знаю, имел ли место этот диалог в действительности. Но, думаю, Вячеслав Максимович уже тогда хотел быть президентом. Потому что его врожденная оппозиционность - в значительной степени миф. Еще один миф - ставшая притчей во языцех толерантность и гибкость Чорновола. После очередного съезда Руха одна из газет написала о взвешенной политике лидера организации, оберегающей партию от кренов и расколов. А на самом съезде, меж тем, глава Тернопольской краевой организации Богдан Бойко выяснял отношения с членом Центрального провода Юрием Ключковским. Разбирались между собой представители Киевской городской организации. Вячеслав Чорновил заявлял, что раскола в Рухе нет, не было и не будет. А Владимир Черняк с той же трибуны утверждал: «Когда состоялся раскол Руха, я остался с Рухом, а не с Чорноволом. Хоть Чорновил мне друг, но Украина - дороже». Из доклада явствовало: четыре тысячи потеряла между съездами Львовская организация, две с половиной тысячи - Ивано-Франковская, в три раза уменьшился ривненский Рух...

Вячеслав Максимович оказался не слишком гениальным организатором, но обнаружил блестящее умение плести интриги - конкурентов он убирал с мастерством аппаратчика. Кое-кто полагает, что этому его научил не столько относительно небольшой опыт комсоргства, сколько жестокая школа лагерей. Человек, заплативший за инакомыслие годами пребывания в Мордовии и Якутии, на редкость восприимчив к инакомыслию в собственной партии. Именно это, в частности, могло послужить причиной ухода Головатого, изгнания способного орговика Одарича. Любопытна оценка известного польского диссидента Адама Михника. Один из руководителей «Солидарности» неожиданно жестко оценил выступление Чорновола на учредительных Зборах Руха: «Недостаток политической гибкости. Одномерность в политике вредит». Вот такое «письмо к съезду»…

Некоторый плюрализм был привилегией небольшого количества людей, в число которых входил тот же Черняк. Лавринович Чорновола устраивал. Пока был «дублером». Многое изменил процесс принятия Конституции. Второй человек в партии, действительно положивший немало сил для появления на свет нового Основного Закона, стал частым объектом журналистского внимания. Его популярность среди представителей прессы стала реально конкурировать с популярностью Чорновола. Это начинало смахивать на историю о перманентном недовольстве Президента премьерами, увлекающимися публичной политикой. От года к году рос авторитет Лавриновича в партии. Двум личностям становится тесно в одной организации.

Конфликт вокруг импичмента стал поводом. Декабрьский съезд должен стать второй серией. Лавринович, свято уверенный в своей правоте, почти наверняка выступит с резкой критикой руководства. Будет либо раскол (что маловероятно), либо торжественное изгнание из рядов, либо демонстративное выдворение на вторые роли с запрещением писать, рисовать и баллотироваться в депутаты.

Справедливости ради надо сказать: Лавринович вел себя непростительно наивно для опытного политика. Имея рычаги влияния, он не позаботился о создании здоровой внутрипартийной оппозиции. Шансы на то, что на съезде его поддержат руховские прагматики, прежде всего Костенко, Шевченко и Шулык, на сегодня невелики. Влияние Бродского на партийный аппарат (особенно учитывая его личные проблемы) преувеличивать не стоит, хотя сбрасывать со счетов Михаила Юрьевича пока не надо. Пополнение Руха за счет экс-футболистов киевского «Динамо» - отнюдь не предел его возможностей.

Но Лавринович должен был рассчитывать и на собственные силы. Он просто обязан был просчитать возможное продолжение истории с импичментом. Кто еще из коллег-партийцев знает Чорновола так, как он?

Выход из Руха однозначно станет для Лавриновича трагедией. Политик, чьи заслуги перед организацией общеизвестны, едва ли представляет, что он будет делать вне Руха. Хотя, вполне возможно, его готовы пригласить к себе и «Громада», и христианские демократы Стретовича, и «Реформы и порядок», и УРП. Ибо на сегодня человек, подписавший от имени Руха в 1991 году знаменитую телеграмму Горбачеву, осуждавшую «мини-путч» в Литве, может оказаться в Рухе лишним. После событий в Вильнюсе о нем, пожалуй, впервые узнали за пределами НРУ. Вильнюсский саммит косвенно спровоцировал возможный закат его руховской карьеры. Гримаса судьбы.

Как могло получиться, что Лавринович не согласовал с Чорноволом свою идею импичмента? По одной из версий, лидер Руха был в курсе, более того, он был согласен поставить свою подпись под текстом соответствующего партийного заявления. Но Лавринович якобы отказался, взяв всю ответственность на себя. Трудно судить, насколько соответствует эта версия действительности. Но абсолютно точно известно, что Александр Владимирович настаивал на поддержке идеи импичмента несколькими днями позже. Когда президиум Центрального провода «разбирал личное дело» Лавриновича, он предложил коллегам принять документ, заканчивавшийся словами «Злоупотребление властью недопустимо для любого должностного лица, включая наивысшее». Текст по сути представлял цитатник из программных документов партии. Однако, однопартийцы, думается, посмотрели на автора заявления как на самоубийцу...

Действительно ли, как предполагал Горбулин, Лавринович «сыграл в импичмент» из-за Бродского? Легко допустить, что и это тоже повлияло на позицию одного из лидеров Руха. Но можно найти и другие причины, не менее важные. С девяностопроцентной уверенностью можно утверждать, что Рух не будет поддерживать Леонида Кучму на президентских выборах. А значит, красивый повод для будущего разрыва надо искать уже сегодня. Есть и более сложная логика: чем жестче ведешь себя с властью, тем больше шансов, что она пойдет тебе на уступки.

Если на Лавриновиче поставят крест, некому больше будет удерживать Чорновола от желания баллотироваться в Президенты. Не исключено, что Вячеслав Максимович все еще верит, что может стать первым. Интересно, вспоминает ли он свои собственные слова, произнесенные пять лет назад. Тогда, критикуя президентскую форму правления и утверждая, что страна еще не созрела для подобного института, Чорновил говорил: «Институт президенства таит в себе сегодня угрозу диктатуры...»

Впрочем, для начала ему надо избраться в депутаты. Судя по всему, его снова будут выдвигать сразу по нескольким округам, вероятно, снова будут тянуть время и просчитывать варианты...

В случае неудачи Чорновола на выборах (маловероятной, но возможной), партии предстоит нелегкая задача - определиться с новым лидером и максимально сузить круг тех, кого есть смысл поддерживать на выборах-99. Один раз с «лошадкой» уже промахнулись. Хватит.

Все чаще в разговорах фигурирует фамилия Ющенко. Для опытных политиков очевидно - при определенной «раскрутке» Виктор Андреевич имеет шанс. Очевидно и то, что на Ющенко есть кому поставить помимо Руха, и то, что им есть кому руководить. Но никто не дает гарантии, что «крестный отец гривни» в случае избрания Президентом не захочет поиграть в самостоятельную фигуру, напрочь забыв о тех, кто его поддерживал - президентское кресло быстро меняет мировоззрение...

Кто станет возможным «избранником» НРУ, скоро выяснится. Примечателен сам факт появления подобных разговоров. Как знать, может быть, ближайший съезд даст хотя бы приблизительный ответ: сколько членов партии уже сегодня не связывают будущее организации с Чорноволом-председателем...